— Вернись к себе, — резко приказал он.

— Вы такой же! — с обидой и яростью воскликнул тот. — Вы как он!.. Я вам не нужен! Вы хотите только, чтобы я был чудовищем!..

— Что ты сказал?.. — похолодел Грейвз.

— Вы — как Гриндевальд!..

Грейвз схватил его побелевшими пальцами за ворот домашнего пиджака и втолкнул в гостиную. Криденс наткнулся на столик у дивана, едва устоял на ногах.

— Сиди здесь, — с тихим бешенством сказал Грейвз. — Поговорим, когда я вернусь.

Он с грохотом захлопнул дверь гостиной, кинул на неё чары, чтобы нельзя было открыть. Вылетел из дома, сжимая в руке палочку. Почувствовал спиной странную тишину, будто всё замерло, и даже время застыло.

Потом земля вздрогнула.

Дом за спиной взорвался звоном стекла и грохотом. Скрежетом, гулом, каменной кладкой, жгучим чёрным песком. Один осколок ударил Грейвза в плечо, остальные пролетели мимо. Спину и затылок обдало кирпичной пылью.

— Вам было хорошо с кем-то другим! — яростно закричал Криденс. — Я хочу, чтобы вам было хорошо только со мной!

Грейвз стоял, будто ноги примёрзли к земле — ни вдохнуть, ни повернуться. За спиной бесновалась тьма. Он не видел её, но ощущал всей кожей. Ужас холодной волной растекался из живота, поднимая дыбом короткие волосы на затылке и леденя руки.

За спиной был шорох и треск, словно тысяча гремучих змей разом готовилась к нападению. Шелест и скрежет, будто кто-то ржавыми ножницами кромсал скользкий чёрный шёлк, а он трещал и рвался на лоскуты, закручиваясь в воронку.

— Вы хотели увидеть чудовище, мистер Грейвз! — яростно крикнул Криденс. — Вот ваш монстр!.. Смотрите!..

Фантастическая ирония, — отрешённо подумал Грейвз. — Стать жертвой ревнивого любовника… несостоявшегося любовника. Это досадно и романтично одновременно. Почему у тебя ничего не бывает просто, Персиваль?..

— Я никому не отдам вас!.. — закричал Криденс.

Повернись… Повернись, Персиваль, — сказал он себе. — Вот теперь — повернись. Ты хотел это увидеть. Ты хотел узнать. Посмотри. Ты хотя бы будешь знать, что убило тебя. Повернись…

Он глубоко вдохнул и повернулся.

Дрожащий рой из песка и дыма поднимался выше его головы, выше деревьев, метался на руинах дома, от которого осталась только груда обломков и огрызок стены, стонал и пульсировал. Огромный. Закрывающий небо. Ужасающий.

Грейвз смотрел на него, задрав голову, сжимая бесполезную палочку в онемевших пальцах. Сражаться с этим было бессмысленно. Всё равно что с кулаками кидаться на гранитную скалу. Можно разбить об неё лицо и голову, а она тебя даже не заметит.

Он молчал и смотрел, потому что у него не было слов.

— Кто он такой?.. — закричал Криденс, тьма плеснула Грейвзу в лицо — тот даже не отшатнулся, парализованный ужасом. — Как его зовут?.. Я хочу, чтобы он умер!..

Чёрная воронка взметнулась до облаков, грянула в землю, окружив Грейвза широким кольцом пульсирующей тьмы.

— Я не пущу вас!.. Вы от меня не уйдёте!.. Вы будете только со мной, только моим!.. Я вас не отдам!.. Вам нельзя!.. — закричала тьма, будто была смертельно ранена. — Вам нельзя никуда ходить!.. Никого целовать!.. Вам не будет ни с кем хорошо!.. Вы должны принадлежать мне!

Внутренний голос очнулся первым. Деликатно покашлял.

Персиваль, — шепнул он, пока Грейвз стоял и смотрел, как воронка сжимается, будто торнадо, и по пригибающейся траве тьма подползает к ногам. — Персиваль… ты уверен, что хочешь… это… ебать?.. Ты уверен?.. Нет, если ты уверен, то, конечно, дело твоё…

Если бы я знал, что увижу — я бы не повернулся, — подумал в ответ Грейвз. — Не хватило бы смелости. Лучше бы я не знал, что меня растерзает. Интересно, он убьёт меня сразу или сначала помучает?..

— Как его зовут?.. — в бешенстве прошептал Криденс, и прохладные чёрные плети дыма коснулись лица Грейвза, вплелись в волосы. — Кому вы отдали моё?.. Кто он такой?.. Где он?.. Скажите!..

— Криденс, — сказал Грейвз, и как со стороны услышал свой жёсткий голос. — Ты ничего этим не добьёшься.

— Скажите мне!.. — закричал тот. — Я хочу, чтобы он умер!..

— Ты не заставишь меня, — сказал Грейвз. — Я не буду тебе подчиняться.

Он говорил тихо. Почти спокойно. Он не чувствовал ничего, кроме льда в груди, будто снежная буря застала его в горах, и он отчётливо и ясно понимал, что сейчас умрёт — а значит, больше нечего было бояться.

— Вы его защищаете!.. Вы его прячете!.. Чем он лучше меня?.. Чем он лучше?..

— Ты не тронешь его. Он ни в чём не виноват, Криденс, — сказал Грейвз.

— Он виноват!.. Он хочет забрать вас!..

— Ему от меня ничего не нужно.

— Нужно!.. Нужно!.. — кричала тьма.

— Это мне было нужно, Криденс. Это я его выбрал. Я решил. Он просто помог мне. Я не позволю его за это убить.

— Я не дам никого больше выбрать! — чёрная плеть стегнула его по руке, боль прострелила от плеча до запястья, он выронил палочку. — Вы останетесь здесь!

— Ты не можешь приказывать мне, Криденс, — сказал Грейвз.

Дым и туман прибились к земле, поползли к его ботинкам, потекли вверх по ногам, поднимаясь к коленям и бёдрам, обнимая, волнуясь, дрожа. Они обжигали, как лёд и пламя одновременно, живой чёрный кокон ткался вокруг, окружая, сжимаясь со всех сторон, гудящий, потрескивающий багровыми вспышками.

— Я не отдам вас… — прошелестела тьма. — Я никому не отдам… Я заберу вас себе… Вы мой…

— Криденс… — сказал Грейвз, чувствуя, как грудь сжимается, а лёгкие горят от каждого вдоха. — Криденс, ты можешь убить меня, но силой ты от меня ничего не добьёшься.

Тьма замедлилась, застыла, как рваное кружево. Всхлипнула и отпрянула, потянулась в сторону дома. Лизнула расколотые камни, упала на них чёрной пеной. Сгустилась.

Криденс лежал в пыли, свернувшись в клубочек. Удивительно маленький, обессилевший, жалкий. Закрывая лицо длинными пальцами, он рыдал тихо и горько, безудержно, будто потерянный ребёнок. Всхлипывал судорожными вздохами, задыхался, почти скулил. Это было не напоказ. Это было отчаяние.

Грейвз подошёл к нему, забрался по груде обломков и шатающихся камней. Сел рядом, прямо в пыль и крошево, не обращая внимания на то, что станется с брюками. Криденс заполз головой к нему на колени, вцепился грязными мокрыми пальцами в чёрный фрак. Грейвз обнял его, наклонившись. Правая рука горела, будто облитая кипятком, и почти не слушалась. Из-под белого манжета выглядывало страшное обугленное пятно — чёрное с красным. По чёрному рукаву, прилипшему к коже, расплывалось чёрное мокрое пятно.

— Пожалуйста, сэр… пожалуйста… — всхлипывал Криденс, прижимаясь лицом к его животу. — Я знаю… мне нельзя хотеть стыдного… это плохо… я очень плохой… Ньют сказал… мне нельзя отвечать вам… я не должен… мне это нельзя… А я всё равно хочу… пусть я буду плохим…

Грейвз прижался губами к его виску, Криденс вздрогнул, дёрнулся, пытаясь поймать его губы.

— Прости, мой мальчик… прости, — прошептал Грейвз, в одно мгновение осознав свою страшную ошибку.

— Пожалуйста, — всхлипывал Криденс между торопливыми поцелуями, — пожалуйста, научите меня… Мне так плохо без вас… так плохо… Я буду стараться… Я буду как он… Только скажите… скажите, что делать… Я так хочу… только с вами…

— Прости меня… я ошибся, — Грейвз баюкал его на коленях, целуя залитое горячими слезами лицо. — Я подумал, что я тебе неприятен…

— Нет!.. Нет!.. — Криденс рывками заполз по нему выше, обвил руками за шею, тычась губами в неё, и под челюсть, и в твёрдый белый воротничок. — Вы такой красивый… Мне было так хорошо… Как никогда… Мне всегда было хорошо… Я не знал… как вам сказать… я так скучал… Так боялся… что вам надоело… что я ничего не умею… что я бестолковый… А вы столько делаете… Я так люблю ваши руки…

Грейвз шепотом повторял его имя, отвечая на дрожащие поцелуи, мокрые от слёз.

— Криденс… Криденс. Прости, мой мальчик. Я думал, ты отвечаешь только потому, что я приказываю… Потому что не знаешь, что можешь сказать «нет»…