– У тебя, наверное, белая горячка. Или твои девки тебе гадости какой-нибудь в водку подсыпали – вот и ты и бредишь,
Светлана снова начала возбуждаться. Однако, несмотря на волнение, пачечку голубеньких банкнот она уже незаметно засунула в кармашек своего балахонистого одеяния. «Они обычно афродизиаки подсыпают, а не отраву», – сказал муж жене и отправился в ванную комнату смывать с себя прах двукратной поездки на общественном транспорте и дневного труда в «Научно-техническом продукте».
Там, наедине с собой, он размышлял о планировавшейся в выходные поездке на дачу к «тестюшке» и о топоре, который надеялся там раздобыть.
Глава 12
Осенние деньки в самом конце октября ещё иногда одаривают любителей дачного отдыха возможностью пожарить шашлыки и выпить рюмку – другую в семейном кругу, не вымокнув при этом под дождём до нитки и не налепив на обувь мощные оковалки мокрой глины. В такой вот октябрьский денек чета Награждённовых вместе со старшим братом Олега Прокоповича и его юной подругой прибыли на дачу к родителям Светланы.
Константин Награждённов – крупный, не первой молодости мужчина, трудился редактором в одном из «желтых» изданий. Подруга Константина Прокоповича именовалась Натальи Потёмкиной, была молода, хороша собой и любила выпить рюмку другую в хорошей компании. Столь похвальные свойства её натуры сплачивали разнокалиберное семейство Награждённовых – Рядовых и делали семейные сборища оживлёнными и содержательными. Внешность Наташи полностью соответствовала стандартам женской красоты, принятым Олегом Прокоповичем: длинные ноги, худощавое телосложение, юный возраст. Наташа запивала водку дешевым коньяком наравне с мужчинами и на полную катушку радовалась жизни. Все эти обстоятельства слегка раздражали и Светлану, и Константина. Впрочем, поскольку совместное пьянство Олега Прокоповича и Натальи не влекло за собой никаких далеко идущих последствий, то и противодействия ему со стороны остальных-прочих членов семейства не возникало.
В конце октября темнеет рано, на улице холодно и неуютно выпивать и закусывать. Веселые собутыльники начинают стучать зубами и проситься в тепло. Что до супругов Рядовых, так те и вовсе пошли спать, оставив молодёжь веселиться, как им заблагорассудится. Молодёжь же перебралась из-под хмурого осеннего неба на веранду. Веранда дома Рядовых представляла собой небольшую и разнообразно меблированную в стиле ретро комнату. Тут приютились и бабушкины стулья из клееной фанеры, покрытые облупившимся лаком, и драное всеми поколениями котов семейства Рядовых кресло, и засаленный и продавленный диван, на котором в обнимку расположились Константин и Наталья. В низеньком, лакированном серванте позвякивали старинные стопки и фужеры. На полочке в углу примостилось несколько растрёпанных томиков. Украшал интерьер огромных размеров телевизор, с экрана которого интеллигентного вида мужская голова хорошо поставленным голосом вещала о загадках неопознанных летающих объектов. Под столом, покрытом клеёнчатой скатертью, мирно посапывала толстопузая Джульетта. Компания уже опорожнила пару бутылок коньяка и Света изрядно устала. Она всерьёз подумывала о том, чтобы отправиться спать. Константин и Наталья периодически взасос целовались на диване.
Константину давно уже пора было жениться. Но женитьба всё как-то не складывалась. Наталья любила весёлые компании, поездки на моря летом, походы по шмоточным магазинам в любое время года. Стоять у плиты, мыть полы и закупать в магазинах продукты на всю семью Наталья категорически не хотела. Захмелев от выпитого коньяка, подруга Константина Награждённова произносила тост за тостом, обращаясь преимущественно к интеллигентного вида голове в телевизоре. От этого увлекательного занятия её могли оторвать только страстные поцелуи Константина. Константин же, напротив, пил как обычно мало, а напитков крепче сухого вина, желательно белого, вообще не употреблял. Да и табака он курил. Наконец Свету, захмелевшую и усталую, уложили на диван, завалив сверху старыми пальто и телогрейками. Наталья и Константин пересели на стулья. Это перемещение позволило отвлечь пьяненькую Наташу от говорящей головы в телевизоре, и парочка с ещё большим увлечением принялась целоваться.
***
В течение всего застолья Олега Прокоповича не оставляли мысли о топоре, который он уже приметил в сарайчике, хранившем в своём чреве садово-огородный и строительный инвентарь. Улучшив момент, когда брат Константин и Наталья слились в очередном страстном поцелуе, он взял в руки фонарик и вышел в промозглую октябрьскую ночь. По тропинке между перекопанных под зиму грядок, Олег Прокопович доплёлся до сарая и осветил его фанерную дверь. В размытом пятне света на обшарпанной поверхности двери он прочитал следующую надпись:
«Орудие лежит на полке!»
Слова были написаны неровным, детским почерком какой-то странной фосфоресцирующей краской. Олег Прокопович, дрожащими от холода и душевного смятения руками, распахнул дверь. Луч фонарика нашарил в темноте верстак и полку с инструментами над ним. На верстаке, ничуть не стесняясь, восседало странное существо, по виду девочка лет восьми, худенькая и, кажется, белобрысая. Наряд странного создания состоял из полупрозрачного кружевного пеньюарчика. Круглую головку девочки украшала лихо нахлобученная твидовая мужская кепка. Из-под кепки свисали трогательные косички. Козырек кепки бросал на личико существа густую тень. Существо раскачивало в воздухе тоненькими розовыми ножками, обутыми в ботиночки. Игривые помпончики болтались из стороны в сторону. Тонкие пальчики левой ручки существа сжимали дымящуюся сигаретку. «Здорово, Прокопыч, – сказало существо низким, прокуренным голосом. – Меня зовут Ларочка, а топорик – там!»
С этими словами существо оттопырило большой палец правой ручки, которым указало куда-то себе за спину, туда, где отец Рядовой обычно хранил свой топор.
В сильном волнении Олег Прокопович приблизился к верстаку и, стараясь не глядеть на странную Ларочку, схватил топор, сунул добычу себе под телогрейку и в ужасе погасил фонарь.
К дому он пробирался в полной темноте. Мысли путались. То мечталось о стройном теле Натальи Потёмкиной, таком близком и доступном, то оглоушивало неотвязное осознание неотложной необходимости навеки бросить пить.
***
А Светлане Награждённовой всю ночь снился симпатичный и ласковый буланый жеребчик. Приятные прикосновения его бархатной шкурки вызывали в её теле уже забытую сладкую истому. Горячее дыхание щекотало самые чувствительные места её мясистого тела. Утром Светлана проснулась совершенно счастливой и даже не стала ругать мужа за то, что он улегся спать, не сняв с себя одежду, да ещё и с отцовским топором в обнимку. Про разговор, состоявшийся между ней и мужем накануне на кухне Бирюлевской квартиры, Светлана Награждённова напрочь забыла и не заметила, как благоверный супруг утром укладывал в багажник новенького Константинова «Ниссана», бережно завернутый в тряпицу отцовский топор.
***
Поутру отец Рядовой, перекурив на резном крылечке собственного дачного дома, отправился в сарай постругать-попилить чего-нибудь по хозяйству. Дачку свою отец Рядовой отстраивал и достраивал уже лет двадцать.
Ах, этот запах свежих опилок! Ах, эти проекты, которые снова и снова возникают в головах неуемных фанатиков дачного строительства! Ах, эти сложенные тут и там аккуратными стопками строительные материалы, которым не всегда суждено превратиться в готовые сооружения! Видимо, когда не молодой уже мужичек принимается за строительство дачного домишки, его больше интересует сам процесс, нежели его конечный результат.
Сарайчик стоял на краю дачного участка. Его отец Рядовой тоже никак не мог довести до ума. То времени не хватало, то – денег. Отец Рядовой сильно озяб. Осеннее солнце, едва оторвавшееся от горизонта, ярко засвечивало в щели между брусьями и в оконце, полуприкрытое ветхой ситцевой занавеской. На стене над верстаком, прямо на плохо оструганных брусьях, красовалась надпись странного содержания:
