Мы промчали несколько кварталов, и, по-моему, на каждом перекрестке нам посигналили недовольные водители.

– Я давно его знаю, – тихо сообщил мне сидящий рядом Олег. – Он наверняка согласится. Я бы ему и мать родную не побоялся оставить.

Я хмыкнула, и Охотник неуверенно улыбнулся. Он все еще думает о том, как загладить его вину передо мной?

– С кошкой – не возвращайся! – ультимативно бросила мне Лера, и зеркало заднего вида окинуло меня враждебным, по-прежнему насмешливым взглядом.

– Пошла ты, – шикнула я и вышла следом за Олегом.

Мы довольно прилично отъехали от города, и этот район я не знала. Улица была разбитая и узкая, вперемешку застроенная деревянными избушками пятидесятилетней давности и совершенно новыми двухэтажными аккуратными коттеджами. Буржуи среднего достатка потихоньку отвоевывали себе территорию, выселяя стариков и старушек на тот свет. Олег подошел к старому, но добротному свежевыкрашенному деревянному забору и позвонил, нажав на черную кнопку допотопного звонка. Через неплотный частокол блестящего зеленой краской штакетника я разглядела небольшой домик, скромно прячущийся в кустах зацветающей сирени, и аккуратный – видно, что кто-то с душой заботится – огородик. Скрипнула дверь и на пороге появился пожилой мужчина. Конечно, он был не в рясе с тяжелым, бликующим на солнце крестом наперевес, а в обычных джинсах и легком, растянутом на локтях свитере.

– Олег?

Мужчина заулыбался и, торопливо сбежав по немногочисленным ступенькам, бросился отпирать калитку. Олег улыбался в ответ застенчиво и дружелюбно, и я подивилась, мысленно сопоставив его сначала с разъяренным психом, кидавшимся на меня к Круге, потом с унылым, затравленным бомжом возле церкви.

Священник был священником разве что глазами – спокойными, пытливыми и с тем самым выражением «подставь правую щеку», да еще, совсем как Олег, носил аккуратную окладистую бороду и не слишком длинный тощенький хвост седых волос. Я терпеливо ждала в стороне, пока хозяин заросшего сиренью домика обнимал Олега и все радостно приговаривал:

– Ты хорошо выглядишь! Ты как? – и, бросив на меня подозрительный взгляд, добавил уже тише: – Он не беспокоит тебя?

– Я… Я хорошо, – выговорил Олег и тоже посмотрел на меня, явно смущенный. – Отец Валентин, я, вроде того, работу нашел. Посылают в командировку…

Он кивнул на меня, как будто я была его персональным работодателем. Настоятельница обещала оплатить поездку, так что Олег не слишком соврал своему другу.

Мужчина, названный отцом Валентином, по-отечески обхватил олегову голову руками и некоторое время молча вглядывался в его глаза, сияя любовью и заботой, потом коротко ответил:

– Я рад, Олег. Я очень рад, – и, выпустив того из объятий, повернулся ко мне и представился: – Я Валентин.

Я неприлично кивнула в ответ, постеснявшись назваться непонятным и чужим для людей именем Илу и не догадавшись почему-то использовать свое прежнее, человеческое имя.

– Зайдете?

– Нет-нет, – замотал головой Олег. – То есть я зайду – обязательно зайду, отец Валентин, но только после возвращения. Я к вам с просьбой. С кошкой.

И он указал на переноску в моих руках.

– Это Астра, – представила я кошку сиплым голосом, прижимая переноску к себе. Кошка внутри смирно сидела, уткнувшись носом в сетку и с интересом изучая открывающийся ей обзор на новые окрестности.

– Приглядеть? – с пониманием уточнил отец Валентин, заглядывая через сетку в переноску. Кошка, завидев его, неожиданно мяукнула и замурлыкала.

– Она уличная, – сообщила я, все еще не выпуская сумку с кошкой из рук. – Ей ничего не надо такого. Если у вас есть сарай – она могла бы спать там, и мышей бы заодно половила.

– Сарай и мыши найдутся, – кивнул священник, уверенно забирая у меня переноску. Мне очень не хотелось ее отдавать, но отец Валентин казался заботливым хозяином: добрые глаза, свежеокрашенный забор, ухоженный огород. Похоже, моя кошка будет тут как дома.

Я стащила со спины рюкзак и достала упаковку кошачьего корма. Рюкзак тут же заметно полегчал. В кармане куртки оставалось немного последних денег – этим утром я потратила все, что давал мне Пашка, на оплату квартиры и на новые телефон и кроссовки – я достала смятые бумажки и, оставив себе пару сотен, протянула священнику. Тот отмахнулся переноской:

– Если она и вправду ловит мышей, я сам готов доплатить! – я вопросительно посмотрела на Олега, но тот лишь плечами пожал. – Езжайте уже, вон, ждут вас.

Он попрощался за руку с Олегом, подмигнул мне и перекрестил нас, когда мы уже развернулись спиной и направились к машине – я видела это в отражении тонированных стекол. Мне было неуютно от того, что священник не взял денег. Нужно обязательно расплатиться, когда вернусь за кошкой, и если он снова откажется, то найду другой способ отблагодарить его.

– Интересные у тебя друзья, – отметила с переднего сиденья Лера, обращаясь к Олегу. Она завела машину и тронулась довольно плавно, вольготно развалившись на водительском сидении. Похоже, о ремнях безопасности она никогда не слышала. Пашка показательно пристегнулся. – Ты и сам небось священничек.

В ее голосе я снова уловила ехидство. Твою ж мать, что ж за сучку Пашка привел! Неужели больше машину достать было негде?

– Я не священник, – коротко ответил Олег, Лера бросила на него взгляд с зеркала заднего вида и отстала.

– Твоей Астре будет хорошо у отца Валентина, – тихо сказал мне Охотник через некоторое время. – Он добрый человек.

Олег сидел рядом со мной на заднем сидении, тихий и скромный, и я все никак не могла привыкнуть к тому, что он не желает мне смерти и не тычет разными железками. Очень хотелось поговорить с ним, спросить, почему он выбрал меня объектом своей совершенно безумной охоты, и почему так кардинально сменил гнев на милость. Хотелось больше узнать о его демоне, который, по словам Олега, играл его разумом, заставлял гоняться за мной, требовал убить. Как получилось, что мы оба оказались втянуты в игру Шамана, и не был ли Шаман тем самым демоном, что выбрал тело Охотника своей куклой? И, наконец, откуда он знает Ульяну? Чем он успел провиниться и перед ней? Он спросил, жива ли она, – значит, ему что-то известно про ее смерть. Я чувствовала, что мы многое можем прояснить друг для друга в простой откровенной беседе.

Мне очень надо было с ним поговорить, но мы были втиснуты вчетвером в одну, хоть и довольно просторную, но коробку мчавшегося по дороге автомобиля, и я понятия не имела, кто такая эта Лера, почему она выбрана четвертой, что она знает обо мне и что имеет право знать. Для Олега же вообще я была единственной знакомой – притом, бывшим врагом, противником, объектом его охоты.

Пашка, совершенно невозмутимый и благодушный, как и всегда, увлеченно читал свою электронную книгу на переднем сидении, и я завидовала ему неистово. Книги были моей жизнью, пока я не разделила ее на «до своры» и «после своры», а свое тело – на человека и зверя. Конечно, начав обучение в Круге, я быстренько выбила себе разрешение посещать монастырскую библиотеку, но книги там были довольно тяжелыми для понимания, чтобы просто почитать часик перед сном после очередной тренировки. Пашка составил мне список рекомендаций по моей просьбе, но времени вечно на это недоставало, а читать что-то для удовольствия, честно говоря, даже не приходило в голову. А теперь этого времени было – зачитайся, а я даже не подумала захватить с собой хоть одну книжку, или попробовать установить читалку на новый телефон. Плеер надоел очень быстро, да и батарейка там почти села. Как-то раз, во время остановки, пока Пашка ходил до кустов, я успела стащить его умопомрачительный девайс, но – к моему огромному разочарованию, – все залитые книги были на иностранных языках. Ни одной, черт возьми, на русском!!! Я попробовала было читать на английском, но поняла, что со времен института в моей памяти сохранились разве что «хеллоу» и «хау ду ю ду». Ощущая себе абсолютным ничтожеством, я положила читалку обратно, и Пашка так и не узнал, что я пыталась одолжить ее. Очевидно, стоит еще поднять вопрос с изучением иностранных языков, хотя кому нужен оборотень, умеющий лопотать по-английски? Хватит с него и умения убивать…