— Входите, — раздался голос из кабинета. Наконец. Ваймс вяло выпрямился, перекроил свое выражение лица в некое подобие безразличия и открыл дверь.

Несмотря на то, что время близилось скорее к полуночи, чем к закату, Ветинари сидел за своим столом со всеми признаками свежести и бодрости, как будто он только начал день с плотного завтрака и щедрой чашки лучшего клатчского кофе. У него в руках был вечерний экземпляр «Таймс», который он просматривал с явным интересом.

— А, командор Ваймс. Я как раз читал о ваших героических подвигах сегодня днем, — указал Ветинари на первую полосу. Желудок Ваймса завязался в узел, когда он увидел иконографию. И карикатуру.

— Сэр.

— Если я правильно понимаю, мы были предельно близки к скандалу на Саторской площади.

Ваймс хлопнул обеими ладонями по столу, разрывая бумагу в руках у патриция.

— Прекрати это! Черт возьми, прекрати! Ты знаешь, что случилось, ты знаешь, что, черт возьми, случилось!

— Как ваш омнианский констебль, ваша светлость? Надеюсь, он не слишком сильно пострадал? — спросил Ветинари, складывая разорванную газету так спокойно, как будто по его мебели только что не лупили руками, а его чтиво не было уничтожено. Его взгляд задержался на стиснутых кулаках Ваймса, пока они не оторвались от полированной поверхности стола.

— Что? — переспросил Ваймс растерянно. — О? Он… Игорь залатал его, он… ничего страшного, только порез и синяк, сотрясение должно пройти через пару дней.

— Отлично. — Голос Ветинари был тихим. — А как ты, Ваймс?

— Я — что?

Патриций откинулся на спинку стула, задумчиво разглядывая Ваймса.

— Вы не из тех, кто, если можно так выразиться, нападает на гражданских без уважительной причины. Редко случается, что вы нападаете на гражданских даже по уважительной причине. Тот человек ранил вашего подчиненного, но ваша реакция достаточно нехарактерна, чтобы я обеспокоился вашим состоянием рассудка.

Ваймс сдулся.

— Это все жестокие нанокатианские мрази, — признался он наконец, хриплым и очень, очень тихим голосом. — Три месяца назад я даже не слышал об этом проклятом месте, и я был чертовски счастлив, не подозревая о его существовании, потому что теперь каждый раз, когда кто-то, черт возьми, упоминает о нем, я невольно связываю это с нашей историей.

Ветинари сложил руки, словно в молитве. Он постучал пальцами по губам и нахмурился. Похоже, он пытался принять решение.

— Вы помните, сэр Сэмюэль, — медленно сказал он, — что Дэнс сказал вам об Агатовой империи и их недавней деятельности в Наноке?

— А? Да, он сказал, что они ее аннексировали, — Ваймс устало опустился на стул, массируя лоб одной рукой. — Вот почему сегодня был этот поганый марш.

— «Аннексировали» — не совсем корректный выбор слова, — сказал Ветинари, наблюдающий за Ваймсом с выражением глубокой и нервирующей концентрации. — Дэнс изменил свой отчет по моей просьбе. Правильное слово, ваша светлость, если бы я сейчас пересказал вам эту историю, было бы «уничтожена».

Ваймс уставился на него. Ветинари рассеянно постучал пальцами по подбородку.

— Правительство империи, как мне кажется, я уже говорил вам, все больше тяготилось протестными движениями Наноки. Похоже, что фиаско с клик-башней стало тем, что они больше не могли игнорировать. Нанока была стерта с лица земли, в буквальном смысле.

— Уничтожена? — Слабо спросил Ваймс.

— Такого места больше не существует.

Ваймс мог только смотреть. Ненависть, которую он питал к нанокатианцам, всему, что было с ними связано, и даже упоминаниям об их родине, медленно отступила, когда его разум воспринял эту новую информацию.

— А как насчет людей, которые там живут? — спросил он наконец. Ветинари задумчиво посмотрел на него.

— Пока неясно, хотя я предполагаю, что к настоящему времени они будут реинтегрированы в агатианское общество, или лишены своей собственности. Зачинщики восстания, вероятно, будут ликвидированы.

— А как насчет людей, которые не имеют к этому никакого отношения? Которые просто хотели жить своей жизнью? Это неправильно!

— К сожалению, Ваймс, как бы мне ни хотелось взять на себя личную ответственность за благополучие каждого гражданина каждой нации, я всего лишь один человек, и мое внимание должно быть уделено Анк-Морпорку.

Ваймс поднялся на ноги, наблюдая за патрицием, который вернулся к своим бумагам. Было что-то… Это было слишком удобно. Ветинари взяли в плен и подвергли пыткам. Насколько Ваймс знал, нанокатианцы были единственными людьми, которые когда-либо пленяли Ветинари против его воли и, конечно, единственными людьми, которые унизили его до такой степени. И они, очевидно, набирали влияние на политической арене, а теперь внезапно перестали быть угрозой?

И, конечно же, был Салтир Дэнс, с его водянистыми глазами, ненавязчивой манерой поведения, обучением в гильдии убийц и тем фактом, что он оказался единственным выжившим в смертельном нанокатианском рейде…

Убийца знал бы, куда ударить ножом, если необходимо нанести себе рану, но не повредить жизненно важные органы, не так ли? Достаточно одного человека, чтобы поджечь недостроенную башню, и одного хорошо обученного и боеспособного убийцы из Анк-Морпорка для уставших, перегруженных работой и недокормленных местных…

— К счастью для вас, Дэнс выжил, — мрачно сказал Ваймс. Выражение лица Ветинари не дрогнуло.

— Именно так. Его информация была очень полезной.

— Он рассказал вам, почему Магистраль согласилась построить башни на Противовесном континенте? Или это была личная инициатива?

Лорд Ветинари промолчал.

— Магистраль не согласилась бы строить клик-башню возле Гункунга, — сказал Ваймс, осознавая, что холодный пот течет по его лицу с такой силой, будто кто-то разбил о его голову яйцо. — Она бы ни с чем не соединялась! Там нет башен между Империей и главной линией до Генуи, это было бы бесполезно и никому не нужно! Почему агатианцы финансируют что-то подобное? Конечно, совет директоров компании сказал бы им, если бы не Дэнс…

Если только Дэнс не согласился наблюдать за стройкой самостоятельно. Но не было никакого смысла строить башню, которая ни к чему не была подключена, и агатеанцы, несомненно, поняли бы, что она бесполезна, как только она была бы закончена… поэтому очевидно, что стройка и не должна была завершиться. Дэнс никогда не верил, что все закончится. Он не только предвидел нападение, но и полагался на него… и это означало, что он наверняка знал, что оно случится.

Выражение лица Ветинари ничего не выдавало.

Итак, Дэнс надзирал за строительством, пока оно не было закончено, а затем атаковал свою же башню и рабочих, чтобы дать агатеанцам повод, или оправдание уничтожить целую нацию?

Дэнц был сотрудником Гранд Магистрали, но действовал без одобрения совета директоров, отправляясь в авантюру на другую сторону Диска, а по возвращении с новостями, которые он, несомненно, должен были сначала сообщить директорам компании, он отправился прямо…

— Боги, — вздохнул Ваймс, ощущая одновременно испуг и отторжение к этому ужасающему человеку, сидящему перед ним, с его холодной отрешенностью и разумом шахматиста. — Вы… вы все это спланировали.…

— У вас нет доказательств, ваша светлость.

— Поэтому я и знаю, что это был ты!

Ветинари поднял бровь.

— К сожалению, контракты между Агатовой империей и Гранд Магистралью меня не касаются, и я не имею никакого влияния на агатеанцев и их армию.

Конечно, Ветинари не нуждался в прямом влиянии на агатских военных, подумал Ваймс. Не тогда, когда он мог манипулировать ими за тысячи миль, не имея ничего, кроме хорошего шпиона и обещания морпоркских технологий, которые никогда не предназначались для использования по-назначению.

И красота — истинная красота этого плана, если ее можно назвать красотой, заключалась в том, что, поскольку все было организовано через частную компанию, которая, казалось бы, не зависела от правительства, Ветинари не мог быть замешан, даже если бы обман раскрылся…