— Ага.

О, Боже.

— Как и говорил, я уже какое-то время подготавливаю почву.

— Да, но ты не можешь использовать что-либо из этой информации на суде, Джей. Особенно, если ты добыл ее незаконно.

Вдруг я вспоминаю тот раз, когда он пошел поговорить с тем сомнительным мужчиной в баре после семинара Симона Сильвера. Они обменялись конвертами. Он был частным сыщиком или кем-то еще?

— Сомневаюсь, что она мне понадобится. Это дерьмо всегда всплывает так или иначе, а Уна Харрис скрывает слишком много дерьма. Рано или поздно разразится большой скандал.

И снова у меня такое впечатление, будто он скрывает намного больше, чем говорит. Но я не давлю на него, не думаю, что это мое дело.

— Мне жаль, что она распространяет ложь о тебе, — говорю я, положив руку ему на плечо для утешения.

Взгляд Джея опускается на нее, задерживаясь на какое-то мгновение. Затем он протягивает свою, и кладет поверх моей.

— И мне жаль, что ты прошел через все это. Что ты был одинок в целом мире, — продолжаю я.

— Я не был одинок — просто выбрал этот путь. В то время я предпочел жить на улицах, а не с безумным дядькой. Я и так предостаточно натерпелся от своего отца, до того как он умер.

Это редкий момент откровенности, и я хочу узнать больше, поэтому спрашиваю шепотом:

— Твой отец тоже был сумасшедшим?

— Не в таком роде. Отец использовал физическое насилие. Дядя Киллиан действовал больше психологически. Ему нравилось сводить меня с ума. — Он кажется моложе, когда рассказывает об этом, будто обращаясь в мальчика, преданного взрослыми, которые должны были заботиться о нем.

Я потираю его плечо, потому что не знаю, что еще сказать, но хочу утешить его. Мы долго сидим в тишине и смотрим на ночную темноту в окнах. Джей сжимает мою руку и встает, нарушая наше задумчивое молчание. Когда он выходит из комнаты, я долго размышляю о мальчике, которым он был когда-то, пока убираю свои вещи.

В пятницу я возвращаюсь на работу после обеда и обнаруживаю, что двери в офис папы закрыты и оттуда доносятся голоса. Прикладываю ухо к дереву и слушаю, различая легкоузнаваемую модуляцию Джея. Боже, как я люблю его голос. Думаю, другой акцент теперь мне не понравится, поскольку именно этот я слышу каждый день.

Гадая, зачем он здесь, включаю свой компьютер и начинаю выполнять дела, которые нужно завершить до конца дня. Где-то полчаса спустя папина дверь открывается, и появляются двое мужчин, пожимающих руки. Джей выглядит восторженно, и папа тоже довольно счастлив.

— За успешное начинание, — говорит отец, отпуская руку Джея и возвращаясь обратно в офис.

— Мы выиграем это дело, Хью, запомни мои слова, — кричит Джей ему вдогонку.

Папа усмехается, отмахиваясь от Джея.

Это означает, что он решился и принял дело? Я пытаюсь вести себя безразлично, пока печатаю, а Джей подходит и усаживается на край стола.

— Отгадай что? — сияет Джей.

— Папа берется за твое дело? — улыбаюсь я ему.

— Ага! Как ты узнала? — произносит он — весь такой игривый и энергичный. — Мне кажется, ты можешь быть телепатом, Ватсон. Нужно включить тебя в свое представление.

— О, Боже, ты так рад этому, — говорю я, качая головой и не переставая улыбаться.

— Ага. План снова в действии.

— План?

Он не сразу отвечает.

— Показать Уне Харрис, что она связалась не с тем фокусником.

— Мне казалось, ты предпочитаешь слово «иллюзионист», — смеюсь я.

— Так и есть, но так предложение прозвучало сексуальней.

— Как скажешь.

Я продолжаю работать, но Джей не уходит. Вместо этого он вытаскивает свой телефон из кармана и начинает печатать. Поглядывая на него, замечаю, что, несмотря на бодрое настроение, его глаза немного уставшие. Иногда я просыпаюсь посреди ночи и слышу, как он вышагивает по комнате. Но ему я ничего не говорила.

— Во сколько ты уходишь с работы, Джон?

— Джон?

— Джон Ватсон, Матильда. Элементарного не знаешь.

Я качаю головой.

— Я ухожу в полшестого. А что?

— Хочу, чтобы ты пошла со мной в одно место. Обещаю веселое времяпрепровождение.

— И где же это веселье происходит?

Вместо ответа он протягивает мне телефон. На нем светится твит с указанием времени, даты и места; что-то намечается сегодня в хорошо известном месте для встреч в центре города.

— Не знала, что у тебя есть аккаунт в твиттере, — говорю я, переходя на его профиль. У меня чуть челюсть не отвисает, когда вижу, что у него больше ста тысяч подписчиков. — Вау, Джей, да ты весьма знаменит.

— А ты как будто удивлена. Мне стоит обидеться? — дразнит он.

— Нет, конечно. Просто неожиданно, вот и все. Что означает этот твит?

Он забирает у меня телефон и убирает в карман.

— У меня много фанатов-подростков, которые из-за возраста не могут попасть в места, где проходят мои представления, поэтому иногда я организую спонтанные встречи с ними.

Я расплываюсь в улыбке.

— Ты так делаешь? Это одна из самых милых вещей, что я слышала.

— Ну, эти детишки много для меня значат. Я смотрю на них и вижу себя в их возрасте. Хочу дать им что-то взамен, понимаешь?

Смотрю на него, и с каждой секундой мои чувства к этому мужчине растут все больше и больше.

— Так ты придешь? — подгоняет он. — Джесси тоже там будет. Она собирается снимать это для Ютуба.

— Да, приду, — охотно говорю я.

— Отлично, заберу тебя в полшестого. — Он перегибается через стол, чтобы взъерошить мои волосы, а затем исчезает.

Окончив работу, привожу себя в порядок, распуская волосы, сменяя каблуки на надежные балетки, которые всегда ношу с собой в сумке. Если мероприятие проводится на улице, то, полагаю, придется долго стоять.

— Тук-тук, — слышу голос Джесси, когда наношу немного блеска для губ в офисном туалете. Выхожу и вижу, что в руках она держит маленькую видеокамеру. Джей стоит сбоку от нее, вне досягаемости объектива.

— Ух ты! Горячая штучка заходит, — присвистывает она, и я качаю головой, краснея. Джей снова и снова подбрасывает зарик²⁸ в воздух и без труда ловит его.

— Прекрати снимать меня, — говорю я застенчиво.

Закидывая сумку на плечо, я машу папе, который все еще в офисе. Мы спускаемся по узкой лестнице и выходим на улицу, но Джесси все продолжает снимать.

— Клянусь богом, я подам на тебя в суд, если увижу себя на Ютубе, — предупреждаю ее. — Ты знаешь, что я работаю в адвокатском бюро и сделаю это.

— Да ладно тебе. Нам нужно немного завлекаловки, чтобы вызвать интерес у парней-подростков, — шутит Джесси. — Уверена, они не хотят постоянно смотреть на уродливую физиономию Джея.

Физиономия Джея далеко не уродливая, но я ни за что не скажу такое вслух.

— Да, Ватсон. Тебе надо сделать это. Очень поможет моей карьере, — соглашается Джей, с самодовольным выражением на лице. Он закидывает руку мне на плечи и сжимает их, затем оглядывается на Джесси. — Убедись, что задница попала в кадр. Пятая точка Матильды заслуживает онлайн внимания.

Я толкаю его локтем, и Джей смеется.

— Если ты снимешь мою задницу, клянусь Богом, я, правда, подам в суд.

Он приподнимает бровь, глядя на меня, и мне не удается скрыть легкую улыбку. Затем Джей переходит все границы, когда медленно скользит ладонью по спине к моей попе. Тихо ахаю, когда он сильно и решительно сжимает ее. Мгновенно стряхиваю его руку.

— Больше не делай так, — предупреждаю я, раздраженная очаровательной улыбкой на его лице и тем фактом, что до сих пор считаю ее очаровательной, после того, что Джей сделал. Джесси хохочет от души, следуя за нами.

— Ну, хватит тебе. Не злись, — говорит Джей, пытаясь успокоить меня. — Мы говорили о твоей попке, родная. Я не смог удержаться.

— Этот парень любитель задниц, — вставляет Джесси, кивая в согласии.

Я хмуро смотрю на них, но не могу злиться долго.

Спустя несколько минут перед нами появляется место встречи, где ожидают фаны Джея, и мне с трудом удается не разинуть рот. Тут минимум сотня людей, возможно, больше. Когда мы подходим, Джей засовывает пальцы в рот и громко свистит; головы поворачиваются в нашу сторону, и толпа начинает ликовать. Он забирается на высокую стену, которая окружает соседнее предприятие, и отвешивает всем театральный поклон.