Глава 4

Художественное училище

Поезд в Петроград прибыл рано утром. Выйдя из вагона, Серёжа почувствовал, что на улице прохладно, и одел свою шинель гимназиста. С весны он шинель не надевал, и теперь рукава оказались ему слегка коротки. С удовлетворением он отметил, что за лето подрос и с чемоданчиком в руке направился к стоянке извозчиков. Можно было, конечно, дойти до дома пешком, примерно за час, но это не безопасно: на безлюдных улицах Петрограда в это раннее утро могли ограбить и даже убить. В последнее время здесь такие случаи были не редки. У вокзала, обычно, дежурили извозчики, с каретами и открытыми колясками.

– Мне на Садовую улицу, – подошёл Сергей к извозчику, с открытой коляской, и подал ему серебряный рубль.

Садись, барин, быстро доедем, – проговорил извозчик, одетый в меховую безрукавку.

Сергей Сержпинский – студент.

Он потянул за вожжи, и лошадь, цокая подковами по каменной мостовой, побежала вперёд по Невскому проспекту.

Думая об отце, Серёжа не замечал красоты зданий, мимо которых проезжал. Не замечал ещё по той причине, что жил около трёх лет в Петрограде, и много раз любовался этой великолепной архитектурой. «Как там папа себя чувствует»,– думал он, подходя к подъезду своего дома. – Мама обязательно должна написать мне обо всём в письме».

Квартиры в этом четырёхэтажном доме были дорогими, и жили здесь состоятельные люди. Дом соответствовал своей высокой цене и выглядел не хуже, чем здания на Невском проспекте, с неповторимой, оригинальной лепниной на стенах. На углу, недалеко от дома, рядом с Гостиным Двором, почти всегда дежурил городовой, а в каждом подъезде несли службу швейцары. Квартира Сержпинских была скромной, по сравнению с соседними квартирами, и состояла из трёх комнат. А были в этом доме квартиры по семь и по десять комнат. Серёжа открыл ключом дверь и с тоской на душе вошёл внутрь помещения, где всё напоминало о родителях и братишках. Больше месяца отсутствовали Сержпинские, отдыхая на юге. На мебели и на рамах нескольких картин отца, появилась пыль.

–

К вступительным экзаменам в художественное училище «Барона Штиглица» Серёжа подготовился хорошо, поэтому двадцатого августа сдал экзамены по всем предметам на «отлично». В училище было два факультета: на одном готовили учителей рисования и черчения, а на другом – художников-дизайнеров. Серёжа по совету отца выбрал факультет, где обучали по специальности учителя рисования и черчения. Срок обучения в училище был три года. Ещё прошлым летом Николай Николаевич ходил с сыном в училище, чтобы показать ему это необычное по красоте здание, больше похожее на дворец. Оно располагалось в центре Петербурга неподалёку от тенистых аллей Летнего сада. С первого сентября должна начаться учёба, а пока, несколько дней были свободны, и Серёжа думал, чем бы заняться в эти дни. В соседнем подъезде его дома, жила семья родственников Альбитских, во главе с дядей Евпраксии Павловны, Увенарием, служившим священником в Исаакиевском соборе. Эта семья состояла из восьми человек: кроме дяди Увенария здесь жили его сын Аристарх с женой и их пятеро детей. Старший из детей был Вениамин, ровесник и одноклассник Сергея. Троюродные братья между собой дружили и, Серёже хотелось с ним увидеться. Домой к нему заходить не хотелось; Серёжа был скромным и застенчивым молодым человеком, к тому же дядя Увенарий часто делал при встрече замечания насчёт соблюдения церковных правил, а Серёжа имел светское воспитание. Он долго гулял возле дома, надеясь встретить Вениамина, но тот не появлялся. В один из следующих дней он пошёл к другому приятелю, однокласснику, Диме Михееву. Семья Михеевых была проще, и Серёжа зашёл к ним домой.

Диму он дома застал и пригласил в кино. Сержпинский уже один раз был в «синематографе» вместе с мамой и братьями, ему очень хотелось вновь туда сходить. Денег Диме на кино родители не дали и пришлось купить ему билет из своих денег. Билет в кино стоил один рубль. Это были большие деньги, на рубль можно было купить целую сумку продуктов. Например, Отец Димы, работающий администратором в ресторане, получал зарплату около двухсот рублей в месяц. У Серёжи осталось сорок рублей от пятидесяти, и он считал себя богатым человеком, ведь в своём распоряжении у него никогда столько денег не было. Раньше, когда он учился в гимназии, мать ему давала на обед пятнадцать копеек. Из этих денег удавалось ещё сэкономить три копейки на пирожное. С тех пор, как началась война, всё подорожало в несколько раз. Однако зарплаты тоже росли. Средняя зарплата рабочих в Петрограде в 1916 году составляла, примерно, от пятидесяти до ста рублей в месяц.

Синематограф находился на Невском проспекте. Пока туда друзья шли, то оказались свидетелями перестрелки между полицейскими и парнем в рабочей спецовке, который отстреливаясь из нагана, ловко ушёл от преследования. Всё произошло быстро, и ребята даже не успели испугаться. Под впечатлением от перестрелки, друзья смотрели немой фильм, который оказался комедийным. Но смеялся, глядя на экран, только Димка, Серёжа всё переживал за полицейских, ведь они могли погибнуть, или кто-нибудь из случайных прохожих. К полицейским у него было особое уважительное отношение, так как в Тотьме работал полицейским родственник, по фамилии Сержпинский. «Что же это твориться? – думал он. – Почему государство не может навести порядок?» После окончания фильма, Дима предложил:

– Серёга, давай купим на Литейном проспекте самогонки и устроим праздник у тебя дома. Когда ещё представится такой случай? (В тот период, не смотря на сухой закон, в некоторых местах торговали самогоном, рискуя попасть в тюрьму). Но Сергей засомневался:

– Ты самогон пробовал? Говорят, это противный напиток, как касторка.

– Не пробовал, ну и что? В жизни надо всё попробовать, – убеждал Дима. – И девчонок знакомых можем пригласить. Ведь у тебя свободная квартира, надо пользоваться моментом.

Серёжа от такого предложения стал отказываться, но приятель обвинил его в жадности и в трусости.

– Ты же этого хочешь, но боишься самому себе, признаться. У меня есть знакомая девчонка, моя соседка, я могу пригласить её, и попрошу, чтобы она взяла с собой подружку. У неё очень симпатичная подружка. Давай, Серёга, заранее купим выпивки, закуски, а потом их пригласим.

Димка разгорячился, предвкушая близость свершения его мечты. Его глаза горели, на лбу даже выступили капельки пота. Наконец, Сергей не выдержал его натиска и согласился; было интересно познать запретный плод, который, возможно, не так уж плох. Деньги, почти вся сумма, были у него в кармане, и они с Димкой пошли пешком на Литейный проспект. Там без труда купили бутылку самогона у розовощёкой полной бабы, от которой за версту пахло спиртом и луком. Потом они зашли в первый попавшийся магазин, купили ветчины, булку, конфеты и многое другое из сладостей, предполагая, что женщины падки на сладкое.

В квартире Сержпинских было тихо, когда приятели пришли с полной сумкой продуктов, только в просторном коридоре мерно тикал маятник больших напольных часов. Димка снял ботинки в прихожей, и оглядел комнаты по очереди. В самой большой комнате, называемой гостиной, он увидел граммофон с трубой:

– Как кстати! – радостно воскликнул он. – Можно устроить танцы. А какие пластинки у вас есть?

– Выбор не большой, – сказал Серёжа, – но для вальса кое-что найдётся. Он достал из этажерки пачку пластинок и, выбрав одну, вставил в граммофон, затем покрутил ручку, и в комнате не громко зазвучал вальс «Амурские волны», в исполнении духового оркестра.

Димка вынул из сумки бутылку с мутной на вид жидкостью.

– Давай выпьем для храбрости, – предложил он.

Действительно, у Сергея периодически возникало непонятное волнение от всяких тревожных мыслей, даже появлялись мурашки на спине. «Да, надо выпить, – подумал он, – может, пройдёт эта нерешительность». Он накрыл стол скатертью, как делала мать по торжественным случаям, принёс тарелки, вилки, ложки на четыре персоны, и разложил продукты, которые купили. Серёжа слышал где-то, что мужики пьют самогон стаканами, поэтому принёс два стакана и две рюмки для девушек.