– Зверь – баба, – согласился дед Серкевич.

Катерина и дед Серкевич уже примерились взять Василия под мышки, чтобы отволочить его ближе к дому. Но тут из осеннего мрака беззвучно возникла приземистая и широкая фигура Апофеозова.

– Не трогайте вы его. Идите себе спать спокойно. А я позабочусь об этой куче хлама. Определю её в нужное место, – звук голоса Апофеозова был не то чтобы тих и шепеляв, о как-то даже шуршащее змеист.

Он заползал в уши слушателей и как незримая, но совершенно материальная субстанция, заполнял собою мозг. И Катерина, и дед Серкевич одновременно ощутили какую-то странную апатию и даже сонливость. Оба послушно побрели каждый в свою сторону. Катерина – в комнату, отведённую хозяйкой Ангелине Адамовне и ей. Дед Серкевич – на свой дачный участок к бабе Тане под бочок.

Тем временем на улице стемнело. «Розовый поселок» затопил непроглядный мрак. Даже уличные фонари, дававшие и без того скудное освещение, почему-то почти погасли. Между тем волосистый хвост Апофеозова обвил собою тощий торс Василия Убывалова. Апофеозов повернулся к супругу Наины Генриховны спиной и направился куда-то в темноту. Недвижимое тело Василия пришло в движение и поволоклось следом за Апофеозовым прочь со двора Лилии Гиацинтовны, в темноту.

Придя в отведенную ей спальню, Наина Генриховна ощутила сначала апатию, затем сонливость. Она присела на край кровати. Тут Наину потянуло в сон. Она решила лишь на минутку приложиться головой к подушке, тихо прилегла и проснулась лишь утром. На улице уже расцвело. Ангелина Адамовна её за плечо и умоляла проснуться.

– Нет ни Василия твоего, ни его автомобиля, – твердила подруга в самое ухо Наины Генриховны.

За окном слышались звуки шагов и возбуждённые мужские голоса среди которых выделялся тенорок деда Серкевича. Когда Наина Генриховна и Ангелина Адамовна вышли во двор, Вадимчик и дед Серкевич быстрыми шагами шли по направлению к калитке, которая вела к озеру.

– Они сейчас подъедут туда на тракторе. Мы привяжем трос и вытянем её, голубушку, из воды, – дед перебирал ногами позади Вадимчика, стараясь не отстать. – Васю-то мы из воды уже вытянули. Он-то жив, но толи спит ещё, толи без чувств. Моя Таня осталась с ним.

Наина Генриховна и Лидочка последовала за мужчинами.

Одна из окраин «Розового поселка» примыкала к небольшому озерцу. Озерцо пересекала плотина, по верху которой пролегала дорога в «Розовый поселок». Такое случалось и раньше: подвыпившие индивиды не вписывались в крутой поворот на плотину и съезжали с неё в озеро. Тоже самое, по-видимому, случилось и с Василием Убываловым. Задняя часть автомобиля Жигули цвета баклажан торчала из болотистой жижи небольшого безымянного озерца. Тут же находился хозяин авто. Он лежал навзничь. Лицо его покрывала болотная грязь, руки были раскинуты в стороны, ноги погружены в воду. Иногда дыхание Василия пресекалось надсадным кашлем. Рядом с ним стояла баба Таня, супруга деда Серкевича, с автомобильной аптечкою в руках. Наина Генриховна, Вадимчик и дед Серкевич с изумлением взирали на картину катастрофы до тех пор, пока не услышали клацанье и скрежет. По плотине в сторону места происшествия вихляя колёсами двигался старенький трактор марки «Беларусь», принадлежавший товариществу садоводов «Розового поселка». Управляли трактором Болт и Турдым. Жиянбой и Охахон шагали следом. Каждый нес в руках по лопате. Наина Генриховна, очнувшись от оцепенения, порождённого видом недвижимого тела супруга, занялась привычным делом, а именно руководством. Первым делом, Жиянбой и Охахон вытянули тело Василия из воды.

– Несите его в дом! – командовала Наина Генриховна. – А я пока автомобилем займусь!

Василия унесли прочь от жены. Жена не стала сопровождать мужа. Процесс втягивания автомобиля из безымянного озерца, требовал её руководящих указаний. Вадимчик и дед Серкевич привязывали конец троса к буксировочному крюку баклажанного «Жигуленка». Болт маневрировал на оглушительно тарахтящем тракторе, стараясь подъехать поближе к суетящейся команде спасателей.

– Куда ты рулишь, образина! А ты, стервь, отойди в сторону! Не то этот охламон тебя трактором переедет! – орал истошно дед Серкевич.

– Вы понимаете, с кем разговариваете? Наденьте очки, чтобы понять, кто перед вами! – Наина Генриховна даже в такой критической ситуации не теряла чувства собственного достоинства.

– Старая стерва передо мной. Это и без очков видно, – пыхтел взмокший дед.

– Вы – козёл и такая же дачная пьянь, как мой Василий. Перегарищем разит за версту. Совсем от пьянства обезумел. Вам надо в наркологическую клинику на лечение отправиться, а не людьми руководить. Это моя машина, вы понимаете?

– Вот и смотрела бы лучше за своей машиной и своим пьяницей-мужем. Тогда лежал бы он сейчас тёплый с тобой в кровати, а не валялся в беспамятстве в воде. Ты, Татьяна, ступай отсюда. Иди домой хоть чаю завари!

Последняя часть фразы деда Серкевича была обращена к его жене. Молчаливая баба Татьяна поспешила выполнить указание супруга. В это время Вадимчику удалось наконец закрепить конец троса на буксировочном крюке баклажанных Жигулей.

– Разве я так велела веревку крепить? – глаза Наины Генриховны, казалось, вот-вот выскочат из орбит. – Не понятно, как у такого специалиста как твоя мама мог вырасти такой сын. Ты хоть в чем-нибудь разбираешься?

– В ебле он хорошо разбирается. Если захочешь, он и тебя трахнет, не побрезгует, наверное, – пробормотал себе под нос дед Серкевич. Но эти его слова не были, к счастью, услышаны никем.

В этот момент двигатель трактора оглушительно взревел, Болт надавил на педали и рычаги, трактор тронулся и пятясь медленно потащил из болотистого берега застрявший «Жигуленок». Между тем словесная потасовка продолжалась. Наина Генриховна обратила свой начальственный взор на Вадимчика.

– Лучше бы ты сел за руль трактора. Этот странный человек плохо им управляет, – наманикюренный перст Наины указывал в сторону Болта.

Передние колёса «Жигуленка» уже выползли из болотистой жижи. Турдым, по плечи в жидкой грязи, подталкивал автомобиль, стараясь помочь трактору сделать его работу. Уже обнажился покрытый глиняной взвесью перед автомобиля.

– Я не тракторист, Наина Генриховна… – вяло ответствовал Вадимчик.

– Давай, Вадим, заканчивать эти разговоры в пользу бедных, – в голосе Наины Генриховны появился уже знакомый нам металл. – Полезай в кабину, управлять трактором должен ты.

– Не надо мною командовать! – отрезал Вадимчик. – Тут не Солидное учреждение, а я не офисная крыса…

Баклажанный «Жигуленок» между тем, уже стоял на дороге. С «Жигуленка» струями стекала жидкая грязь. Остолбеневший дед Серкевич прочитал вслух надпись, начертанную на капоте. Белые буквы, проступившие были написаны детским неровным подчерком:

«Не будь дурой, Наина! Берегись! Злая судьба стоит у тебя за спиной!».

– Что это? – возопила Наина. – Вадим! Не ты ли это написал? Может быть пояснишь, чего именно я должна беречься?

Дед Серкевич и Вадимчик молча взирали на таинственную надпись. Болт и Турдым, покуривая топтались неподалеку.

– Лилия! – зычным голосом воззвала Наина Генриховна, направляясь к дому. – Моего Василия хотели убить! Это преступники столкнули его вместе с машиной с берега в болото! Лилия! Вызывай милицию! Нам с Васей угрожают!

Выкрикивая всё это Наина Генриховна, быстрым шагом двигалась в направлении дачи Лилии Гиацинтовны.

– А что, прикольно! – ухмыльнулся Вадимчик

– Это вы, бойцы написали? – дед Серкевич подозрительно воззрился на Болта с Турдымом

– Сдать нас решили, гадюки… – процедил Вадимчик.

– Побойся Бога, Вадим! – возразил дед Серкевич. – Они и писать-то, наверное, не умеют!

Болт и Турдым согласно закивали головами.

– Кто же тогда прикалывается? – возлюбленный Лилии Гиацинтовны призадумался. – Наинка ведь не только нам пакостит…Мы-то просто попугать решили, а кто-то может быть вовсе не шутит?