С чувством справедливости, граничащим с удовольствием, я открыла дверь её камеры, а спустя мгновение уже скакала мимо, левитировав подарок сквозь завесу из облаков, ограждавшую небольшую металлическую платформу, на которой она была заключена.

— Подарок от друга, — крикнула я, одновременно с этим утрачивая свою невидимость. Часть меня хотела задержаться, просто чтобы увидеть, что Мягколапка открыла его, и убедиться, что она поняла, что должна делать дальше. К подарку прилагалась записка, но я не была уверена, что Мягколапка умела читать.

Но я не могла себе этого позволить. Нужно было бежать вперёд. И не оглядываться. Я могла только надеяться, что я что-то изменила. Что я открыла ей путь, который был для неё лучше, чем тот, что ей пророчили раньше.

Я хотела всё сделать правильно.

* * *

Прошлой ночью:

Впереди меня ждал тяжёлый день, а разговор с Хомэйдж лишил меня последних остатков сил. Всё, чего сейчас я хотела — это спать.

Вечеринка же, продолжавшаяся в главной пещере, нисколько этому не способствовала. Я больше чувствовала, нежели слышала тяжёлые удары барабанов, сопровождающиеся песнями, которые Вельвет Ремеди исполняла своим бархатным голосом.

Сегодняшняя ночь была затишьем перед большой битвой. Битвой, что определит будущее Эквестрии. И многие из тех пони в зале не вернутся, когда она закончится. Вечеринка была идеей Сильвер Белл, но все её поддержали — никто не хотел провести свою, возможно, последнюю ночь за чтением книги.

— Поднимите копыта! — крикнула Вельвет Ремеди несколько раз эту часть знаменитого дуэта Винил Скретч и Пинки Пай.

Я попыталась спрятать голову под подушкой. К счастью, у Спайка была целая гора подушек.

— Эгей, Литлпип! — Спайк просунул голову в дверной проём комнаты с Садами Эквестрии, в которой я пыталась укрыться от шума вечеринки. — Мы сейчас будем играть в «Приколи-пони-Хвост». Не хочешь с нами?

Я застонала.

— Ого. Дежа-вю, — сказал Спайк. — Тебе действительно стоит пойти. Это последняя ночь перед… ну, ты знаешь. И тебе нужно провести её со своими друзьями.

Издав ещё один стон, я отбросила подушку и села. Возможно, Спайк был прав.

Вопреки своим настоящим желаниям, я последовала за ним обратно в очень светлую и шумную главную комнату.

И быстро была втянута в игры и веселье.

Мы играли в «Приколи-пони-Хвост», бились подушками и даже разбивали пиньяту. А ещё мы устраивали игрушечные гонки и играли в настольный теннис. Потом, перевернув книжный шкаф, мы приспособили его вместо чайного столика, на котором было множество всяких одобренных Министерством Морали вкусностей, включая даже целую гору аппетитнейших кексов. Вельвет Ремеди была в центре внимания. Она исполняла один зажигательный танец за другим, своим рогом создавая себе музыкальное сопровождение и ослепительное световое шоу.

Я танцевала со столькими зебрами, пони и грифонами, сколько за жизнь не могла себе представить. А маленькая извращенка в моей голове могла честно пялиться на бёдра, пока мы танцевали конго.

А ещё были подарки. Особенные подарки, сделанные Лайфблумом, который большую часть дня провёл, изучая Заклинание в Коробке. Подарки для хождения по облакам.

Но главное — было весело.

Эта ночь, эта вечеринка... Мне кажется, это было самое чистое веселье, что я испытывала за свою жизнь.

Спайк был прав. Это было лучше и куда важнее сна. Это были моменты радости с друзьями.

В конце вечеринки Лайфблум передал мне последний подарок, обёрнутый красивым бантом.

— Это то, о чём ты просила, — сказал он. — Мне надо возвращаться. Я полечу с Дитзи Ду и Лаенхартом. Если я собираюсь попасть в Башню Тенпони вовремя, чтобы успеть произнести небольшую заготовленную мной речь, мне надо идти.

Я левитировала красочно завёрнутую коробку себе на спину.

— Спасибо.

— Кому это? — спросил Каламити, подбежав ко мне, как только Лайфблум ушёл прочь, быстро переместившись туда, где Дитзи Ду в который раз говорила "пока" Сильвер Белл. Несколько часов в кратере должно было вполне хватить ей для набора заряда, да и к тому же уходить с вечеринки Сильвер Белл ей совсем не хотелось.

— Это подарок для Мягколапки.

— Лил'пип, ты ж знаешь, у нас нет времени на это.

Каламити был прав. У нас и так было достаточно дел в Нейварро, и мы планировали нашу атаку, избегая казарм. Мы должны были двигаться быстро. Не было времени для на экскурсию. Но...

— Хотя бы в этот раз, — ответила я ему, — я хочу поступить правильно по отношению хоть к одной из них.

Каламити нахмурился, встряхнув оранжевой гривой. Маленькие цветные клочки посыпались вниз.

— Те не спасти её, Лил'пип. Ты выпустишь этого монстра на свободу, и она прикончит любого пони, прежде чем её саму кокнут. — Он показал на коробку. — Эт не вернёт ей её жизнь.

— Я знаю, — призналась я. — Но если она ещё жива, то это — именно то, что она хочет. — Он была Боевым Когтем. Она не предпочтёт закончить жизнь в тюрьме и быть измученной до смерти. А кто бы предпочёл?

— А когда в твоём плане появился пункт про исполнение желаний адских гончих?

Я посмотрела в глаза Каламити.

— Когда я увидела, как Отэм Лиф обращался с ними.

— Кхм, ой, — он вздрогнул, а затем, скрипнув зубами, произнёс: — Это был удар ниже пояса, Лил'пип. Да, я знаю, что он был ублюдком, который убил целую кучу пони, и я понимаю, что его просто нельзя было оставлять в живых. Но он всё ещё мой брат, и я скорблю о том, что потерял его.

Я знала, что Каламити переживает из-за смерти брата, но мне даже в голову не приходило, что он может быть в трауре.

— Прости, — произнесла я с сожалением.

— Ладно уж, — ответил он, приняв мои извинения, — сам спросил.

— У тебя в гриве конфетти.

— И у тя.

* * *

Сегодня:

— А ну замри, где стоишь, ты, вороватый отморозок! Пока мы отбиваемся от неприятеля, ты решил, что это охренительно классное время, чтоб поживиться чужим добром? Ты ведь воруешь у АНКЛАВА, дерьма кусок. НИКТО не смеет воровать у Анклава!

Каламити едва закончил набивать седельные сумки, когда этот громкий голос разорвал воздух позади него.

— Привет, батя, — произнёс Каламити, поворачиваясь лицом к своему отцу.

Строевой сержант застыл на месте, уставившись на сына.

Каламити, встретившись взглядом с отцом, молча смотрел в ответ.

Затем вздохнул.

— Знаешь, я всегда считал, что у меня накопилось достаточно всего, чё я смогу высказать тебе, если когда-нибудь предоставится такая возможность, — устало произнёс Каламити. — Но вот я стою перед тобой и понимаю, что сказать мне нечего.

Старший жеребец выпучил глаза.

— Каламити? — Он впал в ярость. — Ты?! Нападаешь на родную страну? На себе подобных? Да ещё и с грёбаным ДРАКОНОМ? ТЫ?!

Каламити покачал головой в ответ.

— Ты не прав в стольких вещах, что я даже не знаю, с чего начать.

— А для чего ты шёл сюда, убивая пони? Просто поворовать?

Каламити бросил взгляд на свои седельные сумки, прежде чем ответить.

— Я пришёл сюда, чтобы спасти пони, отец. А это? Это просто небольшая страховка. Моим друзьям лучше покинуть это место живыми, если Анклав захочет получить свою собственность обратно. — Он протолкнулся мимо отца, направляясь к выходу.

— НИ С МЕСТА, ты, предательский кусок ОТБРОСОВ! — заревел строевой сержант.

— А не то что? — спросил Каламити. — Ты же не станешь стрелять в меня. При всех твоих недостатках, ты всё же не Отем Лиф.

— Я буду ДРАТЬ ТВОЙ ЗАД, пока ты не начнешь МОЛИТЬ ОБ ЭТОМ!

Каламити обернулся к отцу, оценивая это заявление.

— Э, не-а. Я думаю, что ты не более чем очень шумный старый жеребец, много лаешь, но никогда не кусаешь. Но ты волен попытаться доказать, что я ошибаюсь, — предложил Каламити. — Но держу пари, что скорее эт я надеру те зад. И это, вероятно, лишит тя того уважения, которое сохраняют к тебе солдаты.

Он повернулся, направляясь к двери.