– Всё, отбой!

Тыква повесила трубку. Нет, всё-таки она молодец.

Приятно, чёрт побери, когда тебе устраивают настоящий праздник.

Маша взглянула на часы. Боже, уже двенадцать! Через полтора часа за ней приедут, а у неё ещё ничего не готово.

Бросилась к шифоньеру, достала бордовое вечернее платье, приложила его к груди и повертелась перед зеркалом. Нет, прошлый век. Что бы надеть? Вот она – неизменная и неразрешимая задача, мучающая всех женщин со времён изгнания праматери из Рая. Вечный вопрос!

Но волшебный сундучок, открывшийся утром, видимо, не собирался захлопывать крышку и продолжал осыпать Машу сюрпризами. Опять зазвонил телефон. Маша отшвырнула платье на диван и схватила трубку.

– Марья, с днём рождения! – выкрикнул из динамика радостный мужской голос с лёгким кавказским акцентом.

– Спасибо, а кто это? – удивилась Маша.

– Ура, не узнала! Богатым буду. Это ж я, Карлсон! И я опять вернулся, – звонил Карен Тер-Оганесян, брат Карины и тайный Машин воздыхатель.

– С ума сойти, какие люди! – искренне обрадовалась Маша. – Ты откуда, из Англии?

– Бог с тобой, солнышко. Сказал же – вернулся. Уже пару месяцев как, – ответил Карен. – Мне тут сестра только что звонила, сказала, что тебе на презентацию надеть нечего. Так я тебя успокою – проблема решаема. Спускайся быстренько, я уже во дворе. В твоём, малыш. Смотри, не проскочи мимо!

– Лечу, Карлсон! – крикнула Маша и бросила трубку.

«Во, дают! – восхитилась она. – Нет, Тыкве пора податься в экстрасенсы, все мысли читает. И Карен в Питере. Как здорово!»

Бросив в сумочку мобильный телефон, облачившись в белое парадно-выходное пальто и схватив подмышку коробку с единственными приличными туфлями, Маша сунула ноги в сапожки и, захлопнув дверь, помчалась через две ступеньки вниз. Выбежав из подъезда, чуть не расшиблась о капот экстравагантной красной «Волги», сверкающей свежей полировкой, зеркальными стёклами и устрашающего вида хромированным «кенгурятником». Карлсон, прикуривавший огромную сигару от каминной спички, бросился наперерез, и успел-таки схватить подругу прежде, чем могла бы произойти одна из тех трагедий, которые обычно заканчиваются растяжениями связок. Или шишкой на лбу.

– Тихо, тихо, тихо, шустрый малыш, – быстро затараторил он и, будучи в своём репертуаре, тут же переврал перевод бессмертных строк: – Ты, конечно, суперстар для рок-н-ролла, но слишком молода, чтоб умирать.

– Карлсон вернулся! – Маша повисла на его шее и, выдернув из зубов приятеля сигару, звонко чмокнула в губы.

– Что ты делаешь, Марья? – весело отстранился от неё Карен. – Я же перевозбуждусь… перевозбудюсь… Шшит, чёрт ногу сломит в вашем русском языке! Так, времени у нас в обрез, поэтому прыгай в красный угол ринга, и помчались.

Карен, бывший профессиональный боксёр-легковес, частенько поганил речь спецтерминологией, нисколько не задумываясь о том, что не все её понимают. Но Маша прекрасно знала, что в его машине водительское кресло обтянуто синей кожей, а соседнее – красной, поэтому без колебаний открыла дверцу. На сиденье стояло ведро с розами.

– Сюрпрайз, – весело пропел Карен.

– С ума меня сведёшь, милый Карлсон, – с чувством выдохнула Маша и развела руки в стороны.

Коробка упала из-под мышки на землю, и туфли вывалились в грязную снежную жижу. Маша уже собиралась поднять их, но Карен воскликнул, воздев руки небу:

– Слушай, оставь их, а? Неужели ты собиралась это надеть?

– Что значит – это? – приготовилась обидеться именинница.

– Да ничего! Садись уже, взлетаем. Нам ещё к Флорову надо.

Сементий Флоров, он же Семён Фролов, был одним из самых удачливых и раскрученных модельеров города. Начинал своё дело в середине восьмидесятых вместе с уже знакомым нам Вадимом Терпиловым, бывшим мужем именинницы. Тогда Сёма прекрасно копировал американские джины, а Вадик толкал их у Гостинки, выдавая за «стопроцентный Ливайс». Сейчас Фролов, «для поэтичности» поменявший местами две буквы и переставивший ударение в своей фамилии, а также «облагородивший» имя, держал собственный дом моделей. А что? Его авторские шмотки вполне успешно конкурировали с «зайцевым от'корденом». Причём, как в качественном отношении, так и в ценовом.

Маша Сементия прекрасно знала, но чтобы у него одеваться… Нет, таких денег после развода в её доме не водилось. Потому она и решила оказать Карену сопротивление. Пусть и не очень верила, что тот её сейчас послушает.

– Карен, – начала она, когда «Волга» вывернула из арки и, набрав скорость, понеслась по Большому проспекту, – Флоров, конечно, замечательный мастер, но…

– Да успокойся ты, малыш, – тормознул её Карлсон. – Всё оплачено. Типа ол инклюзив.

– Но он же не сошьет мне платье за час, – справедливо возразила Маша.

Карен переключил скорость.

– Естественно, не сошьёт, – согласился он. – Ладно, карты на стол. Вы ж с сестрёнкой практически одной комплекции. Пара сантиметров в талии роли не сыграет. Так вот, Тыква заказала Сёме костюм ещё месяц назад, и Флоров как раз сегодня утром ей позвонил. Типа, можно забирать. Вот мы с тобою и заберём.

– Но так вообще-то не делается, – возмутилась Маша.

– Ой, не учи меня бизнесу, а? – попросил Карен. – Делается, не делается, тебе какая разница? Флоров предупреждён. Он, конечно, пытался возражать, но ты ж знаешь сестру. Короче, Сёма стоит у входа с иголкой в руке. Если не справится, раскрою ему тыкву. Ок?

Маша засмеялась.

– Ты чего ржёшь? – не понял Карен.

– Так вот откуда это выражение.

– Какое?

– Да, про тыкву, – пояснила Маша. – Оно, оказывается, твоё?

– Ну, типа да. А что с ним не так?

– Ты в курсе, что это из-за него твоей сестре в школе дали прозвище?

– Разумеется, малыш. Мы с ней тогда сами прикололись. В тему, – серьёзно ответил Карен, но тут же воскликнул: – Шшит! Пробка, будь она неладна, – но чрез мгновенье успокоился и скомандовал: – Марья, доставай из бардачка дежурную доску, а я займусь «эгоистом».

Он снял с торпеды синий маяк и, опустив окно, водрузил его на крышу. Маша вытащила картонку с надписью «ПОЖАРНАЯ ОХРАНА» и прислонила её к лобовому стеклу текстом наружу.

– Ну что, понеслась?! – хищнически оскалился Карен и врубил мощную сирену.

Красная «Волга» вылетела на тротуар и, распугав немногочисленных прохожих, в десять секунд объехала затор.

– Конспирэйт, малыш! – скомандовал Карлсон, выключая сирену и снимая маячок.

Маша снова спрятала картонку в бардачок.

– Вот так вот запросто, Марья, решаются проблемы в обществе победивших волков, – пояснил свои действия Карен. – А вы смеётесь, что я езжу на красной отечественной машине. У моей «кровавой Мэри», между прочим, трёхсотсильный движок и спортивная подвеска. Она только экстерьером «Волга»! Андестенд?

– Так вот почему ты так быстро за мной прикатил, – задумчиво проговорила Маша.

По неопытности она решила, что на таком мощном автомобиле можно передвигаться даже по городу с хорошей скоростью. Но Карен её тут же разочаровал.

– Нет, Марья, – рассмеялся он. – Всё гораздо проще. Просто моя контора теперь на Наличной. Оттуда до твоего дома пешком-то двадцать минут. А я на колёсах.

– Всё с тобой ясно, – улыбнулась Маша. – Слушай, а почему тебя Карлсоном зовут?

– Тут вообще всё беспонтово, малыш, – вздохнул Карен. – Живу на крыше. Покойный Прицеп в своё время по-родственному пентхаусом отдарился. Ну, Каринка меня и обозвала. А всем понравилось. Так и пошло – Карлсон туда, Карлсон сюда… Ни черта не успеваю, хоть штаны с моторчиком твоему Флорову заказывай.

Маша хихикнула.

– Вот, Марья, тебе смешно, а мне с этим жить, – возмутился Карен. – Все партнёры думают, что Карлсон – моя реальная фамилия. Так и обращаются: «господин Карлсон». И посмеиваются, прямо как ты сейчас. У меня ж на роже написано, что я чистопородный хач в двадцать пятом поколении. Не? Я уж всем визитки раздаю, а они… Едят их, что ли? Господин Карлсон, мля! Кстати, в Англии эта фигня проканала за милую душу. У них какое-то своё чувство юмора. Даже не улыбнулись ни разу. Ну что ты будешь делать? И здесь обидно, малыш. И там.