Я посмотрела на то, что ела Ксенит.

— Пожалуйста, скажи мне, что они не отказали тебе в еде, — сказала я, чувствуя, как мой загривок покрывается мурашками.

— Нет, — ответила она просто. — Я приготовила для себя и медицинской пони. Ни одна из нас не любит тушёное мясо. Я просто надеюсь, что никого не оскорбила.

О. Ах да. В этом был смысл.

— Мы должны извиниться перед тобою, — искренне ответила я.

— Почему?

— Ну... потому что... — Я оглянулась в сторону плаката. Может, она ещё не заметила его.

— Это написала не ты. — Вот гадство, она заметила. — И никто из ныне живущих пони, здесь или где бы то ни было. Ты не должна извиняться за то, что натворили другие пони задолго до того, как ты могла их остановить.

Моя голова немного гудела, и мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что говорили не только о пони. Я кивнула, выражая понимание.

— Ни один из нас не обвинил бы тебя в тех ужасах, что произошли во время войны. — Я сделала паузу, понимая, что это было не совсем так. — Ну, СтилХувз обвинил бы, но я думаю, что даже он изменит своё мнение. — Мои мысли возвратились к плакату. — Они хотя бы могли закрасить его.

— Масштабы их охоты скоро приведут к вымиранию вида, — сказала Ксенит. И торговать мясом они уже не смогут. Им не позавидуешь — вряд ли кто-то стал бы тратить последние крохи на краску, которую, к тому же, сложно достать.

Я попыталась вспомнить, сколько радигаторов было в инкубаторе. Когда я ожидала, что с ними придётся сражаться, то их казалось очень много. Но теперь, представ передо мной в роли и еды и товара, их число стало совершенно незначительным. Я надеялась, что в реке их было на порядок больше, и неожиданно для себя задумалась, а что же считалось в Арбе "плохим годом".

Мой мозг, казалось, уменьшался. Я заметила, как потеряла чуть-чуть времени. Сзади, за столами, я услышала Каламити, спрашивающего, где находятся те новые могилы. Я почувствовала внезапную ответственность проявить моё уважение по отношению к бандиту, которого я убила, независимо от того, насколько это действие показалось бы смешным или бессмысленным.

— А, мы их ещё не похоронили, — ответил арбинец. — Земля слишком сырая. Тела пока что лежат под замком в подвале клиники.

Эмеральд Файр бросила на жеребца мрачный взгляд. Каламити кивнул. Вельвет Ремеди осторожно кашлянула:

— А не туда ли, случаем, отправился Сэнди Шор?

— Не волнуйтесь, мисс. Подвал заперт на замок, и без ключей никто не сможет туда пройти.

Именно так. Поскольку, очевидно, единственной пони на всей пустоши, которая может вскрывать запертое, являюсь я. Нет, подождите, должен был быть кто-то другой. Вероятно, кто-нибудь из Филлидельфийских Стальных Рейнджеров. Или, возможно, кто-нибудь, кто работает на Красного Глаза.

Я замерла, неожиданно осознав, что моим соперником-взломщиком мог оказаться сам Красный Глаз. С одной стороны, ничто не указывало на достоверность этой догадки, но что-то мне подсказывало, что я была права. Мои собственные чувства были невероятно противоречивы.

Уверенность покинула меня так же быстро, как и пришла. Я пришла в себя смотрящей в лужу, не зная, сколько времени провела в таком состоянии. Я быстро оглянулась. Но все пони были на своих местах. Кроме Сэнди, который угрюмо сидел в углу между клиникой и тёмной стеной с логотипом Старбакс.

Сквозь плотную завесу облаков пробились длинные лучи заходящего солнца, и на логотипе тут же зажглись огни. Старинный таймер, включивший их, каким-то чудом до сих пор работал, и следом вспыхнули остальные лампочки, вернее их треть, разлившись по торговому центру разноцветными лужами света. Мне на глаза попалась вывеска, на которой надолго задержался мой взгляд. На ней были изображены две привлекательные кобылицы-близняшки, одна с гривой кремового цвета и шкуркой — кофейного, а вторая с такой же коричневой гривой и кремового цвета телом. Они сплетались в тесных объятиях, подобно тому, как их хвосты, переплетаясь, обвивались вокруг кружки кофе с эмблемой "Старбакс", а сзади их подсвечивали мерцавшие лампочки, которые, казалось, вот-вот моргнут в последний раз и больше уже не зажгутся.

Разум тут же подсунул мне подходящий слоган: "Купите нашего кофе, и сможете посмотреть, как мы лижемся."

— Что что? — спросила Ксенит. Я покраснела от смущения, поняв, что сказала это вслух.

— Ммм... ничего. Просто заметила кое-что. — Я вздрогнула и быстро уточнила: — В кафе, там.

Ксенит проследила за моим взглядом.

— А кто кого лягает: звёзды их или наоборот?

— Мне кажется, они друг дружку, — ответила я, и только тогда поняла, что её внимание привлекли не две пони-лесбиянки, а название кофейни "Старбакс^[3]”. Я подумала было повернуться, чтобы увидеть её выражение лица, но не могла оторвать взгляд от вывески.

— Ты в порядке, малышка?

— Контузит, — ответила я. И затем, руководствуясь понятной лишь мне одной логикой, перескочила на другую тему: — А Вельвет Ремеди теперь с браминами разговаривает.

— Ага. Она действительно добрая пони, — ответил один из браминов. — Очень любезная.

Я начала кивать.

— Да, она действительно... шозафигня!? — Я подскочила, запнулась об Ксенит и шлёпнулась на собственный хвост.

Правая голова брамина улыбнулась мне, в то время как левая продолжала самозабвенно жевать свою жвачку.

— Т-ты можешь говорить? — пробормотала я и покраснела. — Прости. Я не знала, что брамины... ну...

— Разумны? — спросила меня браминья голова, пока я поднималась, глядя на Ксенит. Зебра лишь покачала головой.

— Эм... да, — призналась я, чувствуя себя неразумным жеребёнком.

Она хохотнула.

— Не каждый из народа пони пытается заговорить с нами. Не то чтобы я виню тебя. Большинство из нас тупы как пробки. Не так ли, Герберт? — сказала она, глядя на свою другую голову.

Другая голова продолжала жевать. Я посмотрела на Ксенит, но та просто с забавой глядела на меня.

— Нда, особо с ним не поболтаешь, — угрюмо произнесла первая голова.

— Вы... эм... я... — Я чувствовала себя глупо. — Простите. Контузия. Башка не варит... эм... я Литлпип.

— Ну приветик, Литлпип. Я Бэсс. А это, моя другая половинка — Боб.

— Боб? — переспросила я, удивляясь, как две головы одного брамина могут быть разного пола. Я оглядела Бэсс — на брамине было несколько повязок; одна из тех, что на ноге — наложена с любовью и профессиональным искусством Вельвет Ремеди. Брамин, судя по выпирающему вымени, была женского пола.

Хотя я не могла припомнить, чтобы мне когда-нибудь встречались брамины-самцы. Не то чтобы я обращала на это особое внимание.

— Агась. Боб, — сказала мне брамин. — Я зову его Гербертом, просто, чтоб он понервничал.

— О-о. — Судя по Бобу, не было ничего такого, что могло подействовать ему на нервы. Я даже не уверена, был ли Боб в курсе, о чём вообще речь.

— У большинства браминов один мозг на двоих. Каждому по половинке. А мне повезло. Если ещё и перспективу провести всю свою жизнь рядом с Бобом можно так назвать. Так или иначе, ещё раз поблагодари ту пони, что латала мою ногу. Она милая. Отлично справилась.

* * *

"Вчера Дарлин увезли пони из Министерства Мира. Скорее всего, она сейчас в Мэйнхэттене, в центре по лечению Невроза Военного Времени. Мне удалось достать месячный проездной на Линию Луны, теперь смогу проведывать её каждый день.

Сегодня выпал первый снег. Зима приносит свои проблемы в торговый центр. Теперь я занимаюсь уборкой снега с тротуаров и крыш, а также посыпаю дорожки солью, так что ещё никто не пострадал. У кофеен бизнес идёт в гору, другие же магазины страдают от сезонной потери клиентов. Только постоянные покупатели не страшатся снега.

Поймала пару хулиганов, рисующих порочащие Принцессу Луну вещи на заднем дворе Солнечных Пузырьков. Один из преступников попытался сослаться на НВВ как на причину, побудившую его к таким действиям. Это меня просто взбесило. Член моей семьи действительно страдал от такого. Я устала смотреть на то, что пони используют НВВ как оправдание для своего плохого поведения. Поэтому, когда второй ублюдок наставил на меня баллон с краской, я наконец получила шанс использовать шокер. Его всё ещё трясло, когда полиция прибыла.