Поттер словно специально будоражил воображение, то потянувшись после долгого сидения за книгой, а то и начав за обедом слизывать мёд с пальцев. Северус мог только надеяться, что ничем не выдал своей чрезмерной заинтересованности, рассчитывая на невнимательность Поттера.
А вечером Северус столкнулся с настоящей проблемой. У него не было сомнений в постоянстве ночного гостя, и имелась возможность пресечь эти визиты раз и навсегда. После мучительных раздумий он запер дверь всеми известными чарами Конфиденциальности, и теперь, чтобы покинуть комнату, ему бы и самому пришлось изрядно потрудиться. Но так было правильно. Северус облачился в ночную сорочку и завернулся в одеяло. Он уже начал засыпать, когда его поразила совершенно простая мысль — запечатанная дверь наверняка наведёт Поттера на мысли о том, что предыдущие ночи его здесь ждали!
С колотящимся сердцем Северус поднялся и скрупулёзно удалил все затворы. Гораздо лучше будет притвориться, будто Поттер его разбудил. После такого он точно не вернётся. Никогда. И почему-то это радовало гораздо меньше, чем хотелось. Но когда жизнь радовала Северуса? В том-то и дело!
Северус лежал под одеялом, продумывая сценарий своего пробуждения. Казалось бы, чего проще? Но была грань, которую переходить не хотелось, и пугать Поттера он не собирался. Достаточно будет пошевелиться, даже не открывая глаз — впечатлительному мальчишке должно хватить.
Поттер пришёл после полуночи, словно следовал негласной договорённости, и сразу же уселся на кровать, взяв Северуса за руку.
— Привет. Я скучал…
Северус прекрасно знал свои слабости, но решил немного потянуть время. Исключительно для достоверности. У Поттера была очень горячая ладонь, а может, это просто Северус озяб в ожидании. Он всегда мёрз, когда нервничал, а сейчас точно был далёк от спокойствия. Особенно, когда Поттер начал поглаживать его запястье, наверняка не представляя, чем такая провокация может закончиться.
— Я видел, как ты на меня смотришь! — вдруг объявил Поттер.
В полной тишине его слова прозвучали даже торжественно. И пока Северус набирался решимости для следующего шага, Поттер коснулся губами его ладони.
— У тебя холодные руки, — прошептал он. — Я согрею, хочешь?
Северус хотел. Но совсем не того, что себе представлял наивный Поттер. Желание стало уже чрезмерным, скручиваясь где-то в животе тугим узлом. Пора кончать с этим балаганом! Северус вздохнул и слегка качнул головой. Однако непредсказуемый Поттер, вместо того чтобы сбежать, тихо ахнул:
— Ты весь горишь!
Пора было уже привыкнуть, что температуру Поттер измеряет исключительно губами, но для Северуса это было слишком много. Он замер от потрясения, когда Поттер принялся водить губами по его лбу, потом коснулся щеки, шеи… Когда Северус понял, что Поттер его целует, было поздно что-то делать — он просто ухватился за мысль, что это ничего не значит. Совсем ничего. Северус чувствовал себя старым похотливым сатиром, заманившим в свои лапы почти ребёнка, но только и мог, что замереть, принимая ласку.
— Какой же ты классный, — горячечно шептал Поттер. — Какой же ты…
Северус даже не подозревал, насколько у него чувствительная кожа на шее, если такие осторожные прикосновения могли довести его почти до экстаза. Он был слаб! Позорно слаб, и у него не хватало сил, чтобы пресечь происходящее.
— Пожалуйста, смотри на меня так и завтра… на меня никто и никогда так не смотрел…
После такого Северус окончательно почувствовал себя растлителем, сгорая от стыда за собственное возбуждение. Но тут даже святой бы не устоял! Поттер почти улёгся сверху и ласково целовал его шею. Хорошо, что это продолжалось недолго. Поттер порывисто вздохнул и отстранился.
— Прости… я не должен был… так нельзя…
Он зачем-то начал поправлять одеяло и, скользнув ладонью по телу Северуса, обнаружил его эрекцию. Вот теперь выдавать себя точно не стоило! А удивлённый Поттер заглянул под одеяло, убедившись в верности своих догадок.
— Ух ты ж… это я тебя так? Это у тебя на меня?
И всё это с выражением, будто нашёл подарок, оставленный под рождественской елью! Поттер коснулся вздыбленного члена через тонкую ткань сорочки и, впервые изменив своим привычкам, признал без дополнительных исследований:
— Горячий…
Когда ладонь на члене чуть сжалась, Северусу захотелось взвыть, но он вытерпел. Как вытерпел и разглаживание сорочки — тонкая ткань совершенно не притупляла ощущений! — и последующее укрывание одеялом.
— Сладких снов, Северус… самых сладких…
Поттер давным-давно ушёл, и с возбуждением Северус благополучно справился, но сна не было ни в одном глазу. Никогда прежде он не сталкивался ни с чем подобным — тщательно продуманный образ избавлял его от лишнего внимания студентов, да и особой популярностью Северус никогда не пользовался.
Поттер сам поставил себя в крайне уязвимое и неловкое положение, но почему-то стыдно и неловко было исключительно Северусу. Может быть, из-за собственного притворства? Или он просто не привык к подобным откровениям? Чтобы без всякого тайного смысла, не преследуя иных целей… просто потому что захотел… просто захотел…
Почему-то быть желанием Поттера оказалось даже приятно, и чертовски польстило самолюбию Северуса. Понятное дело, что пользоваться столь щедрым предложением никто не собирался, но помечтать-то было можно. Вот Северус и мечтал, проклиная себя за постыдную слабость и утешаясь тем, что Поттер о таком точно не узнает! И никто не узнает, потому что укрощать собственных демонов Северус уже научился. За столько-то лет. Надо ли говорить, что очередное утро было совершенно не добрым?
— А сегодня что вам снилось, сэр?
— Кровь! — отрезал Северус.
Лицо Поттера вытянулось и, кажется, слегка побледнело. Он принялся листать «Толкователь снов», мучительно морщась, а потом потрясённо уставился на Северуса:
— Она лилась из раны?
— Да, — Северус строго взглянул на Поттера и невозмутимо добавил: — На одежду! Из разорванной шеи. Я был весь в крови. И что это означает?
— Это к наступающей беде, сэр, — Поттер прокашлялся и прочитал: — Потеря крови может отражать и другие жизненные потери: любимых, финансов, родных. Кровь также может символизировать жертвенность — например, агнец, отданный на заклание.
Час от часу не легче! Лучше бы Северус продолжал рассказывать про котят!
— Мистер Поттер, может, теперь вы перестанете верить в эту чушь?! Очевидно же, что нам здесь не грозят никакие потери. Особенно финансов.
— Ну, да, с финансами у нас всё будет хорошо. А хотите, я вам завещаю этот дом?
— Не говорите глупостей! — рассердился Северус. — Давайте лучше займёмся делом.
Поттер не возражал. Однако его задумчивость почему-то пугала Северуса. Он определённо что-то замышлял, только вот что? Да и с ночными визитами пора было уже заканчивать. Одних только воспоминаний об этом безрассудстве Северусу хватит ещё на много лет для того, чтобы плодотворно фантазировать. Он решил, что уместнее всего будет «проснуться» и мягко убедить Поттера в невозможности каких-либо отношений. Северус даже принялся подбирать слова, но дальше фразы «ты ещё так молод» почему-то не продвинулся. Лучше будет положиться на интуицию. Должна же она хоть однажды предотвратить катастрофу, а не приблизить?
Северус едва дождался вечера, потому что задумчивость Поттера не способствовала здравости мышления. Больше всего хотелось продолжить притворство, хотя бы ещё на одну ночь. Желание было таким острым, что это уже начинало пугать, и Северус решил не затягивать с объяснением, пока не вляпался окончательно. Возможно, им с Поттером даже удастся остаться добрыми знакомыми, и наверняка, встретившись лет через двадцать, они ещё посмеются над странностями совместного проживания в доме.
Воздух в комнате показался слишком затхлым, и Северус долго стоял у открытого окна, с удивлением обнаружив, что, оказывается, наступила весна. Нет, он, разумеется, следил за календарём, но сейчас почему-то вдруг осознал произошедшую смену сезонов и загрустил, вспомнив, что когда-то связывал с весной надежды и отчаянно ждал перемен. Но ночи всё ещё были холодными, и, окончательно озябнув, Северус закрыл окно. Он облачился в ночную сорочку и улёгся под одеяло, пытаясь настроиться на непростой разговор. Обижать Поттера не хотелось, а как необидно отказать — Северус не знал, особенно, когда уже был почти готов согласиться на всё, что бы тот ни предложил.
