— Вот именно. Выбираю девушку помоложе да покрасивее, — невозмутимо продолжал вампир. — Провожу с ней страстную ночь…

Анри чуть снизил скорость, минуя ухаб.

— Избавь меня от подробностей.

— Да ладно тебе, подробностей, — съязвил Анри. — Девственниц, что бы там кто не говорил, я не трогаю, незрелых малышек — тоже. Мы оба взрослые. Все и всегда происходит по обоюдному согласию — я дарю избраннице страстную ночь, она мне кровь, благо, что кровь вперемешку со страстью настолько концентрированный напиток, что хватает совсем немного. Утром девушка живет себе дальше. Уставшая, но умиротворенная. Мы, вампиры, умеем дарить наслаждение. Но вы о нем не помните.

— А Маман?

— Маман это Маман… — усмехнулся Анри. — Она особенная. Не путай еду с влюбленностью. А влюбленность в Маман, напомню, ошибка не моя.

— «Не помните» — это как?

— Девочка моя, ты действительно такая наивная или только прикидываешься? — в голосе Анри послышалась горделивая нотка. — Практика вещь хорошая не только в искусстве вождения, но и в постели. Ты хоть представляешь, насколько мы в этом хороши? — что-то мне не хотелось это представлять. Совсем… — Потому мы не столько защищаем свой вампиртий секрет, отнимая у вас память, сколько ваш разум от вашей же пагубной страсти… Мы для вас как наркотик. Один раз попробуешь, и всю жизнь будешь искать новой дозы.

А я, увы, даже слегка попробовала. Сглотнув, я задушила в себе воспоминания о той пламенной ночи и усиленно постаралась не замечать горделивой насмешки Анри. Все же это нечестно: он читает мои мысли, а я его — не могу!

Справляясь с предательской дрожью, я усиленно смотрела в окно, туда, где пробегали редкие огоньки в деревенских домах.

— А следы укусов на шее? — продолжала допрашивать я. Не потому что было интересно, а просто хотелось прервать это проклятое молчание. И когда разговариваешь легче не думать… ни о чем не думать.

— Следы… я умею лечить раны, душа моя. Потому следы я просто убираю.

— Значит, эта "эпидемия"… — я бросила на Анри косой взгляд, — твоих рук дело?

— Ну моих, — пожал плечами Анри, — и что? Никто же не пострадал. А ночь с незнакомцем? Тебе ли не знать, что современные нравы очень даже толерантны к подобным приключениям.

Вот почему та девушка из зеркала оказалась жива.

— Ты циник, — прошипела я.

— Нет, дорогая, это ты — циник. Я просто правдив с собой и с окружающими. Я должен есть. И я не хочу убивать, это не совсем в моем характере. Однако это еще одна причина, почему я столько лет не могу найти себе пару. Вы, девушки, считаете мою «еду» — изменой, и даже вам самим сложно убедить себя в обратном.

— Не сомневаюсь, — прошептала я. — Знать, что твой парень каждую ночь…

— Ну не совсем каждую, не преувеличиваем. Мне хватает раза в неделю.

— Но дела это не меняет.

— Естественно, не меняет. Для вас. Вы позволяете себе убивать животных, есть их трупы, которые называете мясом, и морщитесь при упоминании о нас, «кровососах». А ведь мне противно мертвое тело, любое — будь то тело человека или зайца. Я люблю живое тепло…

— …кровь.

— …кровь… — невозмутимо подтвердил вампир. — Теплую. Живую.

— У тебя есть дом?

— Неожиданный вопрос, — Анри плавно повернул машину вправо, на полузаросшую лесную дорожку. Низко склонившиеся кроны деревьев украли последний свет. В машине стало совсем темно. — Нет, того, что вы, люди, называете домом, у меня нет. Я уже долгое время долго не останавливаюсь на одном месте, не чувствую такой необходимости. Думаю… мне не совсем свойственен ваш романтизм.

— Но здесь ты уже достаточно долго…

— Здесь у меня незаконченное дело. Боюсь, я застрял в этих краях надолго, и сам, сказать по правде, не знаю, радоваться этому или печалиться.

А вот такое противоречивое чувство мне как раз знакомо. В последнее время оно меня и мучает… или же не совсем мучает…

Я не стала спрашивать, что это за незаконченное дело, лишь устроилась поудобнее и закрыла глаза. Убаюканная тихим журчанием мотора, я заснула. Сама не понимаю, как я могла безмятежно спать рядом с вампиром?

Небольшой уютный домик посреди нетронутого человеком леса. Струится через окно мед зимнего солнца, пестрит рукоделие в моих ладонях, и мерные движения иглы успокаивают…

Я отрываю взгляд от рукоделия и смотрю на огромного черного пса. Красивый, гибкий, как на картине в моем кабинете, он медленно входит в комнату, и свет мягким блеском отливает на его пушистой шкуре… Он кладет голову мне на колени, заглядывает преданно в глаза. Дрожат руки… летит на пол рукоделие, и я обнимаю пушистую голову пса и плачу, плачу… горько, безумно.

— Он опять не пришел, правда? Опять?

Кто-то потряс меня за плечо, и сон улетучился, скользнул песком сквозь пальцы. Оставил на коже мешающие песчинки, но сам истаял, оставив лишь едва ощутимое беспокойство.

— Пора вставать, спящая красавица, — нежно прошептал Анри. — Мы приехали.

«Приехали» — это правильное слово. Только значение у него несколько другое. Губы Анри вновь мимолетно коснулись моих, прогоняя остатки сна и вялости. Раньше, чем я сама поняла, что делаю, я отвесила вампиру пощечину.

— Больше так не делай! — прошипела я.

Анри лишь пожал плечами, выпрямляясь:

— Да, да, знаю… сволочь я, сволочь. Вылезай из кареты. Если не успеешь до того, как она превратится в тыкву, я не виноват.

Внутри было именно так, как я себе представляла. Огромный зал с зеркальными стенами. Множество недавно срезанных роз, от аромата которых, смешанного с запахом свечей, сразу же закружилась голова. Мягкий полумрак, блики на стенах, в зеркалах, тихая, едва перекрывающая приглушенные голоса, музыка. Романтика! Только скажите на милость, кому нужна эта проклятая романтика!

И это платье с тяжелой юбкой, не повернуться. И эти перчатки… ни до чего нельзя дотрагиваться… сама себе чужой кажусь.

Зато Анри тут явно нравилось!

— Ну и чего ты застыла в проходе? — сразу же принялся ворчать неугомонный вампир. — Проходи, все свои. Интересно… а куда подевался официант с шампанским? Жаль, что нет ничего покрепче. Жадины!

— Ты за рулем, — мрачно напомнила я.

— И? — усмехнулся вампир. — Утихомирься, родная. Домой ты раньше завтрашней ночи не поедешь. Водитель здесь я, а мне, видишь ли, солнечный свет вреден.

— Уж не думаешь ли ты, что я весь день тут торчать буду? — ужаснулась я.

Отчего ужаснуться было — кроме бального платья с собой я ничего не взяла, рассчитывая остаться тут только на одну ночь, а лучше — всего на пару часов, а потом вернуться в свой спокойный, уютный кабинет, где не было столько народу, шуму и прочей гадости.

— Я не думаю, — невозмутимо поправил меня вампир. — Я, дорогая моя, знаю!

Вампир подцепил бокал с подноса официанта и нагло растворился в толпе, оставив меня одну.

А вокруг голоса, голоса, разноцветные платья, мелькающие среди гостей официанты в белоснежных рубашках. Душно.

Я отошла в колонне, надеясь, что это чертов шум в ушах пройдет. Зря я согласилась ехать на этот бал. Надо бы пойти, поздравить хозяйку, ее праздник как бы, но где мне, скажите на милость, искать среди многочисленной толпы Ли? И людей тут столько, что наверняка моя подруга занята, и ей будет не до меня.

Ее «хозяина», Сашу, искать и не хотелось. Я так и не могла до конца поверить, что мой холодный, неприступный одноклассник может быть «хозяином» кого-то, кого я люблю. А люблю я так немногих… Анри вот, скорее — ненавижу.

— Вам дурно? — мягкий, чарующий голос, который сразу же будто завернул мое многострадальное тело в ласковое, пушистое одеяло. — Могу проводить вас на балкон.

— Луной полюбоваться? — съязвила я, судорожно вцепившись пальцами сумочку.

Но обладателя этого великолепного голоса было пронять не так и легко:

— Почему бы и нет… луна сегодня на редкость красивая.