— Ну… — я помедлил — Во всяком случае, похоже, мой разговор с мистером Ву состоялся. Судя по всему, я впутался во что-то сомнительное.

— В этом-то, парень, никто не сомневался. Платят-то хорошо?

— Про деньги речи не было.

— Не упускай своего, Стоун. — Ноб хихикнул. — Бессребреники — опасные люди.

Я сделал жест, означающий, что бармена это касается в последнюю очередь.

— Мне платят достаточно, Ноб, — соврал я, чтобы успокоить старика.

— Чистой, благословенной и неучтённой всякой электронной нечистью наличкой? — Ноб блаженно улыбнулся.

Системе электронных кредиток он не доверял… ну и правильно, в общем-то, делал. А то много развелось желающих сунуть свой длинный нос куда не просят. И сунуть мордой уже тебя — скажем, в недостаточную вовлечённость в общественные дела (сумма пожертвований менее 10 процентов от дохода), или указать на избыточное потребление алкоголя /свыше одного литра в месяц в пересчёте на сприт/, что тоже отображается торговой сетью.

Тут, в Тени, контроль заметно меньше. Но любить больше его от этого почему-то не хочется.

— Впрягайся, парень, — посоветовал Ноб, изучивший мою мимику не хуже зеркала. — Деньги на дороге не валяются, а в долг я тебя поить не буду — ради твоего же блага.

— Ноб, я переночую у тебя? — спросил я, продолжая глядеть на эльфку.

— Конечно, — согласился бармен, — Где моя комната, ты знаешь.

— А ты сам?

— Приткнусь где-нибудь.

— Спасибо, — сказал я, подхватив Айви на руки. Девушка была довольно тяжёлой, но это была приятная тяжесть.

Странно — такой боец, как Айви, должен был бы проснуться мгновенно, но этого не произошло.

Я уложил эльфку на кровать Ноба. С трудом разобравшись в переплетениях перевязи отцепил ножны, положив меч рядом — так, чтобы Айви могла легко дотянуться до своего тесака.

Постоял немного, глядя на сиреневую чёлку, хмыкнул и тихо вышел, как следует прикрыв дверь.

В баре был удобный диванчик, вздремнуть на котором казалось неплохой идеей.

Мне не повезло. Диванчик уже занял какой-то орк. Вечно мне везёт как утопленнику.

К счастью, мой серый плащ вполне годился на роль матраса — вероятно, компенсируя тот факт, что никакой другой роли он играть бы не смог. Я поставил несколько столиков у стенки и расположился под ними.

Орк, торопящийся на работу — страшное зрелище. Может и задавить.

Утро встретило меня неприветливо.

Куда уж как весело — сначала слушать стоны и вопли похмельных орков (а это звУчище почище звуковой дорожки к видеореальности «Мертвецкие мертвецы» сим-личности Джона Карпентера), а потом быть свидетелем (хотя бы и пассивным — поскольку глаз я не открывал) сборов в дорогу.

Судя по прорезающим пространство бара звукам, орки отдавливали пальцы, наступали на ещё не совсем проснувшихся товарищей, сталкивались у выхода и заставляли меня забыть о том, что их было всего-то четыре особи. Звуковая картина происходящего заставляла предположить, что на работу опаздывает целый дивизион орков, числом не менее двухсот штыков.

За короткие четверть часа, показавшихся мне вечностью, я узнал три совершенно неизвестных мне матерных выражения, описывающих редчайшие случаи межвидового некрофилического инцеста, услышал шум двух небольших драк и, похоже, чуть было не стал жертвой опрокинутого стола. К счастью, не того, который служил мне в качестве оркоубежища.

Наконец шумная компания исчезла. Но насладиться вновь обретённой тишиной (а скорее — только что воцарившейся, поскольку храпят орки ничуть не тише, чем собираются на работу) мне не удалось.

Кто-то с жутким, скрежещущим писком ножек о пол сдвинул защищавший мою голову столик, лишив меня спасительной тени.

В «Орчатнике» окон нет — в Тёмном мире они нужны для чего угодно, только не для освещения — но это-то и было самым худшим вариантом.

Потому что лампы дневного света, используемые Нобом, вполне могли бы работать в качестве фотовспышек.

Я зажмурился, выругался, резко привёл тело в вертикальное положение и открыл глаза. Всё это я проделал одновременно, и, если кто-то полагает, что зажмуриться и открыть глаза в одно и то же время невозможно, то ему явно не доводилось вскакивать по утрам от яркого света, включенного заботливыми родственниками.

Человек, разбудивший меня с иезуитской жестокостью, к моим родственникам не относился, что, впрочем, участи моей не облегчало.

— Офицер Стерлинг! — рассмотрел я через слепящий свет смутно знакомый по вчерашнему дню силуэт. — Вы охренели — без предварительного согласования будить старшего если не по званию, то хотя бы по возрасту?

— Стоун! — крикнул Ноб из-за стойки, — Если ещё раз выругаешься при даме, я тебе все зубы пересчитаю.

В подтверждение этого тезиса послышался противный свист электромотора, раскручивающего ту клешню, что заменяла бармену кисть.

Я предпочёл не развивать опасную для моих зубов тему и протёр глаза, восстанавливая способность к зрительному восприятию ситуации.

Офицер Стерлинг сидела на столике, когда-то (всего минуту назад) служившем мне спальной принадлежностью и неспешно полировала лезвие меча суконной тряпочкой. По глазам эльфки о её настроении было судить невозможно — их закрывали шикарные тёмные очки антикварной формы. Не иначе, принадлежавшие самому Киану Ривзу в бытность его мессией.

Ноб стоял за стойкой и с завидным постоянством вытирал стаканы. Иногда мне начинало казаться, что бармен специально берётся за стакан всякий раз, стоит мне посмотреть в его сторону. Правда, судя по каплям на стекле, Ноб их для разнообразия помыл.

— Приношу свои извинения перед всеми присутствующими: за грехи, сделанные и несделанные, слова, сказанные и несказанные, и мысли, э-э… подуманные, но несвершённые! — кисло отбарабанил я, со скрипом приводя скелет в относительно вертикальное (45 градусов к стене) положение.

— Годится в качестве молитвы, — одобрительно кивнул Ноб, я же посмотрел на часы, укреплённые над барной стойкой.

Семь утра.

— И надо было меня будить в такую рань? — вопросил я в пространство, опасливо покосившись на Айви. Поди её разбери, в каком эльфка настроении. Откочерыжит голову — и поминай как звали. Ну их, этих детей Толкина, не понять им утреннего состояния человека, вот уже полгода не появлявшегося на работе вовремя. Поправка: все эти месяцы вообще там не появлявшегося.

А что мне там делать? Стрелять позовут, а бумажные папки в архиве, кои следует перекладывать с места на место исключительно в целях имитации рабочей деятельности, ещё ни разу не попытались от меня сбежать — хотя я, честное слово, не стал бы им пенять на это.

— Я бы хотела заняться расследованием, если ты, конечно, не возражаешь, — угольно-чёрные пятна на лице девушки выглядели просто устрашающе.

Возражать не хотелось.

— Ага! — я улыбнулся в предвкушении. Не то чтобы я любил давать окорот настырным новичкам, но в данном случае я и впрямь решил выяснить, кто в доме хозяин.

— Стажёр-детектив Стерлинг! — рявкнул я так, что у меня самого заложило уши. — Доложите, каковы, по вашему мнению, должны быть первые действия следовательской бригады?

— Осмотр места преступления, покуда разные идиоты не уничтожили все следы! — молодцевато выпрямилась Айви, проделав некое сложное движение мечом, означавшее, по всей видимости, салют.

— Очень неплохо для начала! — согласился я преувеличенно напористым тоном. — К сожалению, убитый — большая шишка, так что всё мало-мальски стоящее уже затоптали и упрятали в целях обострения межведомственного соперничества.

— Гм… — в столь же бодром стиле протянула Айви, — предлагаете воспользоваться телепатией? Или собственными источниками в соперничающих ведомствах?

— Никак нет — за отсутствием таковых! — сбавил ёрнический тон я — Мы с тобой будем разрабатывать самую дохлую версию. Потому что все прочие улики быстро превратятся в политические рычаги, нам неинтересные.