Не взглянув на книги, я толкнул ближайшую слева дверь, и та с диким скрипом медленно отворилась. Ну вот, теперь если в доме кто и есть, то он точно знает о моём проникновении — этот скрип, должно быть, услышал даже сам император в своём дворце! А за дверью длинный узкий коридор с множеством одинаковых дверей, стоящих на одинаковом расстоянии примерно в четыре аршина друг от друга, в конце — окно, через которое видно соседний дом. Восемь дверей, должно быть, спальни. От окна коридор поворачивает вправо, видно перила ведущей вниз лестницы, какой-то идиот додумался прибить их к стене. Зачем? Странный, мягко говоря, дом.

Едва я сделал пару шагов дальше по коридору, как мимо меня внезапно кто-то пробежал, и спустя секунду дверь за моей спиной закрылась. Сердце бешено заколотилось в страхе, готовясь выскочить из груди, а пальцы впились в древко топора, словно в соломинку будущего утопленника. Мне показалось, что я заметил что-то, то ли тень, то ли облако небольшого размера, примерно мне до пояса. Это продлилось всего одно мгновение, да и заметил я это только краем глаза, но оно заставило меня тут же обернуться.

— Кто здесь? — крикнул я.

Вокруг царила мёртвая тишина, и я никого не видел. Меня не покидало стойкое ощущение, что неизвестный прямо сейчас замер где-то передо мной и молча наблюдает почти в упор. Готовится атаковать, хочет подловить, когда я буду открыт? Или же сам боится меня больше, чем я его?

Я взглянул на пол — в пыли остались мои чёткие следы и следы открываемой двери. А так же, если хорошо приглядеться, то можно заметить слабые следы чужой босой ноги совсем маленького размера, будто десятилетнего ребёнка. Они вели мимо меня к двери и заканчивались плотной группой как раз на том месте, откуда любой бы смог закрыть дверь. Этот некто определённо был там, я прямо сейчас смотрел сквозь него.

Мы целую вечность смотрели друг на друга, пока я не начал действительно что-то видеть. Это было странное ощущение, я могу сравнить его лишь с одним — нечто подобное происходит, когда ты входишь в темноту, и первые секунды ты слеп, но затем твои глаза потихоньку привыкают, и ты уже вскоре можешь различать предметы, но только те, которые находятся чуть сбоку от того места, куда ты смотришь.

— Я тебя вижу, — прошептал я, готовясь ударить топором.

Очертания неведомого существа были всё ещё очень смутными, но он, насколько я видел, оказался похож на человека, вернее, на очень маленького человека, на карлика. Но точнее разглядеть его я не успел — услыхав мой шёпот, он тут же сорвался с места и, прошмыгнув мимо меня, едва не сбив при этом с ног, вновь скрылся. Я повернулся вслед за ним и прыгнул. Мне повезло — совершенно не видя его, я умудрился повалить его лицом на пол и прижать сверху древком топора; при этом тыльной стороной ладони нащупал его волосатый затылок. Он начал брыкаться, попытался освободиться, и, надо сказать, ему это почти удалось — я вовремя сместил древко топора чуть вверх и навалился на него всем весом, сдавливая ему тем самым шею. Я услышал, как он начал хрипеть, но я по-прежнему ничего не видел. Через несколько секунд он снова дёрнулся, и на этот раз куда сильнее, подкинул меня как пушинку в воздух и отбросил на стену. Я упал, начав осознавать, что проиграл. Уже оказавшись на полу, я всё отчаянно пытался его увидеть, и мне наконец-то это удалось.

Он вынырнул из воздуха внезапно — мгновение назад там было пусто, и вот стоит он. Уже не прозрачный, а чёткий и совершенно материальный. Это был бородатый седовласый старик с острым носом и розовыми щеками, голубыми глазами и внушительными для его роста плечами. Одет он был в красную рубаху в белый горошек, перевязанную обычной верёвкой у пояса, мешковатые светло-серые штаны и самые настоящие лапти. А ещё его пудовый кулак летел мне в лицо.

Я в последний миг успел увернуться от него. И следом моя голова и глаза заболели так, словно меня окунули в кипящую раскалённую лаву. Я тут же ослеп от боли и, взвыв, не в силах терпеть, повалился на пол. Похоже, этот старикашка меня чем-то всё-таки зацепил. Шею в районе татуировки тоже обожгло, и я, сначала ощутив запах горелой ткани, шедший оттуда, следом увидел сквозь плотно сомкнутые веки яркую вспышку света.

А через секунду всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Я был жив и здоров, и, когда я в неверии открыл глаза, я ещё и убедился, что меня больше никто не хочет убить.

Старик с открытым ртом, стоя в двух шагах, таращился на меня.

— Ты… — голос оказался у него высокий, шепелявый из-за стёртых временем зубов. — Ты — танг? Быть того не может!

— Ты… разговариваешь? — хрипло спросил я.

Мой голос слушался меня плохо.

— Нет, блин, квакаю! — возмутился он. — А ты думал, кто я — шуликун (примечание: смотри в справочнике) какой-нибудь? Слава Лаэнду и Молдуру за то, что послали мне танга! А то я тут уже захирел в одиночестве за столько-то лет!

При этом он тут же нарисовал в воздухе треугольник и перечеркнул его — Знак Молдура.

Вне всяких сомнений, передо мной сейчас был домовой. Вот только какой-то ленивый, если допустил такое запущение дома, ведь это его прямая обязанность — следить за чистотой и порядком.

Я начал подниматься, и домовой тут же кинулся мне помогать, затем он отряхнул меня от пыли.

— Это твой дом? — спросил я, оглядываясь. — Здесь кто-нибудь ещё есть?

Домовой тоже огляделся.

— Нет, кроме нас здесь больше никого. Ну, разве что колония пауков в подвале, я бы настоятельно не рекомендовал туда соваться — мерзкое зрелище. Того и гляди, запутают в паутине и сожрут вместе с потрохами. И, насчёт дома — ты прошёл аутентификацию, так что теперь он твой.

— Аутенти… что? — не расслышал я. — Слово-то ещё какое, язык сломаешь… постой, что? В смысле, теперь это мой дом?

— Тут, конечно, прибраться бы не мешало, — домовой поводил лаптём по полу, нарисовав в слое пыли неровный круг. — А то срач здесь знатный я устроил за эти полвека. Ну, ты же танг, верно? Да или нет?

Я почесал татуировку.

— Мне говорили, что да, хотя меня сомнения гложут что-то.

Поднял с пола топор и крепко схватился за него. Все эти россказни его больше похоже на то, что он мне мозги пудрит. Вот расслаблюсь, повернусь к нему спиной, а он мне пером в почку!

Заметив это, старик боязливо отошёл на несколько шагов назад.

— Ну, у тебя же татуировка появилась? — тут же затараторил он. — Я тогда ещё подумал, что за фигня, показалось что ли, что кто-то в дом вошёл? Понимаешь, сюда не танг войти не может! А ни одного танга я не видел уже фигову прорву времени, вот и подумал, что это галлюцинации у меня. А когда ты второй раз здесь появился и стал шарить по дому, я решил, что всё, баста карапузики, кончилися танцы — магия иссякла, и дом стал обычным. Ну и решил, что прибью подлого вора, а затем спокойно смотаюсь отсюда — ведь теперь я могу выйти наконец-то! Но ты оказался тангом!

— С чего ты взял? — я смерил его недоверчивым взглядом.

Он что-то юлит, как будто не договаривает. Или у меня уже паранойя?

— Ну, ты же видишь меня, так? — домовой отступил ещё на пару шагов, уже упёршись в стену напротив. — А меня могут видеть только некоторая нечисть, почти вся нежить и танги!

— Почём мне знать? Ты до этого невидимым был, может, сейчас специально водишь меня за нос, а?

— Да ты зелёный ещё! — сообразил он. — Ни фига не шаришь в этом, да, не сечёшь фишку? Иди, глянь в окно! Я могу здесь остаться, если хочешь. Иди, иди!

— Я лучше выйду на улицу.

Что я и сделал. Домовой при этом послушно остался на том же месте.

Когда я оказался снаружи, то я тут же увидел то, что должен был, и мгновенно поверил во все слова домового. Барьер, теперь я его видел — большой сиреневый купол, состоящий из множества шестигранных совершенно одинаковых ячеек, а за барьером в ожидании томились соназг с крагером.

— Всё в порядке, — сообщил я им. — По крайней мере, дом вроде бы безопасен.

Они мне не особо поверили, но мы все дружно пришли к выводу, что смысла им тупо сидеть здесь и ждать меня нету. Договорились встретиться в полдень в одном из ближайших трактиров, и разошлись. Я вернулся в дом.