Фросту нечего было сказать на это, но услышанное порадовало его. Ему очень хотелось верить, что свершилось чудо и брат влюбился.

Дуэйн был старше его на пять лет, но всегда вел себя как младший. Фрост и Кейти были похожи, как близнецы, а вот между собой и братом он большого сходства не видел. Тот был почти на полфута ниже ростом и тощим, как росток спаржи. Волосы он носил длинные, до плеч, и сегодня сделал из них хвостик. Казалось, что его слишком длинный нос загибается на кончике под собственным весом.

– Ты маме с папой рассказывал о ней?

– Они нас и познакомили.

– Серьезно? И как же это случилось?

– Долгая история.

Родители жили в Аризоне и редко приезжали в Сан-Франциско. В городе у них было много плохих воспоминаний. Фрост ждал рассказа о том, как родители познакомили Дуэйна и Табби, но брат сосредоточился на своих бургерах из бизоньего мяса и отказывался говорить о том, как возникли и развивались их отношения.

Фрост взял две бутылки пива и вернулся в гостиную.

Он пил вместе с Табби, сидя на диване у окна. Шак слизывал пиво с ее пальцев, и она весело смеялась. Рассказывала ему о своей работе в ресторане, об учебе в кулинарной школе, о своих любимых блюдах и о своем двоюродном брате, который играл за «Форти найнерз»[20], однако когда собеседник попытался перевести разговор на то, как они с Дуэйном познакомились, она ловко сменила тему.

Еще одну попытку ему предпринять не удалось, так как вмешался брат. Ужин был готов, и деликатесы Дуэйна не могли ждать.

Все прошло весело. Дуэйн рассказывал неприличные анекдоты, но его скабрезности были цветочками по сравнению с тем, что рассказывала Табби. Фросту хотелось, чтобы ужин тянулся как можно дольше, потому что его страшил предстоящий разговор с братом. Дуэйну все это не понравится, поэтому Фрост с радостью оттягивал момент.

Однако в середине десерта зазвонил телефон. Хозяин предоставил отвечать автоответчику, что оказалось ошибкой. Сообщение услышали все.

– Инспектор, это Кристин Смит из «Сан-Франциско кроникл». Я хотела бы поговорить с вами о судебных слушаньях по делу Руди Каттера, которые состоятся на следующей неделе. Витает много слухов, и в них все время всплывает ваше имя. Пожалуйста, перезвоните мне.

Журналистка продиктовала свой номер, и в доме воцарилась тишина. Фрост заметил, как настороженно переглянулись Дуэйн и Табби. Брат положил на тарелку трюфель и пристально посмотрел на Фроста. Они несколько мгновений сверлили друг друга взглядами.

– Руди Каттера?

– Вот об этом я и хотел поговорить с тобой.

– Так говори.

Фрост покосился на Табби, но Дуэйн поспешил предупредить:

– Она тоже выслушает тебя. Ей можно.

– Ладно. Адвокат Каттера направил ходатайство о снятии обвинения.

– И на каком основании, черт побери? – спросил Дуэйн.

– Джесс сфабриковала улики против него. Подбросила часы, которые нашли в его доме. Фальшивку. Они не принадлежали последней жертве.

Дуэйн встал, подошел к окну и раздвинул шторы. Он долго молчал. Табби сидела, уставившись в тарелку, на ее лице застыло шокированное выражение.

– Каттера выпустят? – спросил Дуэйн.

– Это зависит от судьи, но, похоже, да.

– Ты шутишь?

– Я бы с радостью.

– Бред какой-то. Этот подонок убил Кейти и остальных женщин. Какой судья позволит ему опять болтаться по улицам?

– Я все понимаю. Дело в том, что поступок Джесс…

– Мне плевать на ее поступок, – перебил его Дуэйн. – Жаль, что его не поджарили на электрическом стуле. Этот кусок дерьма не стоит того воздуха, которым дышит.

– Я тебя услышал. Ты прав.

Дуэйн повернулся к нему и указал на него пальцем.

– А почему вдруг журналистка захотела поговорить с тобой? Она сказала, что везде всплывает твое имя. Какая твоя роль во всем этом?

Фрост погладил бороду. Он пытался найти слова. Табби все сидела с опущенным взглядом.

– Именно я сдал Джесс.

– Что?

– Я узнал, что она подбросила фальшивую улику. Я сообщил об этом капитану и окружному прокурору.

Дуэйн замотал головой.

– Зачем?

– В каком смысле зачем? Это мой долг. Это моя работа.

– Твоя работа? Твоя работа – выпускать убийц из тюрьмы?

– Дуэйн, Джесс совершила преступление. Она подвела всю систему. Неужели ты не понимаешь? Копы не имеют права так поступать. Если бы я не стал поднимать шум…

– Он убил Кейти! – закричал Дуэйн. Его голос эхом разнесся по столовой.

Фрост промолчал. Больше не о чем было говорить.

– Просто не могу поверить, – резко продолжил Дуэйн. – Просто не верится, что ты на такое способен. Ведь тебе придется рассказать об этом маме и папе, ты это понимаешь? Ты понимаешь, что с ними будет?

У него не было на это ответа. Да Дуэйн в ответе не нуждался.

– Пошли отсюда, – сказал он. – Вставай, Табби.

Та наконец-то подняла голову. С ее лица исчезла лучезарная улыбка, уступив место выражению искренней печали.

– Дуэйн, ты не мог бы подождать меня в машине? Я хочу поговорить с Фростом.

Дуэйн кивнул и сказал нечто, чего младший не понял:

– Ага, давай. Расскажи ему, что он наделал.

Дуэйн стремительно вышел из столовой, и через мгновение Фрост услышал, как хлопнула входная дверь.

Они остались вдвоем. Табби внимательно смотрела на него. Зеленые глаза утратили задорный блеск, однако в ее лице Истон увидел то, чего не было у его брата. Сострадание. Она откинула прядь рыжих волос.

– Я знаю, как тебе тяжело, – сказала Табби. – И Дуэйн знает. Он просто злится.

– Я сам на себя злюсь.

– Ведь у тебя не было выбора, правда? – Табби встала, обошла стол и села рядом с Фростом. Она взяла его за руку; ее ладонь была теплой. – Послушай, Фрост, я не догадывалась, что Дуэйн не рассказывал тебе обо мне, и это бесит меня. Поэтому, наверное, ты не знаешь, как мы познакомились.

– Он сказал, что вас познакомили родители.

– В некотором смысле. Я знакома с твоими родителями уже несколько лет. Когда они узнали, что я шеф, они рассказали мне о Дуэйне. Естественно, я сразу поняла, кто он такой. Все в кулинарном сообществе знают Дуэйна. Твоя мама сказала, нам с ним нужно познакомиться, но у меня эта идея не вызвала особого интереса. У него репутация бабника. Но в начале этого года твой брат позвонил мне. Думаю, на него надавила твоя мама.

– Мама всегда добивается того, чего хочет.

– Очевидно.

– А как ты познакомилась с родителями?

– В группе поддержки родственников жертв.

Истон закрыл глаза. Неожиданно все обрело смысл.

– С кем из них ты связана?

– С Ниной Флорес. Первой жертвой Каттера. Она была моей близкой подругой. Мы жили рядом и выросли вместе. Мы знали друг друга еще с пеленок. Она была мне ближе, чем моя родная сестра. Семья проявила великодушие и включила меня в группу.

– Я никогда не участвовал в таких мероприятиях, – сказал Фрост. – Горе – это не то, что можно делить с посторонними. Горе – оно глубоко личное. Надо чувствовать особую близость с человеком, которого хочешь впустить в эту часть своей жизни.

– Понимаю. Не всем они по душе. Как бы то ни было, поверь, я действительно понимаю, каково тебе сейчас.

– Спасибо.

– Мне надо идти, – сказала Табби. – Дуэйн ждет меня.

– Конечно.

Она выпустила его руку и встала.

– Я ни за что не осуждаю тебя. И Дуэйн перестанет, когда успокоится. Тут нет твоей вины.

Она наклонилась к нему, и Фрост, вблизи взглянув ей в лицо, подумал, что она очень красива. Его окутал нежный аромат духов. В душе вспыхнула зависть к брату, нашедшему такую женщину.

– Что будет дальше? – спросила она. – Ну если Каттера выпустят из тюрьмы?

– Я упрячу его обратно, – без колебаний ответил Фрост.

– Хорошо, – спокойно произнесла она, уверенная в том, что он человек слова. – Это я и надеялась услышать.

В зале суда инспектор сидел в последнем ряду.