Он сел рядом, положил голову Криденса себе на колени. Ослабил его галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Тот дышал тихо, грудь едва заметно вздымалась. Грейвз кончиками пальцев погладил его по лицу.
Сволочь ты, Персиваль. Сам ты хромая ворона. Мальчик не виноват, что его согнули в дугу и почти уничтожили в нём всё человеческое. Взялся заботиться — так заботься. Никто тебя за язык не тянул, никто не обещал, что будет легко.
Рано ты его поволок справляться с обскуром. Он с собой-то ещё не может справиться, куда ему владеть этой мощью. На ноги сначала поставь мальчишку.
Криденс вздохнул глубже, приходя в себя, бессознательно прижался щекой к руке. Дёрнулся, распахнув испуганные глаза, чуть не скатился на пол — Грейвз удержал.
— Тише… тише, мой мальчик.
Криденс прерывисто вздохнул, виновато опустил взгляд, пошарил вокруг. Медленно залился румянцем, осознав, на чьих коленях лежит головой. Грейвз погладил его по груди.
— Я не справился, сэр… — Криденс прикрыл глаза невозможно длинными ресницами. — Простите…
— Не всё получается с первого раза, — ответил Грейвз, любуясь его лицом, очерчивая кончиками пальцев острые скулы и изгиб нежного уха. — Чего ты испугался, когда побежал?..
— Мне было плохо, — тот едва шевельнул губами, Грейвз скорее догадался, чем услышал. — Мне хотелось… ударить вас… простите…
Грейвз смотрел на его скульптурные губы и думал, что никогда не замечал, как божественно они смотрятся с этого ракурса.
— Почему тебе хотелось ударить меня, мальчик мой?.. — рассеянно спросил он. — Расскажи.
— Потому что… — прошептал Криденс, и его ноздри вздрогнули, — потому что тот человек… взял ваше лицо… и обманул меня… Потому что вас не было рядом, когда он это делал… Я думал, вы оставили меня… я думал… что вы меня не… — он осёкся с негромким звуком, похожим на всхлип, — что вы больше не друг… Я так хотел умереть…
Грейвз наклонился, прижался губами к его лбу.
— Мне жаль, мой мальчик…
Он никогда не думал о том, что пережил Криденс. Он бесился, что Гриндевальд хотел присвоить его мальчишку — а что чувствовал мальчишка?.. Водит тебя по переулкам красивый мужик, обнимает, гладит по голове, приучает к рукам — а потом…
Грейвз вдруг понял, что не знал, что было «потом». Тина упомянула вскользь, что Криденса что-то разозлило или напугало, но никто толком не знал, что же произошло. Гриндевальда об этом не допрашивали — никому не были интересны его шашни с каким-то оборвышем. А самого Криденса никто не спрашивал.
Даже ты, Персиваль. Даже ты ни разу не спросил, что случилось. А вот целоваться его учить — это, конечно, первым делом полез…
— Что он сказал тебе?.. — тихо спросил Грейвз, приглаживая короткими поцелуями прямые твёрдые брови. — Что произошло между вами?..
Криденс прерывисто вздохнул, уцепился за его локоть обеими руками.
— Он сказал, что… Что я сквиб. Что я… необучаем. Что я… — он плотно закрыл глаза, но слеза всё равно скатилась по виску, капнула Грейвзу на брюки. — Что я не нужен ему.
— Какая же с-сука, — с чувством сказал Персиваль.
Криденс распахнул глаза, мокрыми ресницы у него казались ещё длиннее.
— Блядская сволочь, — внятно повторил Грейвз, выпрямляясь и глядя прямо перед собой. — Ублюдочный пидарас. Хуйло тюленье. Ёбаный в рот пиздюк!..
Криденс смотрел на него, приоткрыв губы, с выражением весёлого ужаса.
— Когда хочешь кого-то убить, но не можешь — очень помогает ругаться, — сказал Грейвз, глянув на него с короткой улыбкой. — Он хотел, чтобы ты поверил, что я предал тебя. А мне он говорил, что сделает с тобой… — он запнулся, вовремя вывернулся: — …ужасные вещи.
— Я не хочу на вас злиться, — тихо сказал Криденс. — Вы ко мне очень добры.
Грейвз вздохнул и подумал, что учить мальчишку выражать злость и гнев будет отдельным чёртовым приключением.
— Он получит по заслугам за всё, что сделал, — негромко сказал Грейвз и погладил Криденса по щеке. — Тебе лучше?..
— Да… сэр, — тот выдохнул почти спокойно.
— Тогда вставай, — Грейвз улыбнулся. — Скоро придёт Ньютон со своим зверинцем.
— А вы сегодня будете что-то учить из вашей книги?.. — в глазах Криденса блеснуло любопытство.
А тебе нравится на меня смотреть, паршивец, — ласково подумал Грейвз и коротко улыбнулся:
— Может быть.
Грейвз бывал в доме Малфоя раз или два в неделю, когда Ньют заглядывал пообщаться с Криденсом. Персиваль оставлял их вдвоём и даже практически не страдал от уколов ревности, глядя, как они скрываются в чемодане, а огромная пернатая змея обвивается вокруг, скрывая от посторонних глаз. Иногда Персивалю приходило в голову желание погладить Хоуп, но он гнал от себя нелепые мысли, не собираясь опускаться до любителя зверюшек.
Отношения с филином у него тоже складывались скверно. Тот испытывал к Грейвзу какую-то личную неприязнь и каждый раз смотрел на него так, словно это Персиваль предлагал ощипать и зажарить его, а не ведьма из лавки. Самым досадным было то, что поговорить с филином и выяснить причину его вечного раздражения было нельзя.
Оставляя всех этих волшебных существ на попечение Ньюта, Грейвз с удовольствием облачался в смокинг, чтобы провести время в окружении людей. Обсуждал политическую ситуацию в Европе с чиновниками из Министерства Магии, пил превосходное шампанское и поддерживал безобидный флирт с Талиесином Эйвери, рассеянно улыбаясь и думая о возвращении к Криденсу. До тех пор, пока Ньют однажды не пришёл к нему с серьёзным разговором. Он так и сказал, тихо, будто был в чём-то виноват:
— Персиваль, я хотел бы с вами поговорить.
— Говорите, — сказал Грейвз, сняв шарф и обежав глазами холл.
— Не здесь, — Ньют спрятал глаза.
Он вообще редко смотрел прямо, ограничиваясь короткими взглядами в лицо искоса или исподлобья.
— Хорошо, — рассеянно сказал Грейвз. Криденс всегда радостно встречал его, но сейчас его было не видно. Не слышно было и его шагов — быстрых, немного шаркающих по гладкому полу. Может быть, задержался в зверинце… — Где Криденс? — спросил он.
— Он у себя, — быстро ответил Ньют. — Читает.
— Хорошо, — повторил Грейвз. — Так… В чём заключается ваша просьба?
— Это не просьба, — тот удивился, вскинул рыжие брови, нахмурился, скованно улыбнулся. Эмоции сменяли друг друга на его лице, как картинки из калейдоскопа. — Это личный разговор.
— Мой кабинет подойдёт для личного разговора? — спросил Грейвз.
— Да. Подойдёт, — тот тряхнул головой.
Ньют выглядел странно взволнованным, вёл себя, будто у него за шиворотом бегал выводок мышат — хватал себя за руки, ёжился и бледнел.
— Я вас слушаю, — сказал Грейвз, закрыв дверь кабинета.
— Персиваль, вы… многое делаете для мальчика, — сказал Ньют, рыская взглядом по книжным полкам.
— Благодарю, я знаю, — сказал тот. Начало настораживало. Грейвз сунул руки в карманы, уставился на молодого человека тяжёлым взглядом, от которого подчинённые обычно начинали суетиться и говорить в два раза быстрее.
— Он… сильно изменился, — сказал Ньют. — Вы… вы хорошо… влияете на него.
— Не тяните, меня не надо задабривать, — оборвал Грейвз. — Выкладывайте.
— Я заметил, что… — Ньют покраснел. — Мне показалось… — он глянул в окно, на картину над головой Грейвза, склонил голову к плечу, почти как Криденс. — Вы стали близки?..
Персиваль мгновенно подобрался и ощетинился:
— Ньютон Скамандер, — резко сказал он, и тот чуть не вздрогнул — видимо, пришлось по больному. Кто-то уже так называл этого рыжего дёрганого паучка именно таким тоном. — Я не люблю разговоры намёками.
— Кажется, ваши отношения… — проговорил тот, видимо, ожидая, что теперь получится менее туманно, — выходят за некоторые… рамки.
— Каким образом вас это касается? — спросил Грейвз.
Он опустился на диван, положил руку на спинку, пристально глядя на молодого человека. Тот ответил настороженным взглядом, отвернулся, нервно прошёлся от двери к окну.
