— Сейчас, если ты не против, я хочу побыть одна, — сказала она серьёзно. — Я не думаю, что смогу и дальше путешествовать с тобой.

— Что? — ахнула я, моё раненое сердце остановилось. Я не могла потерять ещё одного друга! Не сейчас! — П-почему?

Вельвет Ремеди фыркнула, становясь по-настоящему злой.

— Ты действительно хочешь уйти, Литлпип, прежде чем я скажу что-то, в чём мы обе должны будем раскаяться. — Она начала уходить, пытаясь закрыть дверь за собой. Но та не закрылась, так как сенсоры двери чувствовали меня.

— Но...

Вельвет Ремеди топнув, развернулась.

— Флаттершай ошиблась, давая мегазаклинания другим. Она создала магию жизни и лечения. Как я могу её не любить за это? — Она сверкнула на меня глазами. — Но наивно было полагать, что можно дать хоть кому-нибудь мегазаклинания без риска, что он сотворит что-то ужасное!

Я старалась ответить, но моя голова не работала. Я не могла пошевелиться, смотря на свою дражайшую подругу, наблюдая, как она уничтожает себя.

— О, я понимаю, почему она думала, что другие пони будут использовать мегазаклинания в благих целях. Я была такой глупой. Я тратила свою жизнь на помощь другим пони, потому что, будучи идиоткой, наивно полагала, что глубоко внутри мы все по своей природе хорошие. Что мы заслуживаем, чтобы нам помогали. Заслуживаем быть спасёнными.

Её слова пробудили во мне неприятные воспоминания о мистере Топазе.

— Мы... Мы в своей основе хорошие.

Вельвет Ремеди надломанно посмеялась, неприятный смех.

— Разве ты не заметила, Лилтпип? — словно бранила она меня. — Ты как-то пропустила Арбу? Как насчёт домика Флаттершай? Или любое другое дерьмо, которое мы видели? — Она покачала головой. — Глубоко внутри мы все — рейдеры.

У меня отвисла челюсть.

— Нет! Это неправда! — Я знала, Вельвет Ремеди была обижена. Я молилась, чтобы это говорила в ней её боль, а не она сама. Невыносимо было видеть её такой.

— Нет? — возразила она. — Даже лучшие из нас опускаются до зла, едва с них слетит шляпа. Знаешь, что самое ужасное я сделала в своей жизни? — Я предположила, что она скажет про тот момент, когда начала убивать рейдеров в домике Флаттершай, но она меня удивила: — Когда я пыталась тебя использовать, чтобы заставить Каламити ревновать. Я знала, что ты любила меня, а я...

Она опустила голову.

— Это было ужасно. То, что я пыталась сделать, зло и жестоко. Я не заслуживаю прощения.

Я хотела протянуться к ней и обнять. И в объятиях держать.

— Но я простила тебя, — сказала я ей нежно. — У нас у всех есть моменты...

— Зла? — прервала она меня. — Это верно, Литлпип. Чёрт побери, да ты, возможно, самая самоотверженная и благородная пони на всей пустоши, и смотри, что ты наделала. Мы здесь, на похоронах СтилХувза, потому что ты решила взорвать мегазаклинание под логовом Богини.

Я пошатнулась, как будто она ударила меня.

— Честно говоря, я знаю, что ты думаешь о них лишь как о монстрах. И я даже знаю, почему ты должна была это сделать. Богиня представляла собой угрозу для всех и вся. Но... Ты взорвала их дома, чтобы добраться до неё, Литлпип!

О Богини!

— Ты вырезала все их чудовищные семьи с их маленькими чудовищными отпрысками. — Её тон был грустным и без злости, но каждое слово врезалось в меня, словно кувалда. — Честно, на какие их действия ты рассчитывала? Что они перевернутся по команде? Притворятся мёртвыми?

Она смотрела прямо в мои глаза.

— СтилХувз мертв из-за того, что ты сделала. — Всё моё тело онемело. — Но хуже всего то, что ты действовала правильно, что это надо было сделать.

Всё это... Смерть СтилХувза... это всё моя вина!

— И ты лучшая из нас. — Она подошла и оттолкнула меня копытом от дверного проёма. — Я не пойду с тобой, Литлпип. Я не могу помочь спасти пустошь, если не верю, что пони, населяющие её, стоят того.

Металическая дверь скользнула и закрылась между нами.

Я выпала из моей инвалидной коляски и свернулась клубком на полу, пронзённая болью от этого разговора.

Наконец-то слёзы. И они не планировали останавливаться.

* * *

Показался ищущий меня Каламити. Я не хотела двигаться. Я хотела просто умереть.

— Я... я сделала это, — простонала я, не в силах больше плакать.

— А ну прекращай, слышишь меня? — приказал Каламити. — Ты рисковала своей жизнью и чуть не погибла, спасая Эквестрийские Пустоши от самой страшной угрозы, которую только можно себе представить. Ты, мать твою, герой, и ты не должна тут валяться, жалея себя.

— Эта бомба... скольких убила? — Адские гончие, пегасы. Сколько непреднамеренных смертей. Просто чтобы уничтожить Богиню.

Я представила себе, что даже Красный Глаз будет потрясен тем, как далеко я отбросила свою мораль.

— А как по мне, так ты наоборот спасла кучу пони, — сказал мне Каламити. — И это не твоя вина, что чёртов Анклав появился тогда, когда появился. Никто не мог предугадать это.

— А как насчёт адских гончих?

Каламити заржал.

— Ой, чёрт тя возьми, Вельвет! — топнул он. — Адские гончие — это не что иное, как смертоносные территориальные монстры, убивающие всех пони без разбора. Они веками были дикарями. Да ты хренову тучу жизней спасла, уничтожив этих шавок.

Он был прав, но это не мешало мне думать о волшебном драконьем пламени, сжигающем дома чудовищ, наполненные беспомощными, кричащими детьми.

— Пошли, Лил'пип, приведём тя в порядок.

Я моргнула, глядя на него снизу вверх.

— Ты пойдёшь со мной?

И весьма удивилась, когда Каламити кивнул.

— Сам-то я хочу остаться с Вельвет. Побыть тут ради неё, — прихлопнул он крыльями, явно беспокоясь. — Но вас же в Мэйнхэттен нужно отвезти. Одним вам добираться опасно. Немощная героиня и гуль-торговец? — Пегас скептически покачал головой. — Знаю, Дитзи обидится пуще некуда, да вот только если я с вами не отправлюсь, то вы навряд ли сами доковыляете. Да и я на этой неделе больше друзей терять не собираюсь.

Мэйнхэттен. Хомэйдж. Моё сердце истекало кровью. Я очень нуждалась в ней. Но даже сама мысль об очередной встрече с ней наполняла меня страхом. Как она вообще может захотеть иметь со мной дело после всего, что я сделала? После того, во что я превратилась?

Он нагнулся и нежно потёрся об меня носом.

— Особенно моего самого первого.

Я почувствовала, как что-то тёплое прошло через моё холодное, умирающее сердце.

— Спасибо тебе... Извини, что тащу тебя от неё.

— Насколько я понял, ты предложила ей больше помощи, чем я мог бы. Если нет способа вытащить её из темноты, те маленькие статуэтки станут лучшими проводниками, на какие она только может надеяться.

Временами мой друг-пегас был поразительно мудр.

* * *

Мы с Каламити забились в конец курьерского фургончика, одетые в противорадиационные костюмы. (Наша подруга-гуль широко улыбалась, вытаскивая из одного из ящиков второй комплект, предназначенный специально для жеребца-пегаса. Я начала думать, что Дитзи Ду действительно перевозит абсолютно всё, что могло бы нам понадобиться.) Каламити привязал своё боевое седло поверх противорадиационного костюма, отказавшись от своей обычной брони. Даже в нём он пил Антирадин минимум ежечасно. Каламити не должен был быть здесь, со мной, но он настоял. Я была одновременно и благодарна ему, и злилась на него за это.

Каламити не хотел рисковать тащить Небесный Бандит в Мэйнхэттен. У Кроссроадс были подтверждённые сообщения о множестве операций Анклава в городе. Так что мы могли двигаться либо на своих четверых, либо в фургончике Дитзи Ду.

Путешествие не должно было занять больше нескольких часов. Мы собирались сперва остановиться в Башне Тенпони, где меня оставили бы. Затем Каламити собирался отправиться с Дитзи Ду в город Дружбы. Если Хомэйдж была всё так же рада мне, то я надеялась провести неделю, закутавшись в её объятья.

— Ах ты ж блин! — воскликнул Каламити, отрываясь от нашей четырнадцатой игры. — Можт, таки, до пятнадцати побед? — Я начинала подозревать, что он поддаётся мне. Действительно, ну никто же не может так плохо играть в крестики-нолики.