— Может, твои заклинания сейчас не могут помочь, — медленно произнесла Ксенит, её богатый экзотический голос почти загипнотизировал меня, учитывая моё утомлённое состояние, — но здесь есть много трав и порошков, которые я могу смешать для получения таких эффектов.

Мы осмотрелись. Почти для всех нас хижина Зекоры была помойкой. Среди черепков от глиняной посуды и битых стёкол было много бутылочек, флаконов и банок с чем то, что нам казалось только сорняками и высушенным мусором. Но Ксенит видела больше. Намного больше.

— Эта хижина... она несомненно принадлежала величайшей зебре-алхимику, — сообщила нам Ксенит. — Чудеса, таящиеся в этих сосудах... — Она затихла.

— Значит... — с надеждой в голосе произнесла Реджи, — большую драку мы не пропустим, так?

Взгляд Ксенит упал на меня.

— Мы будем как новенькие к битве, малышка. Но для начала... не могла бы помочь мне передвинуться? — Она покраснела. — И встать?

* * *

Сегодня:

Стерн наблюдала с крыши здания Министерства Морали, где когда-то располагался штаб Красного Глаза, как кибердракон, окружённый шестью Хищниками, издал последний, предсмертный крик и, извиваясь в воздухе, рухнул на землю. Его тело обрушилось на руины зданий внизу, поднимая облако пыли и обломков, покрывавших собой улицы.

Чисто случайно хвост дракона задел одного из Хищников, уничтожив его винты по правому борту. Дракон забрал с собой последнюю жертву из числа этих чёрных монстров.

— Неплохо, — пробормотала Стерн.

За её спиной хлопнула дверь, ведущая на крышу. Грифина услышала перестук копыт.

— Что ещё? — раздражённо спросила она, явно недовольная неожиданным вторжением. Чёрная с прилизанным оперением грифина повернула свою украшенную белыми перьями голову к источнику беспокойства и замерла, увидев измождённую, окровавленную зебру в рваном плаще и с потрёпанной седельной сумкой. Зебра тяжело дышала, её изуродованное тело вздрагивало при каждом шаге.

Стерн отступила назад, рассматривая зебру.

— Подожди. Я знаю тебя, — сказала она спустя мгновение, её глаза озарились узнаванием. — Ты — тот боец из Ямы. Та, которую отпустил Красный Глаз.

Стерн была отнюдь не глупой грифиной. Она знала, откуда были родом те несколько рабов зебр, которых она захватила. А если бы и не знала, было невозможно не заметить жгучую ненависть в глазах этой зебры.

Захлопав крыльями, она поднялась в воздух, стараясь держаться подальше, так как знала, насколько впечатляюща у зебр дальность прыжка.

— Сожалею, что ты напрасно проделала весь этот весь этот путь домой, — резко сказала она зебре. — Но у меня есть более важные дела, которые нужно уладить, чем твоё, вне зависимости от того, что за счет ты хочешь мне предъявить. В случае, если ты не заметила, идёт война.

Чёрная грифина пренебрежительно махнула хвостом в сторону зебры, разворачиваясь к той части города, где хозяйничали Хищники. Два из которых уже были заняты тем, что выжигали её наземные войска и её город своими мощными плазменными пушками.

Ксенит фыркнула, глядя вслед улетающей грифине Когтей. Затем она вывернула шею назад и достала из сумки свой талисман кровокрыла. Ксенит бросила талисман через голову и застонала от мгновенной боли, отращивая свои собственные крылья.

* * *

Два дня назад:

День казался склеенным из разрозненных фрагментов, как при монтаже; я несколько раз засыпала и просыпалась, в основном во время полёта на борту «Черепахи». Ксенит потратила несколько часов, готовя снадобья, большая часть которых предназначалась ей и Реджи (хотя одно досталось и Каламити, чтобы укрепить его выздоравливающее крыло). Пара этих снадобий, насколько я знала из собственного опыта, имели не только оздоравливающий эффект. Как только Ксенит и Реджи достаточно окрепли для путешествия, мы отправились в путь.

Я едва помню посещение Башни Тенпони, и у меня осталось очень смутное воспоминание о доставке беженцев на узловую станцию Р-7. В память врезался лишь момент, когда я увидела там нашу Смотрительницу, которая доставила в Разбитое Копыто первый яблоневый сад из Стойла Два.

Хоть что-то, радостно подумала я, шло в соответствии с планом. И в будущем я возлагала большие надежды на это место.

Но мой самый длительный период бодрствования начался, когда Лаенхарт посадил «Черепаху» в Фетлоке.

— Сюда ты хотела попасть? Ты уверена? — болезненно громко прогремел голос кантерлотского гуля внутри небесного танка. — Я не вижу здесь ничего, кроме руин!

— Это потому, что самое интересное скрыто под землёй, — пояснил Каламити, потирая уши. — И... ой!

— Извини! — проревел Лаенхарт, ничуть не облегчая нам жизнь. Вельвет Ремеди и я спешно ретировались.

Могло быть хуже. Меня больше беспокоила мысль о совместной поездке с "мышью". Возможно, она не была больше огромным, ужасным, клацающим зубами, с острой чешуёй, рогатым, храпящим-розовым-облаком, способным-проглотить-пони-за-один-укус драконом, но она оставалась одним из самых опасных существ в Эквестрийской Пустоши. Возможно, сейчас, когда она была вызволена из Королевской Сокровищницы, она была даже более опасна, чем раньше, когда была заточена внутри в окружении золота, драгоценных камней и прочих ценностей. Из объяснения Лаенхарта я поняла, что "мышь" пережила разрушение и падение Кантерлота, просто будучи весьма прочной. Как будто трансформация каким-то образом взяла легендарную драконью прочность и ужала её до этой новой (и действительно милой) формы.

Это было не то, что должно было сделать с ней заклинание. Но с другой стороны, у драконов ведь была своя собственная магия.

Когда я заговорила об этой проблеме, бывший королевский страж в качестве ответа продемонстрировал мне то, что я сначала приняла за огромный кусок розового мрамора. При ближайшем рассмотрении я увидела стеклянный шар, который был когда-то своего рода прогулочным шаром для грызунов, стеклянная поверхность которого была так сильно деформирована розовым облаком изнутри, что оказалась полностью запечатанной.

— Как же она входит и выходит? — спросила я.

— Как она дышит? — задалась вопросом ошеломлённая Вельвет. Она быстро поправила себя: — Конечно же, ей это не нужно, не так ли? Она ведь была коренным кантерлотским гулем, я полагаю.

Худой как смерть пегас кивнул ей, отвечая загадочно:

— Драконья магия.

Я рискнула предположить, что он и сам ничего не знал.

Вельвет Ремеди и я осторожно шли через мрачные развалины Фетлока. Я внимательно следила за своим Л.У.М.ом, но компас не показывал никаких врагов. Ничего живого вообще.

Холодный ветер гонял хлопья пепла и мусор. Во всех направлениях разбегались руины, которые были когда-то яркими, счастливыми домами для семей пони. Когда мы приблизились к остановочному павильону «Небесных Бандитов», я заметила чёрную надпись на одиноко стоящей стене, многовековое граффити:

Никого не осталось.

Я застыла на месте, подавленная разорением, отчаянием Эквестрийской Пустоши.

Моя задумчивость была прервана скрежетом крышки люка по асфальту, которую сдвинула своим копытом Вельвет Ремеди. Она взглянула на меня сконфуженно, вероятно, понимая, что это была работа скорее для её рога, а затем исчезла в темноте подземелья.

Только я двинулась за ней, как услышала странный звук. Едва слышный... разговор?

Я осторожно двинулась в сторону убежища, где впервые схватилась с мантикорой. Когда я приблизилась, на моём компасе зажглись огни и я чётко расслышала голоса. Я вдохнула с облегчением, так как ни один из появившихся огней не был враждебным.

— ...даже получили новую поставку Дэша прямо от Ангелов, — услышала я голос жеребца. — Просто скажи, что тебе нужно. У доброго доктора есть нужная доза.

— Э-э? — ответил пожилой голос. — Ты продавать роза? Мне не нужна роза. Особенно роза от поней.

— Нет, — повторил жеребец, умело скрывая малейший намёк на раздражение. — Доза. У меня есть доза. Наркотики, мой дорогой пёсик. Наркотики!