На кухне Дима постоял у окна, разглядывая неузнаваемые очертания будущего двора, наконец, покряхтев, он вышел в прихожую и покинул свою будущую квартиру.

По дороге в общежитие Кукарский заглянул в отдаленно знакомый гастроном, чтобы прикупить чего-нибудь на ужин, например, бутылку кефира с фольгированной крышкой и пышный советский батон. Вот только продают ли всё это по вечерам, Дима не помнил.

Однако в нутре магазина Кукарский нарвался на очередь за карпом горячего копчения, и Дмитрию так захотелось попробовать советской рыбки, что он пристроился в хвост очереди, за бабулькой в цветастом платке.

Очередь продвигалась медленно. С виду она имела разноликий состав -- тут затесались и стар и млад. Кое-кто судачил о том, что, дескать, движемся черепахами, иные болтали о чём-то отвлеченном, третьи молчали.

Вдруг мужчина, которому уже отпускали, подал необычно громкий голос:

– Да где ж тут семьсот грамм? У вас весы, наверно, врут! Здесь не больше полкило. Граждане, не верьте им!

Этот покупатель – мужичок средних лет в сером пиджаке и зелёных брюках – приподнял над головой полиэтиленовый кулёк с рыбиной.

– Мужчина, не задерживайте очередь! – усмехнулась блондинистая продавщица с выпячивающей белый халат грудью. – С чего вы взяли, что здесь полкило? У вас есть встроенные в тело весы?

Две девушки, получившие первое место в очереди, тихонько хихикнули.

– Вот сейчас приду домой и проверю на домашнем приборе, – только и нашёлся мужчина и, покраснев, покинул очередь.

Бабулька в платке, стоявшая перед Кукарским, глубоко вздохнула и покачала головой.

«Эх, люди, люди, – чуть не сказал вслух Дима. – Знать бы вам, как доступна стала через тридцать лет любая рыба! Вам и не снились наши просторные и помпезные гипермаркеты, в которых можно ходить как на прогулке и выбирать всё, что душе угодно. Точнее, телу. Вам и не ведомо, как убоги ваши сомнения на счёт этих забавных весов с огромной качающейся стрелкой, с надписью «Тюмень», как смешны вообще ваши очереди. Вот то ли дело постоять в банкомат – вот там точно все нервы вымотаешь!»

Прикупив, наконец, заветную рыбину, Дима подошёл к другому отделу и взял-таки батон с… парой бутылок пива, более подходящего к рыбе.

Вечером Дима с интересом просмотрел программу «Время» в тусклых цветах с легендарным диктором Кирилловым, поразмышлял о своей миссии и устроился спать. Но сон не пришёл. Дима поворочался раз сто, пока не привязались какие-то бредовые видения с хождением по советскому миру. Рано утром, когда, наконец, наступило крепкое забытьё, Диму разбудил Игорь Кирыч, точнее, разбудил стук в дверь. А за дверью оказался Игорь Кирыч с загадочным выражением лица.

Они сели на кухне. Кофе здесь не водился. Поэтому Кукарский достал припасённую бутылку «Жигулевского» и распределил содержимое по казённым стаканам.

– Я всё изучил и всё обдумал, – торжественно заявил Кирыч, мгновенно осушив стакан до дна.

И, глядя не выспавшимися глазами на Кукарского, кагэбэшник поёрзал на деревянном табурете. Он намеренно затянул паузу.

– Ну и?.. – не вытерпел Дима.

– Меня крайне не устроила та история, которая потянулась после перестройки.

– Вот-вот.

– Я вижу корень зла в действиях Горбачёва и… принимаю решение поддержать твою авантюру. Хотя цели у нас разные.

– В смысле? – удивился Дима.

– Я поддержу тебя только потому, что у меня есть свои интересы в этом деле.

– Это какие? – Кукарский нахмурился.

– Неважно, потом узнаешь! – отмахнулся Кирыч. – Давай лучше обсудим детали.

– Ну, хорошо. Давай обсудим. – Дима глубоко вздохнул.

– Я уверен, что смогу договориться о встрече в верхах. – Кирыч доверительно подался вперед. – Это будет, конечно, сложно сделать мне, простому провинциальному майору КГБ, но… Есть одно «но».

– Интересно, какое? – Дима напрягся.

– У меня для этого найдётся достаточно связей. Я попытаюсь организовать вылет в Москву через одного близкого мне человека, – загадочно пояснил майор.

– Окей, я на всё согласен, – просто сказал Кукарский. – Действуй!

Кирыч снова поёрзал, затем встал, подошел к окну и со скрежетом открыл деревянную раму. На улице светало, изредка запевала какая-то птичка. В её руладах слышались нотки тревоги. Лёгкий ветерок проник на кухню и тихонько погладил Димкины жёсткие вихры.

Кукарский поёжился – зябко всё-таки, осень в СССР. Кирыч высунулся на улицу и глубоко вдохнул несколько раз. На нём ладно сидел вязаный свитер, а Дмитрий оказался в одной футболке и брюках.

Наконец Кирыч закрыл окно и вернулся на табурет.

– Легко сказать, действуй… Нам с тобой надо продумать конкретный план действий: что мы будем говорить в Москве и кому.

– То есть как, кому? Я же говорил – мы же к Горбачу поедем! Я тоже всё обдумал этой ночью! – Дима поставил руку со стаканом локтем на стол. – Вот первое, что мы ему скажем: Горбачёв должен отказаться от сухого закона. Второе. М-м… Горбач должен сделать перестройку по-другому. Нельзя упустить из виду экономику! И нужно правильно её реформировать: перекинуть с десяток миллиардов из оборонки на продовольственные нужды. Опять же партийную машину необходимо перестроить… Короче, я и на этот счёт хорошо подготовился. У меня в ноутбуке есть записи сделанных после развала СССР заявлений позднего Горбачёва о собственных ошибках – вот пусть он сам их и послушает! – И, чуть подумав, Дима решительно поставил на стол стакан и сказал: – Надеюсь, именно они и подействуют на будущего генсека в первую очередь!

– Вот именно! И таким макаром Горбачёв сделает ещё хуже, – иронично предположил Кирыч.

– Нет, это невозможно, – секунду подумав, возразил Дима. – Он не такой дурак. К тому же, если он сразу уберёт Ельцина, тогда точно хуже не будет.

– Что значит – уберёт? – удивился Кирыч, наморщив и без того морщинистый лоб.

– Ну, я имею в виду, задвинет подальше, разжалует, засунет куда-нибудь в секретари райкома в Тюменской области. А ещё лучше, организует покушение. Хотя… Это уж совсем радикально. Но, пожалуй, единственно верный шаг.

Дима вновь наполнил опустошенные стаканы.

– Нет-нет, ты что, спятил? – резко возразил майор. – Такими методами действуют только где-нибудь в Соединённых Штатах. А Горбач вообще на подобные махинации не пойдёт! И вообще, все это весьма-весьма… Ну, сам подумай, причём тут Ельцин? Если Союз не развалится, то и у Ельцина не будет дороги.

Кирыч жадно отхлебнул пива и покачал головой.

– Ты вообще хорошо помнишь наше время? – вдруг спросил он. – Вот что ты помнишь? Что знаешь?

Его серые глаза пытливо уставились на Дмитрия.

– Ну, школьница у вас была недавно с визитом, как там её? Саманта Смит. Излюбленная тема политинформаций нашего детства. Как сейчас помню: по утрам в школе мы проводили политинформации. – Дима кратковременно закатил глаза. – И это очень даже романтическая история была. О том, как простая девочка из Америки написала главе СССР письмо: почему вы хотите ядерной войны? А он доходчиво ответил, хотят ли русские войны, и пригласил её в гости. Кстати, через два года девочка погибнет в авиакатастрофе (Кирыч приподнял брови). Недавно я прочитал их переписку с Андроповым и чуть не прослезился. – Дима улыбнулся. – Ну, прочитал, когда готовился к нашей с тобой встрече. То есть ещё у себя дома, через сеть. Ну, помнишь, я рассказывал, что у нас есть всемирная компьютерная сеть.

– Да-да, помню-помню, – отмахнулся Кирыч. – Но не об этом тебе надо было читать! А о том, что творилось в верхах. Ты вообще в курсе, что Андропов уже создал группу для разработки реформ? Что в эту группу входит Горбачёв?

Кукарский помотал головой.

– А ты откуда знаешь?

– Долг службы, – сухо заметил майор и хлебнул из стакана. – Положение обязывает. Но дело даже не в этом. Ты понимаешь, я всю ночь изучал эту вашу историю, всё обдумывал. И… – Он наклонился вперёд, голос его стих на полтона. – И меня мучает сомнение: а может, не к Горбачёву нам с тобой надо ехать! Нечего ему внушать, он всё равно не сможет! Слишком бесхребетный. То есть, наивно ты ставишь вопрос, Дима! Тут всё гораздо сложнее!