Зато в теории Поттер был слаб. Мало того, он словно не понимал связи между теорией и практикой. И если бы раньше Северус просто высмеял его, заставив писать эссе — от которых, стоило признать, не было никакого толка! — то сейчас терпеливо пытался разобраться в этом казусе, находя его интересным. Наверное, это всё от безделья, потому что считать чем-то серьёзным варку зелий для нужд Ордена не получалось. И было бы гораздо проще, окажись Поттер обычным идиотом, не способным к наукам. Так ведь нет, соображал он хорошо. Если бы Северус сам не был его профессором, то уже бы сообщил о тех, кто учил мальчишку, много неприятного. Потому что стоило Поттера чуть подтолкнуть в нужном направлении, и он с лёгкостью подхватывал мысль Северуса, а потом по-мальчишески радовался открытиям.

Да уж, если Северус сумел оценить общество домовика, то появление Поттера вообще можно было считать удачей. Он заражал пространство вокруг себя неуёмной энергией, и Северус даже себя ощущал помолодевшим. Этот побочный эффект от занятий коснулся и тех сфер, к которым Поттер уж точно никакого отношения не имел. Больше всего пострадало либидо Северуса. Или не пострадало, это как посмотреть. Если раньше он вспоминал о нуждах тела от силы раз в месяц, то теперь, от души намахавшись палочкой и разогнав кровь, уделял себе внимание почти каждый вечер.

Он даже придумал ритуал. Уединившись в своей комнате в то время, которое было признано «личным», Северус зажигал свечи и усаживался в огромное кресло перед старинным зеркалом. Пара бокалов кларета способствовали игривости настроения и подстёгивали фантазию. Обычно это было что-то нейтральное, чего в его скучной жизни не случалось. Зеркало он давно приучил молчать, поэтому никто не мешал ему вдумчиво ласкать себя, представляя, что его касаются руки незнакомца. Для остроты ощущений он завёл себе перчатки из тонкой кожи, которые усиливали иллюзию.

Если честно, то в такие минуты он и себя толком не узнавал, и с лёгкостью придумывал различные антуражи для свиданий. Чаще всего это были ниши и будуары в особняке Малфоев, которые, как он подозревал, на своём веку видели и не такое. В один из таких вечеров Северус, как обычно, развязал халат и, распахнув его полы, занялся делом. Тонкая кожа перчатки скользила по шее, царапала чувствительные соски, опускаясь всё ближе к жаждущему внимания члену, но Северус не спешил — ему нравилось себя поддразнить и немного помучить, заставляя просить. Он запрокинул голову на мягкую спинку кресла и сквозь полуопущенные ресницы наблюдал за движениями рук на своём теле.

— Да, детка… сделай так ещё раз…

Северус закусил губу, сдерживая стон. Сейчас в полумраке спальни он не узнавал сам себя, и теперь ощущал себя охотником, загнавшим дичь. Он представлял суету бала, музыку, легкость, какая бывает после пары бокалов вина, и незнакомца, знаками зовущего за собой. В альков.

— Да… хорошо…

Северус не узнавал даже свой голос, и это было только на пользу воображению. Он знал, что к утру чары развеются, и не останется ничего, кроме удовольствия, такого сладкого, такого острого, такого запретного. Мысль, что их могут застать в любой момент, придавала происходящему лишь пикантность. Ладонь ритмично сжимала член, а пальцы второй руки разминали отверстие, проникая лишь на одну фалангу, дразня. Для этого пришлось сдвинуться на самый край кресла и приглашающе развести ноги.

— Так… так… ещё…

Оркестр в голове заиграл быстрое танго, и Северус понял, что долго не продержится. А долго и не надо — сейчас ему бы не помешала и толпа свидетелей, тем более что в доме Малфоя гости ко всему относятся философски-и-и…

— Сэр? Ой… простите… вы так стонали…

Поттер! Куда же без него? В голове ещё шумели отголоски отличного оргазма, поэтому Северус был далёк от адекватности. Иначе зачем ему понадобилось поддерживать разговор? Рыкнул — и мальчишку бы как ветром сдуло, но нет. Вместо этого он неторопливо запахнул халат и принялся снимать перчатки, уточняя словно между делом:

— Мистер Поттер, что в словосочетании «личное время» вам непонятно?

Хрипотца в голосе, кстати, была совершенно блядская, но Северуса такие мелочи не смущали. В отличие от Поттера.

— Я подумал, что вам плохо, сэр…

— Теперь вы убедились, что всё хорошо?

— Да, сэр.

— И?

— Я пойду, пожалуй.

— Думаю, это отличный выбор.

— Спокойной ночи, сэр.

— Сладких снов, мистер Поттер! — Северус небрежно бросил перчатки на столик и, подняв бокал, отсалютовал им Поттеру, всё ещё топтавшемуся на пороге. — Самых сладких.

Поттер неловко махнул рукой и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Ну и что это было? Северус спрятал лицо в ладонях, сдерживая истерический смех. Всё-таки чувство юмора у его жизни было, хотя этот юмор был откровенно чёрный. И как теперь объяснять Поттеру теорию связи заклинаний, когда при слове «палочка» тот будет довольно ухмыляться? Впрочем, в восемнадцать лет уже появляются зачатки разума. Проклятье! Северус чувствовал себя вратарём, пропустившим мяч. Как так-то? Что ж, допустим, счёт сравнялся, но это означает лишь то, что Поттер заслужил штрафной удар.

Северус очистил себя чарами и принялся размышлять над ответным ходом. Отработку и прочие дисциплинарные взыскания он отмёл сразу из-за отсутствия должной тонкости. Нет! Месть должна быть симметричной — Северус любил красивые решения. Поттера надо было поставить на место, чтобы тот ощутил не меньшее смущение. Только вот как это сделать? Подглядывать за мальчишкой он не собирался, это даже не рассматривалось, но зато можно поймать его за вторжением в личное пространство!

Северус сделал ещё пару глотков, понимая, что идея очень перспективна, теперь не упустить бы ни одной детали. Поттера следовало не просто заманить в свою комнату во внеурочное время, его надо было спровоцировать на какие-то действия, за которые ему точно станет стыдно, если поймать за руку. Именно за руку! Северус представил, как лежит в постели, а в его спальню прокрадывается Поттер. Ночью, разумеется. Картинка вдохновляла. Поттер в его мыслях усаживался на край кровати, стягивал с Северуса одеяло и лез холодными пальцами под ночную сорочку. Ага! И в тот момент, когда Поттер забывал о всяческой осторожности, Северус открывал глаза и ловил его за руку. Да! Только так. Оставалось додумать, что предпринять, чтобы мальчишка повёл себя именно так, но Северус был уверен в своём умении интриговать. Итак, счёт равный, квоффл в игре. Жизнь точно налаживалась!

Наутро Северус поприветствовал Поттера за завтраком так, будто ничего не случилось. Мальчишка с готовностью поддержал игру и, кажется, был даже рад. Ну-ну! Смеяться Северус предпочитал последним, а потому всячески усыплял бдительность Поттера.

— Передайте, пожалуйста, сливки.

— Пожалуйста, сэр.

— Как прошла ночь, мистер Поттер?

— Хорошо, спасибо за заботу, сэр.

— А что бы вы хотели на обед?

— Я полностью полагаюсь на ваш вкус.

— И даже не будет никаких особенных пожеланий?

— Нет, сэр.

— Тогда я попрошу Кричера приготовить что-нибудь из морепродуктов, чтобы восполнить дефицит белка.

Северусу казалось, что от сладости фраз у него скоро склеятся зубы, а Поттер лишь вежливо кивал и приветливо улыбался. Засранец! Ничего-ничего! Посмотрим, куда эти манеры денутся ночью.

— Мистер Поттер, я бы хотел вас попросить об одной услуге.

— Конечно, сэр! Что вам будет угодно?

Северус даже прикусил язык, чтобы не ляпнуть лишнего, и, елейно улыбаясь, начал:

— Мне нужно ассистировать при варке одного непростого зелья. В принципе, в Хогвартсе вы такого не изучали, поэтому вам может показаться сложным…

— Что вы, сэр! Я с радостью. А что это за зелье?

Как и не Поттер вовсе! Но услышав самый важный вопрос этого утра, Северус мысленно потёр руки. Ловушка готова!

— Это сложное зелье для улучшения мозгового кровообращения. В последнее время меня мучают головные боли, и чтобы предотвратить апоплексический удар, нужно принять меры.