Злость хоть немного прогоняла сон. Я яростно перетерла бокалы, со стуком поставила последний на вершину стройной, переливающейся искрами башни и повернулась к очередному клиенту, только что севшему за стойку.

Ииии это был Ру. Черт его возьми! Куда он приперся со своей ключицей и еще наверняка незажившими ранами на спине?!

Ру облокотился о стойку и, посмеиваясь одними глазами над моим удивлением, сказал:

– Пива, пожалуйста.

Бурля от негодования, я налила ему пива под самый край.

– Щедро, – отметил он, отпивая. – А я надеялся тебя у шеста увидеть.

– Зачем ты пришел? – злобно просипела я, перегнувшись через стойку.

– Так, потусить, – он подмигнул. – Ты на меня не отвлекайся.

Я еще раз зыркнула на него уничтожающим взглядом и отошла. Отвлекаться на него я и не собиралась: посетителей все прибывало, все хотели пить и есть, гомон нарастал и начинал перекрывать музыку. Я прикинула, какой сегодня день недели, и мысленно схватилась за голову. Пятница. Это значит, сегодня будет концерт, куча посетителей, лавина заказов и так до самого утра. А потом еще убраться в баре…

Время приближалось к десяти, очередная группа настраивалась на сцене, издавая не слишком музыкальные звуки, а Ру все сидел и сидел на своем месте, потягивая пиво бокал за бокалом и наблюдая за мной. Голова просто отваливалась, и я уже ненавидела всех вокруг, не только своего бывшего вожака. Поэтому когда один из посетителей – мужчина лет двадцати – начал возмущаться, что его коктейль приготовлен неправильно, что в нем слишком мало абсента, а вместо него набодяжили водки, я не выдержала. Нет, такое бывает: парень хочет повыпендриваться перед подружкой и показать, что он знает лучше бармена, как правильно готовится коктейль, а бармен вынужден извиняться и оплачивать «отказника» из своего кармана. Я научилась справляться со своим Зверем и извиняться перед охамевшими алкоголиками, но в этот раз сдержаться не получилось.

В суровой манере и на повышенных тонах я высказала привередливому посетителю все, что о нем думаю, и пожелала засунуть свои претензии туда, куда он, очевидно, сношается со своими приятелями, и, пользуясь его остолбенением, зашлифовала все сверху душем из злополучного коктейля.

– Ты уволена. Убирайся, – пузыря слюнями от злости, выговорил мне Стас, когда я вернулась за стойку. Напарник смотрел на меня безумными глазами. Теперь ему одному крутиться всю оставшуюся ночь. Прости, напарник! Ру с трудом сдерживал смех, уткнувшись в свою кружку. Я развернулась на пятках и отправилась было в подсобку, но, проходя мимо собственноручно выстроенной башни из бокалов, притормозила, и, недолго думая, аккуратно подцепила ее рукой и с удовольствием столкнула на пол. Грохот разбившегося стекла заставил приумолкнуть всех сидевших поблизости посетителей и даже громко возмущавшегося моим поведением парня, облитого коктейлем.

– Можешь вычесть из моего расчета, – крикнула я Стасу и скрылась в подсобке. «Вот сука!» – донеслось мне вслед.

– Лихо ты, – оценил Ру, когда я вышла на улицу. Он уже ждал меня возле служебного входа.

– Пошел ты, – тихо пробормотала я. Злость понемногу сходила на нет, и я начинала чувствовать раскаяние и ужасную усталость. Домой, скорей домой.

– Подожди, – Ру ухватил меня за локоть. – Сейчас такси приедет.

Такси тут же подъехало. Наверное, Ру позвонил вызвал его сразу же после перфоманса с бокалами. Бывший вожак усадил меня на заднее сиденье, уютно-теплое и темное, и я тут же заснула. Сквозь наступающую тьму сновидений я смутно слышала, как Ру назвал какой-то адрес – кажется, не мой – и почувствовала, как машина тронулась.

Не успела я погрузиться в сон, как меня растолкали. Ну почему, почему мы так быстро приехали? Ру уже расплатился с водителем, и теперь вытягивал меня из машины.

– Я собиралась к себе, – недовольно пробурчала я, увидев, что мы оказались возле его дома.

– Успеешь к себе. Мне нужна еще одна ночь с тобой. Пока ты работала, я ездил вправлять ключицу. Кость таки успела срастись. Не сопротивляйся, у меня только одна рука.

– Почему бы тебе не позвать кого-нибудь из своры? – возмущалась я, пока Ру заталкивал меня в лифт.

– По кочану.

Я догадывалась, почему. Вожак не хотел, чтобы его видели слабым. Чтобы кто-то из своры узнал, что его обвинили в воровстве по наводке Кали, избили до полусмерти, а потом просто отправили домой. Не хотел, чтобы кто-то попытался отомстить за него. Или засомневался, достоин ли Ру быть вожаком.

Ру знал особенного доктора – из оборотней. Когда-то он бегал в одной из свор, а потом, насмотревшись на кровь-кишки-распидорасило, решил поступать в медицинский, закончил его с отличием и стал довольно известным хирургом в нашем городе, особенно среди оборотней. Как обычному врачу объяснишь, откуда столько ран и шрамов на твоем теле, особенно если регенерация ослаблена? Или как быть с тем, что некоторые раны начинают затягиваться прямо в процессе обработки? Так что мистер Костоправ был просто сокровище. Ру и правда подкинул ему прилично работы сегодня: ключица, рука, нога, пара ребер…

Ру предложил мне поесть, но я отмахнулась. Все, чего мне хотелось, – это спать. Я с остервенением и уже совсем без всякого стеснения содрала с себя одежду, побросала ее, где пришлось, и по-хозяйски устроилась в постели Ру. Невежливо, конечно, но мне было плевать. В конце концов, это Ру был виноват и в моей нечеловеческой усталости, и в том, что меня уволили, и в том, что мне пришлось спать у него.

Я отключилась, едва успев сомкнуть веки.

Поцелуи были горячими и настойчивыми, волнующими и вместе с тем утомительно-нежащими. Чьи-то губы жарко и влажно касались лица, шеи, груди, и у меня не было ни малейшего желания даже попытаться понять, что происходит, – до того это было сладко. Мужские руки страстно и властно обнимали, сжимали, скользили по телу, разливая тягучий дурман под кожей, и когда прикосновения стали более интимными, я окончательно проснулась и открыла глаза.

Надо мной тут же возникло лицо Ру. Что?.. Ему ведь нужно было только залечить ключицу…

– Ру, – просипела я еще не проснувшимся голосом, – что ты…

Он не дал договорить, накрыв мой рот своим, погружая в меня язык и пальцы – там, ниже, между непроизвольно сжимающихся бедер.

– Рууу,.. – простонала я, пытаясь что-то возразить, остановить, но разом забыв все существующие для этого слова. Вместо ответа он опустил голову к моей груди и захватил губами правый сосок. И снова: язык и пальцы, и моя абсолютная неспособность сопротивляться и говорить.

Ру оказался сверху, между моих разведенных коленок, живот к животу, грудь к груди, губы к губам. Одна его ладонь скользнула вниз, под бедра, лаская, сжимая, и удивительное, давно забытое ощущение наполненности, совершенности пленило меня. Несколько медленных, мучительно-сладких движений, все ускоряющихся, бьющих в самое сердце, – и меня накрыло с ног до головы.

Когда я пришла в себя, Ру лежал сверху, придавив меня всем своим весом, глубоко и часто дыша мне в шею. Я погладила его по спине и севшим от быстрого дыхания голосом попросила:

– Ру, мне нечем дышать…

Он приподнялся, заглянул мне в лицо все еще затуманенными глазами, поцеловал и перекатился на спину. Я с долей сожаления почувствовала, как он выскальзывает, как разрывается тесный, горячий контакт тел и возвращается сознание.

– Ты говорил, что только ради ключицы, – укорила я его.

– Все давно срослось. Еще прошлой ночью. После визита к костоправу не хватало, может, часа сна рядом с тобой.

Он уселся спиной ко мне, натягивая трусы и спортивные брюки. Под абсолютно ровной, без единого шрама кожей перекатывались крепкие переплетения мышц.

– Так ты меня притащил, только чтобы трахнуть?

– Не совсем, – уклончиво отозвался он, поднялся с кровати, подошел к окну и внимательно оглядел расстилавшийся внизу двор. Потом повернулся ко мне и насмешливо улыбнулся. – Но я здоровый молодой мужчина, что бы ты там себе не думала. Я не мог оставить лежащую рядом голую женщину без внимания.