— Заинтересованными гражданами? — предположил Ветинари.

— Я имею право на неприкосновенность частной жизни! — громко заявил Эрабареши.

— В самом деле? Как увлекательно.

— Я плачу вам налоги!

— Замечательно.

— Я требую, чтобы вы перестали вторгаться в мою частную собственность!

— Требуете, господин Эрабареши?

— Да, — отрезал торговец, либо пропустив предупреждающую ноту в голосе патриция, либо полностью проигнорировав ее. — Если вы этого не сделаете, я позову стражу! Я знаю законы этого города, я изучал их!

Ветинари холодно улыбнулся.

— К сожалению, мистер Эрабареши, я полагаю, что командор стражи Ваймс будет куда больше озабочен тем, почему люди, которых вы нашли, мертвы, а не тем, почему они находились в вашем магазине без вашего разрешения. По какой-то причине он принимает убийства близко к сердцу. Не могу представить, почему.

— Если вы не подчинитесь…

— Я бы очень тщательно обдумал последствия завершения этого предложения, — предупредил патриций, возвращая свое внимание к бумагам на столе, — и когда вы решите, что будет лучше, если вы не станете заканчивать свою мысль, не стесняйтесь покинуть мой кабинет так быстро, как сможете. Мое терпение, к сожалению, довольно ограничено.

Эрабареши хлопнул обеими руками по столу Ветинари, едва не опрокинув чернильницу, и приблизил свое лицо к патрицию. Болезненная ухмылка скривила и без того непривлекательные черты. Ветинари едва оторвался от своих записей, когда тихий голос прошипел ему в ухо:

— Я всегда могу устроить вам еще одну маленькую комнату на равнинах, только ради вашего удоволь…

Эрабареши внезапно замолчал. На короткое мгновение только тихий скрип пера Ветинари по бумаге был единственным звуком, нарушавшим тишину, но затем его заглушило придушенное бульканье.

— О боги, — спокойно произнес Ветинари, когда кровь брызнула на его скрупулезные записи. Наконец он поднял глаза, вскинув бровь, и увидел, как нанокатианин пошатнулся назад, обхватив шею обеими руками. Почти не изменившись в лице, бледными пальцами патриций коснулся изящного мундштука в виде дракона и единожды свистнул в него, прежде чем произнести:

— Стукпостук? Немедленно пришли кого-нибудь ко мне в кабинет. Мистер Эрабареши, кажется, случайно перерезал себе горло, угрожая мне, хотя я боюсь, что он еще может пережить эту маленькую неудачу, если будут приняты срочные меры. Хм? О да, я думаю, что это предпочтительнее. В конце концов, Ваймс так очарован идеей публичного наказания. — Он оглянулся на тот вспененный кошмар, который еще несколько минут назад был лицом господина Эрабареши. — Неудачная ирония, учитывая что он только что закончил многословный рассказ о том, какой он не дурак.

Ветинари снова взглянул на корчащегося на полу человека и нетерпеливо вздохнул, слегка нахмурившись.

— О, и будь добр, отмени мои встречи на сегодня, Стукпостук. Похоже, я буду занят кое-чем другим.

oOo

Ветхая вывеска слегка раскачивалась на теплом полуденном ветру, солнце светило сквозь влажную сырость, обещавшую грозу. На потрескавшемся дереве через облупившуюся краску внимательный наблюдатель мог разглядеть огрызки информации, которую отчаянно пыталась передать вывеска: «Прикрасные заморскии вина Эрабши, осн.»

Ваймс уставился на надпись, будто она нанесла ему личное оскорбление. «Осн», что «осн»?

Не то чтобы общая масса местного населения могла прочесть этот знак, но «осн» все равно сейчас красовалось на большинстве магазинных вывесок. Будто за количество времени, которое та или иная семья боролась за выживание, продавая разную мелочь, давали медаль. «Эрабши» наверняка просто добавил на вывеску это «осн» для завершенности.

Фасад магазина был похож на любой другой на границе Теней: узкий, потрепанный и удручающий. Помимо вывески, единственным, что отличало этот дом от многих других, были решетки на окнах и символ, вырезанный на двери, и имеющий поразительное сходство с тем, что Ваймс видел на заминированных бочках. Большую часть дня пришлось потратить на поиски символа в гроссбухе, но в какой восторг он пришел, когда наконец нашел, и это оказался винный погреб…

Ваймс фыркнул. Кто бы ни владел этим зданием, он, должно быть, не местный, раз решил, что установка решеток на окнах предотвратит преступления в Тенях.

…магазин выглядел заброшенным. Ваймс толкнул дверь. Она открылась без сопротивления, и, отступив от старого полицейского правила: «входи, как будто ты владеешь этим местом, и кричи: «Руки за голову, это Стража!», он вошел с арбалетом наготове.

— Это Стража! — рявкнул он. Пустая комната не дала никакого ответа, хотя не то чтобы он требовался на утверждение очевидного факта. — Никому не двигаться! — добавил он чуть менее уверенно. Все еще ничего.

Чувствуя себя немного глупо и радуясь, что здесь никого нет, Ваймс опустил арбалет и огляделся.

Тут было… темно. Это была не безразличная темнота неосвещенной комнаты в сумерках, не стильная темнота излюбленного рабочего места убийцы, а своего рода переработанная, мутная темнота, которая появлялась в забытых подвалах и полуразрушенных шахтах и заставляла любого, кто вошел в нее, мгновенно чувствовать себя грязным и незащищенным. Это напомнило Ваймсу дом на равнинах Сто.

Инстинктивно Ваймс коснулся рукояти меча свободной рукой, прежде чем вставить болт в арбалет. Не стоило увлекаться рассуждениями, учитывая что это хранилище на окраинах Теней, полуразрушенное и рассыпающееся, было тайником человека, который когда-то взял верх над самим Ветинари. В подобной ситуации не существовало такого понятия, как «чрезмерная осторожность».

Прихожая вела к задней двери. Ваймс тихонько толкнул ее плечом, и она качнулась на смазанных петлях, открывая ступени вниз, в подвал. Когда он медленно восстановил ночное зрение, то смог разглядеть легкое поблескивание на ступеньках. Снизу доносился звук капающей откуда-то воды. Темно, влажно и заплесневело. К счастью, он опять забыл надеть красивую рубашку.

Внизу лестницы открылся еще один длинный коридор, на этот раз со странно скудным количеством дверей, ведущих из него. Кроме той, через которую прошел Ваймс, не было ничего, кроме маленькой затененной ниши и единственной двери в дальнем конце.

Ваймс подозрительно уставился на нишу, нацелив в нее арбалет. Даже когда его глаза привыкли к темноте, она оставалась почти полностью в тени. Хотя эта ниша была едва ли достаточно глубока, чтобы вместить человека, возможно, когда-то в ней находилась опорная колонна, или, может быть, старая вентиляционная шахта.

Тени задвигалась вокруг него. Прежде чем Ваймс успел среагировать, рука в перчатке зажала ему рот с достаточной силой, чтобы запрокинуть его голову к стене. Гибкое, высокое тело прижалось к его собственному, вжимая его в кирпичную кладку алькова. Ваймс почувствовал, как другая рука обхватила его запястье и крепко сжала, ударив его о стену, в результате чего он ослабил хватку арбалета и тот оказался зажат между их телами. Другая его рука оказалась неловко зажата между ним и нападавшим. Приклад арбалета больно впился Ваймсу в бедро, и он пошевелился, пытаясь сдвинуть его и оценить вероятность того, что ему удастся вырваться.

— Молчи и стой смирно, — прошипел ему в ухо низкий голос.

К черту!

Из горла вырвалось рычание, Ваймс сжал зубы вокруг пальцев, зажимавших его рот, и укусил так сильно, как только мог, борясь с отвращением от горького запаха обработанной кожи. Ему показалось, что он услышал похожий на шипение звук, когда рука, державшая его запястье, исчезла. Однако, прежде, чем он смог извлечь максимальную пользу из своего преимущества, в его поле зрения появилось что-то очень тонкое, но очень острое. Владелец держал предмет таким образом, что не оставалось сомнений: он точно знал, как его использовать, чтобы причинить максимальную боль. Ваймс разжал зубы и выпустил руку, настороженно наблюдая за сверкающим стилетом.

Как раз в тот момент, когда Ваймс готовился отбросить нападавшего в надежде, что в потасовке тот выронит оружие, он услышал шум в дальнем конце коридора. Низкий гул, перерастающий в крещендо, приближался, отражаясь от стен.