— Хм. Ты проницателен, как всегда, Стукпостук. Хорошо, проводи командора Ваймса в приемную и попроси его подождать там минут двадцать. — Он замолчал и поморщился. — Вообще-то, лучше десять. Я не уверен, сколько еще смогу выделить из городской казны на ремонт стен.

Стукпостук кивнул и покинул комнату без единого звука.

oOo

— Твой человек Дэнс убит, — прорычал Ваймс, расхаживая по Продолговатому кабинету. Из его рта торчала незажженная сигара. Ветинари сидел за столом, легонько касаясь губ указательным пальцем одной руки, а пальцами другой барабаня по столу и задумчиво хмурился. — Кто-то перерезал ему горло и использовал его лицо как холст для рисования. Кровь повсюду, Ангва ничего не может учуять.

Ваймс хлопнул ладонями по столу Ветинари. Патриций проигнорировал их, все еще выстукивая напряженный, беспорядочный ритм.

— У нас нет абсолютно никаких зацепок. Не хотите пролить свет на этот вопрос? — прорычали ему в лицо, заставив бровь раздраженно вздернуться.

— К сожалению, сэр Сэмюэль, я в таком же неведении, как и вы.

— Ни на секунду в это не поверю.

Ветинари поднял брови.

— Вы считаете, я намеренно препятствовал бы свершению правосудия?

— Да, считаю. — Ваймс сердито взглянул на Ветинари, но это не произвело того эффекта, на который он надеялся, отчасти потому, что суровость взгляда смягчалась его неспособностью смотреть на патриция, не видя вспышек тех распутных выражений похоти и не слыша отголоски хриплых стонов. Будь все проклято, его базовые инстинкты, по-видимому, не имели представления о том, что такое «не время и не место».

Ваймс снова зарычал, чтобы отвлечься от дурных мыслей и пригрозить Ветинари. Он не достиг ни того, ни другого.

— Ты что-то знаешь, — надавил он, не обращая внимания на на некстати проскользнувшую мысль о том, как этот острый язык может стонать его имя. — Я уверен в этом. Я только что столкнулся с другим чертовым нанокатианцем, когда поднимался сюда, он даже был одет в чертову мантию. Только что пришел с встречи с тобой, не так ли?

— Да, — устало сказал Ветинари. — Он пришел просить меня о безопасном проходе беженцев.

Ваймс запнулся.

— Зачем ему твое разрешение?

— Оно и не нужно. Поэтому я, вынужден признать, обеспокоен. — Патриций вдруг улыбнулся, но юмора в его улыбке не было. — Хотя, полагаю, он воспользовался случаем, чтобы подразнить меня. Очень смело. Очень похвально. Мне было бы интересно ваше впечатление о нем, командор, если вы захотите им поделиться.

— А? — Ваймс пожал плечами. — Я не успел ничего особо разглядеть, кроме, разве что того, что он тощий. Почему, что ты о нем думаешь? — Он усмехнулся, чуть более недоброжелательно, чем хотел. — Оставил о себе неизгладимое впечатление?

— Большее, чем вы думаете, ваша светлость. — Ветинари пристально изучал свои руки, его глаза были полузакрыты. — Он представился мне как Рейкан Суши, и он, как вы правильно поняли, нанокатианин.

— Рейкан Суши? Немного глупое имя, честно говоря, — дипломатично сообщил Ваймс, чьи познания в традициях агатеанского имянаречения можно было описать как «существенно ограниченные», с оговоркой «и мне насрать».

— Это не имя, сэр Сэмюэль, это титул. Его приблизительный перевод был бы, я полагаю…— повисла пауза, пока Ветинари молча произносил слово, как будто взвешивая его на языке, — «верховный главнокомандующий».

Ваймс нахмурился, его глаза сощурились.

— Звучит как воинское звание.

— Так и есть.

Было что-то в искаженном выражении лица патриция. Ваймс с трудом мог вспомнить, видел ли его таким взволнованным[5], даже когда тот был отравлен, даже когда в него стреляли. Последний раз, из всех что он мог вспомнить, Ветинари выглядел таким измученным во время той глупой войны с Клатчем, когда не было никаких шансов на победу Анк-Морпорка, когда каждый маневр, который пытался провести Ветинари, казался обреченным на провал, когда свет в конце туннеля погас.

_____________________________________________________________________________

[5] Конечно, «взволнованный» взгляд лорда Ветинари был почти таким же, как и «безупречно спокойный» среднестатистического гражданина. Для Ваймса не было бы настолько очевидным, что Ветинари выбит из колеи, если бы он не провел так много времени: А) разглядывая патриция и Б) трахая патриция.

_____________________________________________________________________________

— Вы хотите сказать, — медленно произнес он, глядя на переносицу лорда Ветинари, — что человек, с которым вы встречались, человек, которого я только что видел, — это тот, кто организовал все это?..

— Да, — тихо ответил Ветинари. — Твое похищение и мое заключение. Составлено и исполнено до мельчайших деталей идеально, за исключением одного необратимого просчета.

— Даже то, что тебя пыта…

— Все, ваша светлость. Я говорил тебе, что он произвел на меня неизгладимое впечатление, и был более буквален, чем ты предполагал. Организовано с расстояния в три тысячи миль, если он только недавно прибыл сюда. Его амбиции достойны восхищения.

В Ваймсе вскипело возмущение, заставив его голос сорваться:

— Ты это знал, — задыхаясь, прорычал он. Слова сами слетали с языка, — и позволил ему уйти?

Сжатый кулак врезался в стену, когда Ветинари не ответил. Не помогло и то, что патриций выглядел таким изможденным, что на его лице отражалось явное волнение, хотя обычно оно было хорошо замаскировано. Не помогло, что Ветинари выглядел смятенным. Черт возьми, Ветинари всегда знал, что делать! Он не должен показывать слабость! Сколько раз Ваймс ненавидел выражение всеведения на этом раздражающем лице? Откуда ему было знать, что он еще больше возненавидит неопределенность?

Ваймс хотел ударить его одной рукой и, черт, черт, к черту все — прижать его к себе другой.

Ха. Проклятый терьер Ветинари. Его хорошо обучили, не так ли? Щелкать зубами и бессильно рычать на пятки врагов своего хозяина, желая лечь у его ног. В следующий раз он принесет патрицию тапочки и будет умолять погладить его по голове. Испытывая отвращение к самому себе, Ваймс позволил своему кулаку отлипнуть от стены и принялся раздраженно массировать виски.

Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что говорил Ветинари.

—…чтобы за ним наблюдали, но я также хотел бы, чтобы к нему был приставлен патруль. Сержант Колон и капрал Шноббс подойдут. Нет никакой особой пользы в том, чтобы быть осторожными. Он будет ожидать, что стража устроит слежку за ним, и было бы в наших интересах заставить его поверить, что мои правоохранительные органы крайне неумелы.

Ваймс посмотрел на Ветинари сквозь пелену бессильного гнева.

— Неужели он теперь не представляет угрозы?

— Напротив, ему больше нечего терять, и это делает его невероятно опасным. Отчаявшиеся люди идут на отчаянный риск, ваша светлость, а он потерял все от своей власти до своей страны. Все, что ему осталось поставить на карту — это его жизнь. У нас же с тобой на кону гораздо большее.

— И все же, ты не убил его.

Ваймс оказался под пристальным вниманием одного из самых пустых взглядов, которые он когда-либо видел на худом лице патриция. Морщины — будь то возраст, или усталость, были глубоко запечатлены ярким солнечным светом, и он, обнаружив, что не может долго удерживать взгляд, переключил свое внимание на стену за темной головой.

— Ах да, — усмехнулся он тишине. — Это опять политика, не так ли? Ничто не помешало вам убить тех ублюдков в хижине, сэр, но теперь, когда мы вернулись в город, есть политика. Или просто тебе так нравится играть с жизнями людей? Черт, тебе как будто насрать, что ты был…

Ваймс внезапно замолчал, когда Ветинари уставился на него. Он думал, что Ветинари не трогало то, что произошло. Эта вера терзала его бессонными ночами, потому что это означало, что он слаб по сравнению с патрицием, хотя он и знал, что это не так. Но в какой-то мере Ветинари изменился. Стал более осторожным, немного более замкнутым, немного менее читаемым. Недостаточно, чтобы случайный наблюдатель заметил, но достаточно, чтобы в этих очень специфических манерах у Ваймса были проблемы со сравнением этого Ветинари со старым.