Черт. Чертчертчертчерт.

Это было нечто гораздо большее, чем маленькая совместная дрочка. Он был внутри Ветинари. Он был внутри Ветинари. Он был внутри Ветинари. Это — самый опасный человек на Диске, который, вероятно, мог легко убить его даже из такой позиции, и Ваймс был внутри него. Ветинари обладал властью, хитростью, политическим влиянием и змеиной ловкостью, и, тем не менее, был готов ему подчиниться.

Это знание было почти столь же пугающим, сколь и мучительно возбуждающим.

Ваймс осознал, что руки Ветинари сползают с его плеч вниз по напряженным мышцам спины. Когда они достигли его бедер, Ветинари потянул, заставляя Ваймса еще глубже войти в него. Ваймс снова выругался, заглушая звук неровного дыхания Ветинари, и начал ритмичные движения.

Жар внизу живота усиливался с каждым движением бедер. Ваймс прикусил губу и зарычал. Когда он наклонялся вперед вот так, и целовал ключицу и горло патриция, то каждый толчок заставлял член Ветинари касаться его живота, оставляя влажный след. Когда одно из этих коротких прикосновений вызвало у патриция еще один восхитительный стон, Ваймс протянул руку и начал поглаживать Ветинари в такт своим толчкам. Другой рукой он опирался о кровать, чтобы держать равновесие.

Дыхание Ветинари становилось все более прерывистым. Он снова запустил пальцы в волосы Ваймса, побуждая его к еще одному глубокому, отчаянному поцелую. Ваймс ускорился, потакая ему. Худое тело Ветинари вздрагивало с каждым толчком, что, в свою очередь, заставляло его быстрее толкаться в руку Ваймса. Рваные вздохи и напряженное выражение лица подсказали Ваймсу, что Ветинари был близок к разрядке. «Я делаю это. Я заставил его потерять контроль» — Одна только мысль была похожа на мощный афродизиак, и Ваймс не смог сдержаться, из груди вырвался животный рык, когда он грубо вогнался в патриция, войдя так глубоко, что его яйца ударились о бледную кожу.

Несмотря на то, что Ветинари почти не издал звука, когда достиг пика, разбрызгивая липкую жидкость на свой живот, он заметно напрягся, казалось, почти застыл. Раздался вздох и едва слышный, почти мгновенно стихший стон, достаточно тихий, чтобы его можно было назвать всхлипом. При виде оргазма патриция, живот Ваймса напрягся, а тело покрылось потом. Он успел сделать еще один толчок, прежде чем кончил, вздрагивая, задыхаясь и постанывая. Ветинари поцеловал его, жадно глотая громкие стоны. Ваймс опустился на узкую кровать, наполовину на патриция и наполовину рядом с ним, и затих, постепенно перестав вздрагивать.

Секунды плавно перетекали в минуты. Ваймс лениво провел рукой по груди Ветинари, обводя контуры ожога, а затем провел по его животу до пупка, где поймал каплю спермы на палец. Ветинари наблюдал за ним, прикрыв глаза.

— Не смей, — пробормотал Ваймс, глухим от оргазма голосом, — снова от меня отмахиваться.

— М-м-м, Я считаю себя соответствующим образом наказанным, ваша светлость. Я думаю, ты сообщишь, если почувствуешь, что мне снова нужно об этом напомнить.

— Да, — сказал Ваймс, его губы замерли над губами Ветинари, не касаясь их, — так и сделаю.

И каким-то образом, несмотря на то, что его постоянно мотало между невольным восхищением и малодушным гневом на хитрого ублюдка, это была угроза, которую он был готов исполнить, и обещание, которое, он очень надеялся, Ветинари позволит ему сдержать.

Комментарий к Нанокатианский инцидент

Примечания автора:

Эта глава не должна была существовать, но она существует по трем причинам:

1. Ветинари заслуживает некоторой определенности.

2. Я была подкуплена ewela1130.

3. Я — королева трэша в мусорном ведре.

Политические махинации (и название) этой главы бесстыдно основаны на Мукденском инциденте (1931-32).

Примечания переводчика:

Логика Ваймса: Рассказал жене о том, что переспал с местным тираном. Она меня не убила. Значит можно продолжать с ним трахаться. Вай нот? ¯\_(ツ)_/¯

========== Переговоры ==========

Комментарий к Переговоры

Примечания автора:

Все: остановись.

Я: БЕЗУДЕРЖНОЕ ВЕСЕЛЬЕ.

Ewela попросил меня написать флафф, а я слаба и ведома…. но в итоге получился не флафф. (╯°□°)╯︵ ┻━┻

Я также, по-видимому, физически неспособна написать любую главу, которая не превышает 10 тыс. слов.

Напишите на моем надгробии «Писала за взятки» или «На высокоморальность не подрочишь, так кому она нужна».

Одна из тайн жизни навсегда останется в том, буду ли я больше заниматься порно, или политикой.

Ваймс внезапно проснулся и мгновение растерянно оглядывал незнакомую комнату, размышляя о слишком узкой кровати, отсутствии жены и о том, что он голый. И больше всего смущал тот факт, что наполовину рядом с ним, наполовину под ним, тоже голый, лежал…

… Ветинари…

В памяти всплыли воспоминания о бурном оргазме. Ох. Это объясняет ленивую истому. Он, должно быть, задремал, вклинив одну ногу между ног патриция и небрежно закинув руку ему на грудь, частично скрывая уродливый шрам на белой коже.

Лорд Ветинари, казалось, спал: его веки были опущены, рот слегка приоткрыт, дыхание оставалось глубоким и ровным. Ваймс приподнялся на локте, изучая острое лицо и угловатую челюсть, скрытую вычурной бородкой и легкой небритостью. Он никогда не видел этого проклятого человека таким… расслабленным, и это было так неожиданно, что на мгновение он иррационально забеспокоился, не умер ли тот.

Смахнув со лба Ветинари прядь[1] темных волос, Ваймс заколебался. Ему никак не удавалось осмыслить то, что патриций действительно может спать. Не болеть, не быть отравленным, или раненым, не потерять сознание, а просто спать. Он редко проявлял даже простые признаки усталости.

_____________________________________________________________________________

[1] Редкость сама по себе; волосы Ветинари, как правило, были безупречны, редкая прядь осмеливалась лежать не на своем месте, даже когда в него стреляли, или били по голове, или у него был лучший секс в жизни. Ваймс, с его вечной неряшливостью, не был уверен, завидовать ли этому, впечатляться или ужасаться.

_____________________________________________________________________________

Теплое, спокойное чувство затеплилось в груди Ваймса, и, к своему собственному ужасу, он обнаружил, что борется с желанием положить голову туда, где она была, на удобный изгиб руки Ветинари, и позволить себе снова задремать.

… Сколько уже времени? Наверное, ему стоит уйти…

С неясным намерением встать, найти свою одежду и ускользнуть, Ваймс сел, прислонившись к узкой кровати и оглянувшись, когда Ветинари слегка вздрогнул от внезапного исчезновения тепла чужого тела. Несмотря на возраст, отражающийся на его лице, патриций был… поразительно красивым. Так вышло, что Ваймс никогда не мог в полной мере оценить этого, так как большую часть времени на аудиенциях его взгляд был обращен на точку примерно в трех дюймах над ухом Ветинари. Ваймс, с отвращением от самого себя, сморщил нос. Он должен был ненавидеть Ветинари. Он ненавидел Ветинари. Он ненавидел то, как эта высокомерная сволочь всегда манипулировала им, ненавидел сарказм, цинизм и проклятую бровь, ненавидел то, как снисходительно Ветинари иногда говорил с ним, что заставляло его чувствовать себя виноватым угрюмым ребенком, стоящим перед разбитым окном. В годы, когда Ваймс посвящал все свои силы соблюдению законов, написанных Ветинари, и даже защищал жизнь патриция, рискуя своей собственной, Ветинари никогда не уважал его больше, чем гроссмейстер уважает пешку.

Но то, как Ветинари смотрел на него, как Ветинари целовал его, как рот Ветинари ласкал его тело… и то, как Ветинари стонал и терял над собой контроль…

Дерьмо. Так не могло продолжаться. Это уже зашло слишком далеко. Второго раза не должно было быть. Не должно было быть и первого. Ветинари не должен был хотеть его, и, что еще важнее, он сам не должен был хотеть Ветинари.

«Возвращайся к Сибилле, — вопил его разум. — Вернись к Сибилле и вашему сыну и забудь каждую сраную подробность о ночи со своим боссом!».