— Не понимаю… — пробормотал я, прочертив пальцами по иллюминатору, — ведь спутник прислал отчёт?

Наш спутник, кстати, тоже кружился вокруг Земли, но по несколько иной траектории, так что столкновения можно было не опасаться.

— Кажется, я понял, в чём дело… — задумчиво сказал Флар. Он был, как и я, подавлен, обнаружив, что моя планета непригодна для нас.

— А? — откликнулся я.

— Время, Саймон.

— В смысле? — не понял я.

— Время идёт по-разному на планетах и в космосе. Пока до нас дошёл сигнал, на Земле прошли ещё десятки и десятки лет, понимаешь? — объяснил Оркид. — Всё могло сотни раз поменяться, пока мы получили отчёт. Как я не подумал об этом!

— То есть… могла произойти ещё одна катастрофа и…

— Не думаю, что это была катастрофа. Просто уровень воды поднялся из-за лунной или солнечной активности и затопил сушу. Возможно, через тысячу лет он снова опустится…

— И что нам теперь делать? — растерянно спросил я, садясь в кресло и зажимая лоб. — Мы ведь не можем ждать тысячу лет.

— А криоанабиоз? — предположил врач, когда я перевёл им слова Оркида.

Флар покачал головой:

— Мы его не переживём.

Я пояснил недоумевающему врачу, что оркиды зависят от тепла и света и не могут существовать в условиях такой сильной заморозки.

— Но ты-то можешь? — возразил инженер.

— Я его не оставлю, — возразил я, не вдаваясь в подробности (и я не мог уже, но им незачем было об этом знать).

Начальник станции проворчал, что на корабле нас ему оставлять совсем не хочется. Люди по-прежнему относились к Флару с недоверием (он, впрочем, тоже) и теперь были разочарованы, что им не удаётся от нас избавиться.

— Может, в другой галактике поискать? — шепнул я Флару.

Тот фыркнул:

— Это корыто развалится, прежде чем мы туда доберёмся. Его максимум хватит на обратный путь до того места, где станция была раньше. А у нашего шаттла мощности не хватит.

— А на воде мы никак… — начал я.

— Я думал об этом. — Оркид покачал головой. — Даже если мне удалось бы выстроить какую-нибудь конструкцию над поверхностью моря, у меня нет никакого оборудования, чтобы осушить воду или добыть почву со дна. Без земли цветы погибнут.

Я вздохнул.

— Что это? — вдруг спросил инженер, тыкая пальцем в иллюминатор.

— Где?

— Мы только что проскочили… какое-то пятнышко, скрытое облаками. Нужно вернуться… Вон там! — Он всё показывал куда-то, но мы ничего не видели.

Флару удалось поставить корабль на задний ход, и мы стали вращаться в обратном направлении. Мне показалось, что под нами промелькнула тёмная точка, едва различимая из-за атмосферных столпов. Инопланетянин поколдовал над аппаратурой и сумел вывести изображение через камеру на монитор. Похоже, это была суша. Сердце у меня заколотилось. Оркид между тем повернул спутник и заставил его сфотографировать этот объект. Разрешение фотографии было столь велико, что мы смогли разглядеть всё до мелочей.

Это был маленький островок, меньше Мадагаскара, покрытый сероватыми пятнышками и зелёными полосами. Серые пятна — это горы, зелёные полосы — трава. С правого краю островок был изрезан синими ниточками, соединяющимися в круглое синее пятно. Стало быть, на острове были речки и озеро, вероятно, с пресной водой.

Флар ткнул пальцем на участок возле синего пятна и повернул ко мне сияющее лицо:

— Тут! Идеальное место!

— Вот чёрт… — Я схватился за грудь, потому что сердце выпрыгивало. — Земля… земля!

— Это значит, что вы всё-таки высаживаетесь? — осведомился начальник станции.

Флар меж тем запросил у спутника данные об атмосфере. Воздух теперь был очень беден, поскольку растения не могли обеспечивать кислородом всю планету, но Оркид заметил, что условия для нас там едва ли не идеальные: на его планете, где оркиды некогда процветали, кислорода было примерно столько же. Это меня приободрило, и я подтвердил, что мы высаживаемся.

Но до само́й высадки было ещё далеко: Флару нужно было запрограммировать наш шаттл, чтобы тот смог войти в атмосферу, не сгорев, и без аварии приземлиться в нужном нам месте. Инопланетянин долго производил расчёты, нанося на карты бесконечные ряды цифр.

Я в этом совсем ничего не понимал, а начальник станции с инженером подивились и сделали вывод, что инопланетная особь (как они теперь называли Оркида) высокоинтеллектуальное существо. Шаттл наш их тоже поразил, они никогда не видели ничего более высокотехнологичного. И дались им эти «высокие» технологии!

Меня больше волновало то пятнышко, которое было нашей целью. А если это не суша в истинном смысле слова? Если это всё, что осталось от затопленных материков, и тоже погрузится в воду? Я поделился опасениями с Фларом, но он успокоил меня, сказав, что данные со спутника показывают стабильность островка и даже прогнозируют, что уровень моря в ближайшие годы понизится не меньше, чем на полметра.

Станция между тем сделала два оборота вокруг Земли, пока мы готовились к приземлению. Облачный фронт успел рассеяться, и зелёный островок был хорошо виден даже невооружённым глазом.

Я перетащил в шаттл свои вещи (и заветный чемоданчик с «достижениями человечества» тоже, потому что подумал: «В возрождении цивилизации нам это очень может пригодиться!») и, складывая их в одном из надстроенных отсеков, обнаружил, что Флар позаимствовал в лаборатории порядочно образцов и кое-какое оборудование. Думаю, на Земле он всерьёз планировал заняться клонированием растений и деревьев.

Отстыковка шаттла от станции должна была начаться минут через двадцать, так что я воспользовался этим временем, чтобы ещё раз пройтись по станции, проверить, не забыл ли я чего-нибудь, и просто попрощаться с местом. Да, нужно было ещё и с экипажем попрощаться, вежливости ради…

Я вернулся к командному отсеку и услышал из него шум и крики.

«Опять что-то случилось?» — недоуменно подумал я и вошёл.

Здесь уже пахло не ссорой, а настоящей войной. Врач и инженер жались в углу, закрываясь от нависающих побегов Оркида, с которых капал на пол зеленоватый сок. Я в шоке увидел, что плиты плавятся под этими каплями. Кислота?!

— Что происходит? — воскликнул я.

— Она спятила! — воскликнул начальник станции.

— Флар… — начал я.

Инопланетянин повернулся ко мне, его лицо горело гневом.

— Одиннадцать! — сердито крикнул он.

— А?

— Одиннадцать! — с напором повторил он.

— О чём ты?

— Плодов одиннадцать! Они стащили один! Уверен, это сделали вот эти двое! — Побеги закрутились и едва ли не воткнулись в людей.

Я перехватил побеги, чувствуя неприятное жжение на пальцах:

— Успокойся, Флар. Сейчас всё выясним.

— Не хочу я ничего выяснять! Пусть немедленно отдают плод! Или я даже костей от них не оставлю!

— Хорошо, хорошо! Только спрячь свои шипы… пожалуйста…

Оркид лишь отодвинул стебли, и они завились за его спиной, придавая ему ещё более зловещий вид.

— Что ей от нас надо? — воскликнул старик.

— Думаю, вы сами знаете. Вы не должны были брать плоды из шаттла. — Я нахмурился и попытался взглядом определить, кто же конкретно спёр аквариум.

— Да как ты не понимаешь! Это же прорыв в генетике! — воскликнул биолог. — Один шанс на миллион изучить ИФЖ… действительно существующую ИФЖ!

— Вы его взяли, — утвердительно сказал я. — Верните немедленно.

— Но ведь это такой редкий образец…

— Это не образец, — перебил я его, раздражаясь. — Это мой будущий ребёнок. Верните немедленно, или я за него не ручаюсь. — Я кивнул в сторону Оркида, тот зашипел.

Они всё-таки вернули плод. Флар выхватил из их рук аквариум, прижал его к себе и пугнул их шипами. Люди рассыпались в разные стороны.

Да уж, не слишком вежливое прощание вышло…

Флар водворил плод к остальным.

— Глупые люди! — пробормотал он, наклоняясь над аквариумом и трогая плод кончиками пальцев. — Глупый вымирающий вид!

— Флар! — укоризненно воскликнул я.

Инопланетянин фыркнул. Потом он вздрогнул, поспешно прильнул ко мне, заглядывая мне в лицо своими тёмными глазами, и с тревогой спросил: