– Баба Аня? – удивилась Галина Викторовна.

Все остальные молчали. Даже маленький беззаботный Мишка решил не произносить ни слова. Холодный смрад окутывал дом изнутри. Это чувствовали все. Кот боязливо поджал уши и завизжал.

Пауза затянулась. Бабаня осмотрела всех присутствующих мрачным взглядом, будто искала кого-то одного.

– Вы ко мне? – поинтересовался Евгений Михайлович. – Но у меня, вроде бы, всё хорошо. Слава Богу, вашими молитвами.

– Тихо, – зашипела вдруг Бабаня, так что от её голоса стало не по себе.

Она будто выслушивала что-то. В глазах застыл вопросительный взгляд.

– ГДЕ ТЫ!? – вдруг заорала она.

Кот быстро залетел под стол. Максим подскочил на месте.

– Прекратите пугать моих детей? Вышла вон отсюда?

– Где же ты? – снова протянула старуха, сменив тон.

Макса она не заметила вовсе. Живые глаза-угольки пытливо искали кого-то или что-то.

Было неприятно смотреть на неё, но что именно отталкивало от Бабани, никто не мог определить. Рот искривился в беззубой улыбке. Нехороший взгляд змеями пополз по дому. Они залезали в каждый уголок, в каждую щёлку на стенах, прошлись по столу, обвивая самовар, и перекинулись на кухню. Стало подозрительно тихо. Что-то заполняло ранее эту тишину, что-то верещало и цыкало. К всеобщему удивлению, стало понятно, что цыплята молчат. Из коробки ни звука. Взор устремился вверх, потом вниз, затем медленно перекочевал обратно и остановился на Кате с Мишей. Она буравила их стеклянными глазами, от чего у маленького Мишки что-то ёкнуло в животе. Он почувствовал, как плач немым эхом раздается у него внутри и вот сейчас вырвется наружу. Чёрные горошинки смотрели прямо на Мишу, но пустым нефокусированным взглядом, будто пронизывая ребёнка насквозь, будто выискивая что-то страшное и опасное позади него.

Заметив наливающиеся слезой глаза сына, Максим вдруг выкрикнул:

– Вам чего здесь надо? Убирайтесь отсюда или я вас вышвырну!

Он пододвинул табуретку с Мишей к себе.

Взгляд Бабани так и не изменился. Потемневшие глаза вдруг зашевелились чёрными бусинками, но как-то неестественно, словно отставая друг от друга.

– Я зайду к вам. Я зайду завтра.

Сутулая фигура стала медленно разворачиваться на месте. Спускаясь вниз, Бабаня продолжала неразборчиво бормотать про себя, но несмотря на это Максиму всё же удалось уловить краем уха: «Я приду завтра. Приду завтра»

Дверь закрылась, утащив за собой могильную прохладу.

Мишка не выдержал и захлипал носом, вытирая кулачками глаза. Несколько минут все молча сидели, переваривая произошедшее. Через пару секунд, стало теплее. Возникло ощущение, будто кто-то отключал отопление, а теперь его резко включил. Даже лампочка на потолке пусть на малую долю, но, кажется, стала светить ярче. На кухне едва слышно цыкнул цыпленок, через мгновение ещё один, затем ещё. Про вилку забыли. Она так и осталась лежать на полу.

Комнату постепенно наполнял серый смрадный дым. Сквозь туманную завесу можно было различить бьющиеся свечные огоньки, словно маленькие светлячки. Большой стеклянный шар нашёл своё место посреди стола, за которым восседал мужчина средних лет: прилизанные волосы, едва уловимый макияж, выбритый подбородок.

– Я вижу! – громко произнёс он, от чего женщина, сидевшая напротив, чуть вздрогнула.

Она схватилась за ручки своей бежевой сумочки, будто в ней находилось её спасение.

– Он не хочет больше, чтобы вы оплакивали его, – вновь заговорил мужчина. – Он хочет, чтобы вы начали другую жизнь, нашли себе нового спутника жизни, с кем вам будет так же тепло, как и с ним раньше.

Человек в кожаном костюме с многочисленными металлическими шипами сделал настороженный вид. Будто кто-то ему что-то шептал на ухо, а он внимал этому.

– Как именно я узнаю этого человека? – осмелилась кротко спросить женщина.

Мужчина в косухе перевёл взгляд на неё.

– Вы почувствуете его сердцем. Это будет ваш человек. Ваш покойный муж не имеет никаких претензий, и, если вам сейчас кто-то нравится, вы можете спокойно идти к нему.

На лице бедняжки выступил пот. Она глубоко вздохнула а затем выдохнула, изгоняя из груди остатки того тяжёлого груза неопределённости.

– Это точно? Он так сейчас говорит?

Одна из свечей вдруг затрещала, заставляя пламя неистово дрожать. Женщина сглотнула.

– Да, – ответил мужчина. – Он сейчас как раз позади меня и шепчет на ухо то, что хочет вам сказать.

– Он здесь? – женщина вытерла слезу. – Скажите, что я люблю его. Вы можете ему это сказать?

– Он всё слышит. Говорит, что тоже очень вас любит.

– Боже…

Женщина была не в силах произнести что-либо, только прикрыла лицо руками.

– Поверьте, он не хочет, что бы вы остатки своей жизни провели в муках. Ваш муж просит отпустить его. Сделайте это. Избавьтесь от груза и посмотрите на мир другими глазами. Ваш путь, моя дорогая, пока не завершён.

Она снова вытерла слезу.

– Он мог так сказать. Точно мог. Скажите ему, – она снова сглотнула, – что я услышала его и сделаю, как он просит.

– Вы обещаете больше не прикасаться к спиртному?

– Да, я не буду больше этого делать.

– Вы обещаете, больше не осквернять его светлую память, изводя себя морально и физически.

– Обещаю.

– Помните, эти слова вы говорите не мне, а говорите своему мужу. Он услышал вас. Благодарит за то, что вы поняли всё правильно. Он говорит вам спасибо. А теперь я досчитаю до трёх, и вы пойдете к себе домой в хорошем настроении. Вы больше не будете вспоминать тот страшный трагический день, не испытаете прежней тяги к спиртному и сигаретам. Вы ляжете спать и завтра утром проснётесь другим человеком.

Женщина смотрела на него стеклянными глазами полными надежды и веры в произнесённые слова.

– Один…

Снова затрещала свеча. За ней следом другая.

– Два…

Дым начинал потихоньку оседать, как утренний туман.

– Три!

– Спасибо вам, – глубоко вздохнула женщина. – Спасибо.

Она встала и тяжёлой походкой направилась к выходу. Дойдя до двери, расправила плечи, подняла голову и обернулась назад.

«Всё будет хорошо. Он отпустил меня. Он рад за меня».

Затем она ушла.

Алексей потёр руками лицо.

– Вот и ещё одна в копилочку, – с ухмылкой констатировал он. – Леночка, сколько там у меня ещё?

Он вызвал секретаршу, нажав клавишу на телефоне.

– Семь человек, – быстро отозвалась Леночка.

– Я на обед. Следующий приём через час.

Парень встал со стула, вставил в ухо гарнитуру сотового и направился к выходу.

– Алексей Андреевич, – заговорил наушник. – Я, надеюсь, вы помните о сегодняшней встрече по поводу выступления?

– Да, конечно, отозвался Алексей. – Сегодня в пять я буду, и позвоните Симонову. Пусть тоже придёт. Не хочу, чтобы он потом два часа вникал в финансовые вопросы. Опоздания не принимаются. Терять деньги из-за нерадивых работников я не намерен.

– Конечно. Всё сделаем. Не беспокойтесь.

Он вышел из кабинета и зашагал по длинному коридору массивными кожаными сапогами. Обилие металла на них было не меньше, чем на куртке и штанах. Проходя мимо стола Леночки, Алексей игриво подмигнул, заставляя розовые щёчки девушки наливаться румянцем. Она скромно поправила очки в ответ и кротко улыбнулась. Секретарша Леночка работала в агентстве по оказанию экстрасенсорных услуг с момента её основания и с самого первого дня питала недвусмысленные чувства к собственному начальнику, но всячески пыталась это скрывать.

Алексей взял мобильник и набрал номер.

– Алло, Стас, привет. Ты чем сейчас занят?

– Здорово, Лёх. Я так понимаю, если ты звонишь в обеденное время, значит, тебе просто необходимо составить компанию? – отозвался наушник.

– Ты всё правильно понимаешь. Давай через пять минут в нашем кафе. Нужно обсудить общие вопросы по выступлению. С меня обед. Настроение с утра хорошее.

Алексей вышел на улицу. Ясный день разогревал воздух до отметки в плюс десять градусов. Небывалое тепло для поздней осени. Строители громко ломали асфальт отбойными молотками, создавая неблагоприятную обстановку для сеансов. Офис Алексея был через дорогу на втором этаже. Посетители с нетерпением ждали своей очереди. Каждого из них привёл туда свой недуг или проблема, решение которой, видимо, не нашлось больше нигде. Специфичный интерьер павильона, в придачу с густыми клубами дыма и свечным освещением, придавали сеансам больше мистицизма. В такой обстановке человека легко ввести в транс и убедить в чём угодно, заставить поверить в то, во что раньше никогда бы не поверил. Грохот отбойных молотков грубо нарушал тишину, от чего клиенты часто отвлекались, и сеансы могли сойти на нет.