В эту ночь мне снились светлые и приятные сны.

***

Осколки соберутся вместе в ее руках, решив судьбу. Она пойдёт тропой сложнейшей, чтоб доказать, чтоб стать сильнейшей. Чтобы в глазах цвет неба ночи сменился лазуритом льда. Она лишь до поры одна.

— Ну и что ты устроил, гад!? — Мира Баргон в неистовстве запустила в главного Старейшину хрустальной вазой. Мужчина с лёгкостью перехватил посудину и отпустил её у своих ног, осыпав пол лазурными осколками.

— Не забывай с кем говоришь, Мира. — тон был крайне серьёзным, хоть и по-прежнему спокойным.

— Какого харгера смертной делать в Обители? Кто она вообще такая? Ты всё ещё надеешься вернуть Лизенфелд!? Пойми уже, что это не она. Девчонка даже почти ничего не помнит! Я против! Слышишь меня, бездушная ты льдышка, я против! — женщина уже срывалась на крик, в момент, когда по взмаху руки Лиса у неё перебило дыхание.

— Шестнадцать лет назад ты хотела проверить насколько «она ничего не помнит». Проверила. Благодаря мне ты снова здесь. Иначе — ещё неизвестно сколько пришлось бы тебе пробыть в осколках Амулета. Это был самый бесполезный артефакт, какой ты только могла заказать у фоллар.

— При чём тут мой артефакт? — наконец смогла вдохнуть Мира. Старейшина бросила полный ярости взгляд на Главного.

— При том, что свой ход ты сделала, и потратила его впустую. Теперь ты снова подчиняешься мне. И я хочу, чтобы девочка получила все ответы.

— Это тебе не шахматы, Лис. Ты просто не имеешь права.

— Как главный Старейшина я имею право отдавать приказы. И сейчас мой приказ таков: когда Рейкона придёт сюда за ответами на свои вопросы, ты дашь ей их в полной мере. Что бы она ни спросила. Это ясно? — жёлтые глаза с алой радужкой недобро сверкнули.

— Ясно. — сквозь зубы проговорила женщина. — И с тобой тоже всё ясно, влюблённый придурок.

В помещении резко похолодало. Все окна и двери с грохотом захлопнулись, а магические факела по стенам дёрнулись и погасли.

— Не забывай, Мира, кому ты дерзишь. — раздалось у самого уха девушки, отчего та дрогнула всем телом. Свежий аромат моря ударил ей в нос, заставляя ноги подкоситься. Белая аура Лиса была настолько сильна, что огненные щиты, которыми прежде окружила себя Мира, пеплом осыпались на мраморную плитку, беря хозяйку в круг.

Через мгновение Лисморгрим покинул комнату, переместившись к себе. Несколько дней в заточении пойдут строптивой дуре только на пользу, как он полагал. В конце концов, она была заточена в свой бесполезный артефакт целых 16 лет.

Яростный удар огненной магией едва сотряс стены Обители, и совершенно не вызвал у мужчины удивления. Перебесится. Зато снова научится держать язык за зубами.

Теперь осталось лишь дождаться возвращения Рейконы. А она вернётся, в этом Лис был уверен. Она всегда возвращалась к нему. Надо только найти способ, чтобы она больше не захотела уходить.

У входа в Обитель меня уже ждал Клаэш. Он был расположен очень доброжелательно, и, казалось, рад был меня видеть. Пока мы шли до дворца он успел расспросить меня о моём путешествии. О том, что я видела в пути, как добиралась, где ночевала. Ему было интересно буквально всё. И я с удовольствием делилась с ним информацией. Когда мы уже подошли к залу с тронами, Клаэш сам рассказывал мне небольшие трюки в обращении с драконами. Не уверена, что эта информация мне когда-либо пригодится, но на всякий случай запомню.

Моему прибытию мало кто был рад. По Лису вообще не было понятно о чём он думает. Мужчина смотрел на меня с полным равнодушием. Вейким бросал острые неприятные взгляды. Мира не скрывала ненависти. Со времени нашей последней встречи женщина совершенно не изменилась. Разве что, стала ещё более злобной, если так возможно.

— Как понимаешь, ни здесь, ни в Хладе тебе не рады. Так что быстрее задавай свои вопросы и проваливай. — вместо приветствия выдала Старейшина. Клаэш удручённо качнул головой.

— Женщина, где твои манеры? — с лёгким укором спросил он.

— А ты вообще молчи. Вы оба — не тратьте моё время. Спросила, узнала, ушла. Начинай.

Я немножко потерялась от такого приёма, но быстро взяла ситуацию под контроль. Она права. Я здесь не в гостях. Я пришла за ответами. Только вот взгляд постоянно притягивается к желтоглазой лисе, которая иначе как в упор смотреть не умеет. И все мысли от этого разлетаются, будто в потоке торнадо.

— Хорошо. Скажи. Мы ведь были с тобой знакомы раньше?

— Да.

— Меня зовут Рианта Лизенфелд, верно?

— Верно. — бровь Миры едва заметно дёрнулась.

— Кем я была в той жизни?

— Женой Ужаса Янтарного мира и, к большому моему сожалению, пятой Старейшиной.

— Почему я погибла? — информация ошарашила, но переосмысливать её я буду позже. Сейчас надо узнать всё остальное.

— Потому что после того, как Амеуса убили, ты не смогла пережить его потерю. Несколько месяцев скиталась по Риандру, а затем пришла сюда, и приняла наказание в виде Забвения за помощь Ужасу.

— Ага… — не сказать, что это всё прояснило, но теперь знаний у меня явно больше. И я даже не уверена, что хочу это всё знать.

— У тебя всё? — с нажимом спросила Мира.

— Нет. Я ведь владею магией электричества?

— Очевидно.

— А как ею управлять? И где взять заклинания на дашлиме.

— Понятия не имею, таких как ты в Янтаре единицы, у них и спрашивай. Дашлим забытый язык, ищи в древних библиотеках. Что-то ещё?

— Сила. Во мне есть что-то, что будто бы закрыто цепями. Какая-то сила, которую я никак не могу использовать.

— А это уже клятва Багиры, одной из тех, кто поверг вас двоих. — мне показалось, или в голосе Миры скользнуло торжество? — Я думаю, что это печать, которая перекрыла весь твой резерв. Как снять — не знаю, и знать не хочу. Будешь ещё спрашивать или оставишь меня уже в покое?

— Шрам на моей щеке… Почему жнец защищал меня? — этот вопрос я хотела задать давно, но было некому.

— Потому что твоя мамаша сразилась со жнецом, получила этот шрам и выжила. А защита — ваша награда за её победу. Точнее, её награда. Тебе она досталась временно. Думаю, её уже нету.

— А почему я не видела у неё на щеке этого шрама, если получен он был ею? — я думаю, что это резонный вопрос.

— Потому что у неё огромные комплексы по поводу своей внешности, и она тщательно скрывает недостатки. Ты, как вижу, по поводу своего внешнего вида вообще не беспокоишься. — и снова презрение. Вот же змея.

— Хорошо, последний вопрос. Если я попытаюсь её убить — что может произойти?

— Я думаю, ты сдохнешь. Я бы на это посмотрела.

— Умру…?

— Да, сдохнешь. Потому что жнец всё ещё защищает её. И эту защиту не смогло разрушить даже проклятие. Я думаю, что это само по себе уже можно считать проклятием, и вполне достойным наказанием для такой как она.

Слова Миры по поводу Рейконы первой меня вообще никак не задели. Уж не знаю почему, но на эту так называемую «мать» мне было абсолютно всё равно. Может быть, так сложилась её судьба из-за войны. Может быть война её и изменила. Я не знаю. Но то, как она отнеслась ко мне у врат Ледяной обители. То, что бросила меня в детстве, а теперь даже не объяснила причин. Это перечёркивало всё. Она предала меня. Я не прощаю предательство.

— Ну всё, надеюсь, в этот раз ты точно закончила с вопросами. Можешь уходить. — величественно позволили мне. Я взглянула на Лиса. Тот лишь пожал плечами.

— А ты? Может быть, проводишь меня? — ему стоит задавать прямые вопросы, если чего-то от него хочешь. Мужчина едва заметно усмехнулся и поднялся с трона.

— Ну, пошли.

Уже где-то в садовом лабиринте я подошла к нему сбоку и задала вопрос:

— Ты всё это знал изначально?

— Я много чего знал. — ответил он неоднозначно.

— Зачем тогда весь этот фестиваль с поисками осколков и так далее? Почему нельзя было сказать прямо?