— Вельвет? — Что-то в её голосе обеспокоило меня.

Она посмотрела вниз, опуская рог.

— Если здесь среди нас и есть монстр, то это я, Литлпип.

— Что? Нет, это...

— Вчера ты убила кучу пони, убивавших и евших других пони, — сказала она мягко и с нескрываемой скорбью в голосе. — Вчера я поставила жизнь своего домашнего питомца выше жизни пони.

Я быстро помотала головой. Теперь была моя очередь заставить её смотреть мне в глаза.

— Ты поставила жизнь любимого члена нашей группы, разумного и способного к чувствам существа, выше жизни пони, который стрелял в неё.

Вельвет Ремеди посмотрела на меня с влажными глазами, в которых была видна благодарность, но не сказала ни слова.

— Что это за пометки? — спросил СтилХувз у дедули Рэттла. Каламити мог пренебречь гроссбухом, но лидер Рейнджеров Эпплджек внимательно его изучал.

— Что ты сказал? — переспросил дедушка Рэттл. — Эй! Откуда у тя мой гроссбух?!

— Ты дал его мне, — ровно, терпеливо ответил СтилХувз.

— Оу. — Он огляделся. — Мы ведь покидаем Арбу, да? — Это был уже не первый раз, когда Рэттл выглядел удивлённым из-за перемены окружающей обстановки.

— Да, — сказал СтилХувз. — Теперь, если позволите, что это за пометки?

Дедушка Рэттл вгляделся в гроссбух.

— Эт — скоко раз я предупреждал пони, прежде чем остальные убивали их. Одна отметка каждый раз, когда я говорил им, что у меня есть дробовик.

— Понятно.

— В его глазах такие заметки являются попыткой помочь, — шепнула Ксенит, пододвинувшись ко мне. — Я подозреваю, что он не ожидал спасения вообще. Он готовился к защите.

Дедуля Рэттл повернулся, оценивающе глядя на СтилХувза.

— Ты — эт он, не так ли?

СтилХувз оторвался от гроссбуха.

— Простите?

— Ты Паладин СтилХувз! — воскликнул он. — Я тя помню! Ты тот гуль, по которому моя дочь так сохла.

Уши Вельвет Ремеди приподнялись. Я сдержала смешок. СтилХувз заржал и попытался вернуть его внимание к гроссбуху.

— Вы, должно быть, ошиблись.

— Не, ты просто недостаточно проницателен, — настаивал на своём деда Рэттл. — Ты даже не замечал её. Всё время тосковал по Эпплджек.

СтилХувз резко поднялся.

— Я тебя знаю?

— Писец Рэттл. — Деда Рэттл сделал паузу. — Бывший. Ушёл после того, как моя дочь забеременела. — СтилХувз тут же вскочил на ноги, и Рэттл поспешно добавил: — Да не от твоих! От того жеребца, как-там-его-звать, из Арбы...

СтилХувз медленно поднял голову.

— Писец Рэттл. Магия Трансформации. Покинул Рейнджеров после того, как твою дочь опозорили. Теперь я вспомнил.

Дедуля Рэттл помрачнел, но кивнул.

— Ты знал магию трансформации? — спросила Ксенит.

— Ага. Стальные Рейджеры пытались найти заклинание, чтобы превращать броню в одежду и обратно. Не заработает, говорил я им. Броня и так напичкана заклинаниями. — Он выглядел несколько напряжённым. — Я могу превратить твоё ружьё в палку, если захочу.

У меня есть дробовик.

— У меня нет ружья, — отметила Ксенит.

— Оу. — И повернулся ко мне. — А у тебя?

— Ты сможешь превратить его обратно? — спросила я.

— Эм... нет.

У него была палка.

В стороне от него я заметила юного жеребца, которого вытащила из кофейни Чашка Джавы. С самого начала полёта он не сводил с меня глаз и безмолвно лежал на скамье Небесного Бандита.

"У тебя нет метки Арбы?" — вспомнила я, как спросила его, чувствуя чуть ли не головокружение от облегчения.

"Нет," — ответил он мне, пятясь обратно в угол комнаты. "На прошлой неделе я должен был убить кобылку и съесть её сердце, но... Я не смог. Мне жаль, я знаю, что должен был, и Отец был в ярости. Он..." Затем выражение его лица осветилось озарением. "Вы убили папу, правда?"

У него был странный взгляд. В нем не было упрёка. В нем было... смирение.

Теперь, первый раз с тех пор, он заговорил.

— Что случилось с Клиргласс^[1]?

Я не сразу поняла, о ком он — единственной пони в Арбе его возраста была та молодая охранница. Кобылка, которую я не собиралась убивать... но которую, сейчас я в этом была уверена, я задушила, даже не задумавшись. Я поёжилась, подбирая слова.

— Я убил её. — Это был не мой голос. Я повернулась и удивлённо посмотрела на СтилХувза.

— Подлетаем к Городу Дружбы! — выкрикнул Каламити, не дав нам больше сказать ни слова.

— На этот раз дай мне вести переговоры, — сказала Вельвет Ремеди СтилХувзу. — Твои дипломатические способности оставляют желать лучшего. — Гуль молча кивнул. События прошлой ночи сильно на него давили. И для него Арба была не самым тяжёлым бременем.

У меня вдруг возникло странное головокружение, и я поднялась, приняв при этом устойчивое положение. Но вот головокружение прошло, и я подошла к окну посмотреть на Статую Дружбы, сделанную из позеленевшего металла. Взгляд статуи был устремлён через Мэйнхэттенскую бухту. Внутри этой окружённой со всех сторон водной гладью конструкции находился целый город пони. Я видела свет, вырывающийся на свободу сквозь маленькие щели проржавевшего насквозь металла. Город Дружбы.

* * *

Меня отбросило на одну из скамеек пассажирского фургона, когда Каламити резко взял влево, чтобы уклонится от выстрела.

— Не могу поверить, что нас обстреливает Город Дружбы! — прокричала я.

Вслед за тихими хлопками выстрелов последовал оглушающий взрыв где-то под нами. Клуб дыма и огня, порождённый взрывом, виднелся в десятке метров от нас. Пони-стрелки, ведшие огонь из окон короны, были не такой уж серьёзной угрозой, а вот огонь береговой артиллерии — это уже совсем другой разговор!

— Ты, похоже, не слушала радио? — прогремел голос СтилХувза. — Твой приятель DJ Pon3 довольно неласково отозвался о резне в Арбе.

— ЧТО?!

Ещё один снаряд разорвался в воздухе. Каламити сманеврировал резко в сторону, снова меня отбросив. Вельвет наложила заклинание щита на жеребят, чтобы удержать их в фургоне.

— Мы не можем сесть здесь! — крикнул Каламити. — Я должен повернуть назад!

— Похоже, один из отпущенных тобой Рейнджеров Брыклинского Креста сообщил о событиях в Арбе, выставив нас в худшем свете, — горько произнёс СтилХувз.

Внутри меня всё оборвалось. Хомэйдж... О, Богини, что обо мне думала Хомэйдж? Возненавидела ли она меня?

— Я сделал запись, на случай, если ты захочешь услышать её позднее.

Я хотела ускакать к ней. Приказать Каламити, чтобы он немедленно повернул Небесный Бандит прямо к Башне Тенпони. Но...

Но я не могла. Я и так уже упустила время. Нам нужно было в Кантерлот. Покончить с Богиней. И наконец обратить наши усилия на Красного Глаза. Прямо сейчас тысячи пони были в опасности из-за одного лишь Красного Глаза, и я, несомненно, испытывала его терпение.

Мне пришло на ум, что единственным доказательством, выслушал ли меня Красный Глаз или нет, был шар памяти, оставленный в Тенпони. Я каким-то образом связалась с Красным Глазом. По-видимому, через пони-посредника или грифона в его лагере. Я надеялась, что убедила его в том, что у меня был план и мне просто требовалось время на его осуществление. Много времени.

Что более важно, Хомейдж требовалась правда. Такая правда, в достоверности которой она бы не усомнилась. Я же была последней пони, которая смогла бы поведать всё как есть. Она должна была услышать рассказ о событиях из менее предвзятого источника, чем тот, что являла собой я.

Если бы она и узнала правду, то точно не из моих уст. Что-либо от меня было бы исковерканным. И если она не узнала бы... или хуже, если бы она узнала и возненавидела меня за это...

Эти мысли убивали меня. Но, подобно гулю, я всё равно продолжила бы свой путь. Если я собиралась потерять Хомэйдж... я все равно её не заслуживала. Даже если вся пустошь ополчилась бы против меня. Даже если бы каждый пони стал бы бояться и ненавидеть меня, я не оставила бы своих попыток сделать Эквестрию лучше. Даже если бы это означало, что я навсегда стала бы для них главным злодеем.