Али единственный сохранял холодный рассудок, четко раздавал указания и приказы, когда на его мобильник поступило сообщение о том, что Саида нашли в бессознательном состоянии в пригороде Нью-Йорка. Полиция предположила, что на него напали грабители, потому что из портмоне были вытащены все деньги, отсутствовал мобильник, документы никого не заинтересовали, именно по ним и вышли на Али. От этой версии у меня чуть не случился приступ истерики. Саида ограбили? Чушь собачья. Вопросов было больше, чем ответов, тот парень со шрамом сделал так, чтобы Каюма нашли. Все прекрасно видели, что он был пьян, на сгибе локтя обнаружен укол, пахло от него слащавыми женскими духами. Что именно спровоцировало сердечный сбой, сложно сказать. Только чудом успели спасти. Через пять дней его из реанимации перевели в палату, но Каюм на отрез отказался с кем-либо видеться. Ахмет обмолвился, что все повторяется, как и несколько лет назад, когда его чуть не убили во Франции. Тогда он тоже отказывался видеться с детьми.

Анна сидела на стуле, с невероятно прямой спиною, с отсутствующим взглядом. Я беспокоился за ее внутреннее состояние, но каждую ночь через ласки, поцелуи она старалась меня убедить, что все хорошо. Только плакала каждый раз, когда пальцы касались едва зажившей раны от ножа и ожога. Медленно обводила букву А на пояснице.

— Кто из вас Фернандес? — в мини-гостиную при вип-палате, где мы все эти две недели были, ожидая, когда его величество соизволит кого-то увидеть из детей, вошел к нам врач. Он поверх очков вопросительно обвел нас взглядом.

— Черти что! — взорвался Али, впервые проявив эмоции, запуская ладони в свои волосы, отвернувшись к окну. Я оцепенел, не в силах придумать хоть одну здравую причину, почему Саид хочет видеть именно меня. Почему не сыновей, почему не Анну?

— Чего ты стоишь! — прикрикнул на меня Али. — Иди! — сжимая зубы, стараясь вернуть себе на лицо сдержанность. Скованно двинулся в сторону палаты. Руки тряслись. От страха что ли, хотя после всего пережитого мне бояться по идеи нечего.

— Смелее, не на смертную казнь идешь! — с насмешкой раздался голос Каюма, едва я переступил порог. Он сидел на кровати, держа на подставке ноутбук. Гладко выбритые щеки, модная бородка, уложенные волосы. Черная футболка, темные спортивные штаны. На первый взгляд вполне здоровый человек. Но если вглядеться более внимательнее в его лицо, можно было увидеть болезненную бледность сквозь смуглую кожу, морщинки в уголках глаз, складку у рта, но ее скрывала борода. Если всматриваться, то увидишь уставшего мужчину в возрасте.

— Бери стул и садись поближе, будем с тобою твои дела решать! — Саид переключился на ноутбук, что-то быстро печатал, хмурился, усмехался, опять хмурился. Я завороженно на него смотрел, не в силах понять: он человек или какое-то нереальное существо в облике человека. Такое чувство, что Смерть ходит рядом и иногда пытается прибрать его к себе, а он играючи оставляет ее позади себя. И она соглашается. Даже кошки с ее девятью жизнями столько не живут, как Каюм.

— Я подготовил бумаги, с бизнесом отца решай сам, что будешь делать. Если продавать, могу дать контакты человека, который заинтересуется. Долг Маркесу я выплатил. Он без претензий. Теперь можешь спокойно спать.

— Соня? — робея, поднял глаза на Саида. Он посмотрел на меня.

— Ты Анне сказал?

— Нет.

— Прежде, чем я привезу Соню, сообщи моей дочери об этой новости. Не думаю, что ей будет приятно, если поставишь перед фактом.

— Вы думаете она меня поймет?

— Поймет. Она не я. Она, как ее мать, всегда в первую очередь старается понять человека, прежде чем делать какие-то выводы.

— Вы правы… — он прав. Она, как и я поняла поступок отца, поняла, приняла и простила. Адекватный человек, с нормальной психикой такое просто не примет. Анна со вздохом призналась мне, что она не снимает с отца тяжесть его поступка, но, зная, какой он по натуре деспот, тиран, жестокий, по-другому просто не могло и быть после поведения ее умершего мужа. Он мне устроил проверку чувств на свой лад.

— На днях меня должны выписать. Планирую сразу же улететь в Испанию, сейчас там мои юристы, но я хочу лично все проконтролировать.

— Спасибо.

— Я не ради тебя это делаю.

— Я знаю. Я женюсь на ней! — вскинул подбородок, Саид приподнял бровь, захлопывая крышку ноутбука.

— А по-другому никак. Ты либо женишься на Анне, всю жизнь с достоинством неся звание самого верного и любящего мужа, либо умрешь. Не в шутку, а по-настоящему.

— Главное, чтобы сама Анна меня не разлюбила! — улыбнулся от мысли, что могу в открытую говорить о любви, мечтать о собственной семье. Саид усмехнулся.

— Добро пожаловать в семью Каюм, Мигель. Не обещаю, что будет легко, но скучно точно не будет! — он первый протянул мне руку для пожатий. Я встал, смотря этому властному мужчине в глаза, лукаво прищурился.

— Кажется, вы назвали меня по имени!

— Тебе, Фернандес, это только кажется!

— И все-таки я берусь утверждать, что вы назвали меня по имени!!!

— Иди отсюда пока еще живой! — прорычал Саид, только вот глаза его веселились. Мы пожали друг другу руки. Я тихо рассмеялся, потом охнул от боли, когда мне слишком сильно сжали ладонь. Каюм злорадно улыбнулся. Да, с таким родственником постоянно нужно быть на чеку, подставит подножку, потом подаст руку помощи и «случайно» уронит, сделав удивленное лицо. Но что бы ни случилось, я уже чувствовал, как его покровительство и моей головы коснулось, словно теперь находился под защитой каких-то сил. Добрых или плохих — это еще нужно решить, ибо в мире помимо черного и белого существует и другие цвета. В том числе и их оттенки.

Сегодня была последняя ночь в Нью-Йорке. Вчера выписали Саида, он даже сутки не пробыл в кругу семьи, сразу же улетел в Испанию, вызвав недоумение и удивление у парней. Азамат лишь фыркнул. Он как ежик, только фыркал и иголки свои выставлял на попытки отца с ним поговорить. В итоге Каюм плюнул на него и просто сделал вид, что того нет. Как ни странно, Азамата это задело, но гордость не позволила ему переступить через себя, ночью без объяснений собрал свои вещи и уехал в неизвестном направлении.

Ахмет, убедившись, что отцу ничего не угрожает в плане здоровья и помирать он не собирается в ближайшее время, с семьей вернулся в Эмираты. Его нетерпеливо ждала работа. Аман так же покинул Америку, торопясь на свои занятия, все сетовал, что много пропустил.

Остался Али и мы. Али сухо проинформировал нас о том, что завтра утром мы улетаем в Дубай. И ушел. Анна собрала вещи, теперь сидела со мною на диване, смотря на ночной Нью-Йорк. А я все подбирал важные слова, чтобы сказать ей о самом главном. Не о любви.

— Когда у тебя тур по городам? — начал издалека, чтобы вообще начать разговор.

— В следующем месяце.

— Свадьбу сыграем после завершения твоего тура или между гастролями? — Анна резко села и повернулась ко мне лицом, улыбаясь.

— Я еще не услышала от тебя предложения, чтобы размышлять о свадьбе! Извини, но факта в этот раз не приемлю. Хочу банальностей, я же девочка!

— Хорошо, будут тебе банальности. О предложении поговорим в нужном месте в нужное время! Тогда, чтобы расставить все точки над «и», прежде чем ты станешь Фернандес, хочу спросить, как ты относишься к детям? — затаил дыхание. Сердце стучало в горле. Черные брови удивленно приподнялись, девушка склонила голову набок.

— Я люблю детей. Всегда нравилось проводить время у Ахмета. Мне кажется, что лучше моих племянников никого нет, поэтому даже не сомневаюсь в том, что у нас с тобою будут как минимум двое, а там как ляжет карта! — голубые глаза лукаво сверкнули, губы сложились в плутоватую улыбку. — Или как кое-кто постарается!

— А если среди наших детей будет еще одна девочка… — как же было трудно сказать конец предложения. Набрал побольше воздуха в легкие и выпалил, замирая на последнем слове: — У меня есть дочь!

Анна выдернула руки из моих ладоней и отстранилась. Она нахмурилась, опустила глаза на мои пальцы, резко встала и подошла к окну, поворачиваясь ко мне спиною. Я не лез. Я понимал, что ей нужно время все осмыслить и сделать свои выводы. И пока шли эти минуты, которые казались бесконечными, тысячу раз умирал и воскрешал с надеждою.