Из медной ванны призывно поднимался пар. Немного поколебавшись, Ваймс потянулся к одной из стеклянных бутылок с ароматическим маслом, которые использовала Сибилла. Это был долгий день, рассудил он, можно иногда и побаловать себя.

Ваймс закрыл глаза и безуспешно попытался загнать воспоминания об этом вечере подальше. Черт. В каком-то смысле, несмотря на сдержанное молчание, Ветинари был необычайно разговорчив, и все же, в своей склизкой политической манере, он вообще не ответил ни на один вопрос. Было почти восхитительно, насколько хорошо этот мерзавец мог уклониться от вопроса, не дав тебе этого даже заметить. Ваймс был бы раздражен, если бы не был так впечатлен.

Он посмотрел на маленькую бутылочку, которую схватил, и улыбнулся. Лаванда. Ха, конечно.

Замаскировав невольно вырвавшийся смешок под кашель, он открыл колпачок и стал наблюдать, как одна, две, три капли масла падают в горячую воду. Наконец, сняв рубашку через голову и стянув с себя подштанники, он неуклюже забрался в ванну и с облегчением затонул на дно, наслаждаясь ощущением жара, смывающего грязь с его кожи и снимающего боль напряженных мышц.

Со вздохом удовлетворения Ваймс запрокинул голову и закрыл глаза. Наконец.

Запах лаванды разлился в воздухе. Лаванда. Он не мог не вспоминать о чувстве Ветинари на нем, под ним, вокруг него, когда цветочные ноты импровизированной смазки прорезали пьянящий запах секса и пота.

Ваймс снова вздохнул. С закрытыми глазами было слишком легко представить, что тепло воды на самом деле было теплом их общей постели. Он упрямо открыл глаза, ни на что не глядя. Черт возьми, и Ветинари предложил разделить с ним ванну, как будто ощущение длинных ног, обвивших его, хоть что-то бы упростило… проклятье.

В этот момент Ваймс отдал бы все что угодно, чтобы выбросить из головы образы Ветинари, но это было невозможно. Видение патриция, задыхающегося под ним, казалось, отпечатался в его сознании. Он видел его каждый раз, когда моргал. Это творило чудеса с его либидо, но в то же время разрушало его рассудок.

Насколько трудными станут теперь ежедневные совещания? Он никогда не сможет выбросить этот образ из головы: обнаженный патриций, с этим маленьким, засохшим, но все еще липким следом на животе, выдающим их безумное удовлетворение. Эта картина была бы представлялась бы распутной, если бы это был кто-то другой. Черт, да даже сдерживаясь, Ветинари все равно заставлял его танцевать в своей ладони. Ваймс испустил дрожащий вздох и опустил плечи чуть глубже в воду.

И черт побери, сейчас он натягивает в ванной тент, и не того рода тент, который сгодится в походе.

— Черт бы тебя побрал, — прошипел он сквозь зубы. Пустая ванная ничего не ответила.

С раздраженным ворчанием, которое превратилось в проклятие его собственной глупости, Ваймс опустил руку между ног и в течение следующих десяти минут, или около того, пытался убедить себя, что его пальцы были на самом деле пальцами Ветинари, и что прикосновения, под которыми он сжимался, были прикосновениями патриция, а не его собственными.

oOo

В Продолговатый кабинет через большое окно, слегка мерцая, струился, отражаясь от пылинок в воздухе, солнечный свет. Качество света было слегка омрачено утренним смогом Анк-Морпорка, который придавал ему сырой коричневатый оттенок. Несмотря на то, что в комнате было тепло, и окна оставались плотно закрытыми, солнце еще не продвинулось по небу достаточно, чтобы нагреть его до «душно», и он оставался в пределах «терпимо», граничащих почти с «приятно».

Лорд Ветинари был не из тех, кто отвлекается по мелочам, особенно в середине утренней бумажной работы, но он позволил себе немного потянуться, чтобы расслабить слишком долго не использованные мышцы, болевшие теперь от напряжения.

Вероятно, даже самый дотошный наблюдатель не заметил бы, что сегодня он сидит на стуле чуть более осторожно, чем обычно. Он смутно улыбнулся. Ваймс определенно был… энергичным.

Выражение его лица едва дрогнуло, когда Стукпостук вошел в комнату и молча шагнул сквозь солнечные лучи к его столу. Улыбка исчезла, как будто ее никогда и не было, когда секретарь подошел ближе.

— С сожалением сообщаю вам, что Дэнс мертв, милорд, — тихо сказал Стукпостук, передвинув лист бумаги по столу в руки Ветинари. Патриций скользнул по нему взглядом и вздохнул.

— Прискорбно, но ожидаемо. Стража уже в курсе произошедшего?

— Да, сэр.

— Боюсь, этот случай может оказаться за пределами их компетенции. Я ожидаю, что, когда они прибудут, то найдут всевозможные подсказки, и все они будут крайне решительно указывать в совершенно неверном направлении. Либо так, либо не будет вообще никаких зацепок. Была ли там квитанция?

— Нет, милорд. Посмертно на его лбу была вырезана только пиктограмма.

Лорд Ветинари скривился.

— Как неприятно. Итак, наши тайные противники достаточно изощрены, чтобы убить убийцу, но достаточно опрометчивы, чтобы оставить грубое сообщение, и осмелюсь предположить, что именно я являюсь адресатом. Так-так-так.

— Вы хотите, чтобы я распорядился доставить вам иконографию с пиктограммой, милорд?

— Нет, — Ветинари задумчиво закрыл глаза. — Полагаю, я могу довольно точно угадать общую суть, даже не видя ее, и у меня нет особого желания портить себе завтрак. — Он остановился и посмотрел на потолок. — Нет, я оставлю эту грязную деталь командору Ваймсу.

— И испортите его завтрак, сэр?

Ветинари поднял взгляд на отметину на штукатурке:

— Верно-верно.

Пока Ветинари вертел перо между длинными пальцами и сосредотачивал свое внимание на отчетах перед собой, один из многочисленных дворцовых клерков вошел в кабинет и поспешил к Стукпостуку. Они обменялись несколькими тихими фразами, и клерк поспешил к выходу.

— Похоже, здесь человек, ищущий встречи с вами, милорд, — сказал Стукпостук.

Лорд Ветинари слегка нахмурился.

— Он не назвался по имени?

— Нет, милорд, но вполне возможно, что он исповедует некую религию. Он одет в невзрачную мантию.

— Мантию? Хм. Позволь мне подумать… — Лорд Ветинари наблюдал за не зажженной свечой, стоящей в простом медном подсвечнике на его столе. В летнюю жару она размякла и начала потеть[4]. Его губы слегка дернулись, как будто подавляя улыбку, и он наклонил голову к Стукпостуку. — Скажи ему, что я увижусь с ним через пятнадцать минут. Проводи его сюда через тридцать минут.

_____________________________________________________________________________

[4] Надо отдать свече должное, обильное потоотделение было нормальным состоянием для любого, кто испытал на себе взгляд патриция.

_____________________________________________________________________________

— Разумеется, милорд.

oOo

— Благодарю вас за столь быстрый прием, лорд Ветинари, когда вы, должно быть, так заняты, — произнес спокойный голос с сильным акцентом. Лорд Ветинари взглянул на агатеанца, который только что вошел в его кабинет. Хотя иностранец был еще совсем молод, он держался с таким самообладанием, как будто привык отдавать приказы, и с таким надменным выражением лица, как будто их исполняли. Примечательно, что он, казалось, не страдал от когнитивной кашицы, в которую превращались мозги большинства посетителей Ветинари после прослушивания звона сломанных часов в течение получаса. Лорд Ветинари был почти впечатлен.

— Ваш визит не доставил неудобств. На удивление, у меня довольно свободное утро, — он умолк, разглядывая незнакомца. — Боюсь, вы ставите меня в невыгодное положение. С кем я разговариваю и что вы представляете?

— Я известен как Рейкан Суши, милорд. Я прибыл сегодня из бывшей Наноки, на корабле.

Лорд Ветинари беззвучно повторил имя и нахмурился.

— Стоит ли с этого начинать? Я презираю общение с псевдонимами. Считаю, что они мешают говорить откровенно.

— Я бы предпочел, чтобы все оставалось как есть, милорд.

Патриций разглядывал иностранца на несколько секунд дольше, чем это было бы удобно. Рейкан холодно смотрел в ответ, пока лицо Ветинари неожиданно не расплылось в дружелюбной улыбке.