Сергей Сержпинский

Роман трилогия

Дворяне

Книга первая

Предисловие. Так сложилось в советское время, что многие люди о своих предках мало знали. Это было небезопасно, если предки не являлись представителями рабочего класса. Поэтому зачастую бабушки и дедушки были немногословны, рассказывая о своём прошлом. Мне в этом отношении повезло: мои бабушка и дедушка Сержпинские не побоялись рассказать мне о своих родителях, и я сначала кратко изложил эти сведения в виде родословной. Но текст получился объёмный, и я решил написать роман. Многие факты из их рассказов мне удалось уточнить в интернете или в Ярославском государственном архиве. В конце книги некоторые архивные справки прилагаются.

Однажды мы с дедом Сержпинским Сергеем Николаевичем, моим полным тёзкой, поехали в Ярославль. Когда мы проезжали на автобусе мимо старых казарм на Московском проспекте, он мне и говорит: «Вот с этих казарм начался Ярославский мятеж 1918 года. Я участвовал в его подавлении, а мой родственник был среди мятежников». Потом дед неоднократно рассказывал мне о тех событиях во всех подробностях.

Много интересного приходилось слышать из разговоров бабушки с её подругами о старом городе Данилове Ярославской области, о людях, живших в начале двадцатого века.

Моя бабушка и мой дедушка Сержпинские.

Бабушкины родители владели имением в деревне Гарь, возле Данилова, и крестьянский быт тоже не раз обсуждался, а я с интересом слушал и невольно запоминал, словно записывал на магнитофон. Запоминал я такие разговоры с раннего возраста.

Я видел, как дедушка часто делал записи в свой дневник. Мне было любопытно прочитать, что он там пишет, но я не мог разобрать его почерк, мелкий и ровный. Когда я вернулся со службы в армии и был совсем взрослым, то попросил его почитать что-нибудь из дневника, и он несколько раз мне зачитывал отрывки из той драгоценной толстой тетради. Неожиданно для меня, он вдруг сообщил, что сжёг свой дневник и объяснил это тем, что опасается за меня и других членов семьи, так как ругал в дневнике Сталина. В тот период репрессий уже не было, но опасения у него остались.

Семья Сержпинских. Отец в этот период лечился в Китае иглоукалыванием.

Советские руководители могли исказить архивные материалы, если это было нужно, и архивам не всегда можно доверять. До сих пор историки не могут выяснить: «В октябре 1917 года был переворот или революция?» Дедушка был свидетелем этих событий. Являясь студентом художественного училища барона Штиглица, он по заданию матросов – большевиков, охранял мост через Мойку, вместе с другими студентами. Мост находился недалеко от Зимнего дворца, и студенты узнали от юнкеров, как произошёл государственный переворот в России 25 октября 1917 г.

Во время гражданской войны в Даниловском районе действовали отряды восставших крестьян под предводительством Константина Озерова, а среди дворян и купечества, в первые годы Советской власти, создавались тайные организации для свержения этой незаконной, как они считали, власти. Но чекисты не дремали, постепенно выявлялись контрреволюционные элементы и подвергались репрессиям. Сержпинские и Верещагины на себе испытали репрессии.

Верещагин Семён Александрович, отец моей бабушки, был арестован и его чуть не расстреляли. Человеческая история развивается по спирали, по кругу, и нынешнему поколению необходимо знать уроки истории. Всё может повториться, но лишь с небольшими отличиями. «Отобрать и разделить» – это самый простой способ у людей установить справедливость. Обо всём об этом и о любви, конечно, рассказывается в романе.

Эта книга адресована, в основном, моим родственникам, друзьям и моим будущим потомкам. Думаю, что и другим людям будет интересно почитать.

Глава 1

Отдых в Евпатории

В августе 1916 года на Крымском побережье Чёрного моря стояла жаркая погода. На безоблачном небе ярко светило палящее солнце, а тёмно-синяя, бесконечная морская даль у самого горизонта затянулась дымкой.

Несмотря на тревожные известия с фронта, на пляже было всегда многолюдно. По всему побережью Евпатории бродили и лежали полуобнажённые, загорелые люди, приехавшие с разных концов России.

Большинство женщин старались соблюдать приличие и одевали строгие купальные костюмы, однако от жары и духоты, многие из них потеряли всякий стыд и старались оголиться как можно больше. На прибрежном песке часто попадались женщины, кое-как прикрытые узкими плавками и смущавшие своим видом молодых мужчин. Шедший по пляжу паренёк, такой же бронзовый от загара, как и большинство здешних обитателей, остановился возле девушки, лежавшей на песке. Её лицо было прикрыто газетой, а стройную фигуру обтягивал лёгкий купальник. Она не стеснялась оголить свой живот, а её грудь слегка прикрывал узкий лифчик. Она почувствовала, что на неё кто-то смотрит, и выглянула из-под газеты.

Паренёк, смутившись, предложил:

– Барышня, пойдёмте купаться, а то вы совсем сгорите на солнце.

Она нехотя приподнялась на локтях, оценивающе посмотрела на юношу.

– Ладно, пойду, окунусь, только на глубину заходить не буду, плавать не умею.

– Я тоже не умею плавать, – признался молодой человек, и они пошли по песку к едва заметным волнам, набегавшим на берег. Рядом, на мелководье, купались ещё три девушки.

Одна из них крикнула:

– Катюша, ты быстро находишь мальчиков. Поделись опытом!

Катюша не ответила, а, улыбнувшись, продолжала идти дальше, погружаясь в воду, пока вода не достигла её подбородка. Она окунулась с головой и, вынырнув, внимательно посмотрела на молодого человека.

– Как тебя зовут, незнакомец? – спросила она.

– Сергей Сержпинский.

– Это что за фамилия такая? Польская или Еврейская?

– Да, нет, я русский.

– А по какому случаю ты на море? Откуда приехал?

– Я приехал с родителями и двумя братишками. У моего отца больные лёгкие, и ему врачи рекомендовали Крым. А живём мы в Петербурге, – ответил Сергей на вопрос девушки.

– А здесь где живёте?

– Здесь мы живём в гостинице, которая стоит рядом, на берегу.

– Я тоже живу в этой гостинице, – сказала Катюша, – только за мной не ходи, я думаю, что ты мне в ухажёры не подходишь.

После этих слов она быстро направилась к берегу, разгребая руками прозрачную,

морскую воду. Сергей последовал за ней в полной растерянности, размышляя: «Как же так? Ведь хорошо начиналось знакомство, и вдруг такой поворот». Он никак не мог понять женской логики.

– А чем я вам не подхожу? – крикнул он ей вдогонку.

– Мне не понравилась твоя странная фамилия.

Выйдя из воды, девушка подняла с земли одежду, и, не одеваясь, в купальнике, пошла вдоль берега, привлекая восхищённые взоры мужчин.

Сергей вспомнил, что мать послала его позвать отца, который в этот момент находился в павильоне ресторана на берегу моря. Евпраксия Павловна (так звали мать Сергея) купила у местных рыбаков свежую рыбу и собиралась приготовить её на костре, на лоне природы. С ней были два младших сына, Павлик и Глеб.

Сергей вышел из воды и тоже пошёл вдоль берега по направлению к павильону. Чтобы отвлечься от неприятного осадка на душе, после слов девушки, он взглянул на морскую даль. Там белели паруса нескольких яхт. Казалось, что они совсем не двигались, а стояли на месте. Он всегда с завистью наблюдал за парусниками и мечтал также покататься по волнам. Однако теперь это его не успокоило и не отвлекло от неприятных мыслей. За последнее время он быстро повзрослел и выглядел лет на восемнадцать, не меньше. «Кто же наградил нашу семью такой странной фамилией? – размышлял Сергей, – надо спросить у отца. Может мне поменять фамилию»?