Ещё парочка тварей попытались напрыгнуть на Каламити, силясь уцепиться когтями. Он взбрыкнул, отбросив назад крылья, и запустил их в полёт. Потом ударом ноги с разворота взбил одного из них в кровавое месиво.

— Сколько же... этих мелких тварей... не считала?

Я выстрелила в одно из отброшенных Каламити существ, но промахнулась. Следующий выстрел попал в цель. Последнее ускользнуло от меня и запрыгнуло на спину Каламити. Я услышала его вой, когда существо впилось зубами в его шею.

— Спокойно, я разберусь! — я выдернула телекинезом существо; мой рог неистово сверкал магией, когда я поднесла Малый Макинтош к мяукающей твари, запачканной кровью Каламити, и нажала на спуск.

— Зараза, эта хрень кусается.

— Постой. Дай взгляну, — я уже вытаскивала бинт из седельных сумок. Перевязочные материалы почти закончились. Я знала, что мы сможем найти их или в больнице (которая должна быть впереди), или в душевых жилых кварталов (что подразумевало долгую прогулку назад).

Мы прошли технические этажи — долгий, сырой, изнурительный и скучный путь по самой нижней части Стойла, теперь полузатопленной. Мы нашли раздевалку и паролем открыли шкаф. Моя коллекция заколок сильно пополнилась, а аккуратно свёрнутый «Еженедельник Слесаря» тоже переместился в седельную сумку. Единственные существа, найденные на техэтажах, были мертвы. Утонувшие. Несмотря на сходство с помесью кошки и змеи, эти маленькие твари не умели плавать. Благодарите пустошь, когда она делает вам маленькие одолжения.

Впрочем, нам начали встречаться скелеты. Сначала поодиночке, затем в кучах. Чем ближе мы приближались к сердцу Стойла, Атриуму, тем больше смерти витало в воздухе. Я не удержалась и представила картину: кто-то идёт по Стойлу Два и находит безжизненные тела всех, кого я знала.

Это было уже слишком. Мне нужно было отдохнуть и проветрить голову.

Не меньше девяти проклятых тварей подгадали момент, чтоб опять напасть на нас.

Забинтовывая рану Каламити, я скривилась, осознавая нехватку лечебных навыков. Задумай я присоединиться к Министерству Мира, меня бы вышвырнули за хвост. Всё было настолько плохо, что я запросто могла откинуть копыта, если б не знала, с какой стороны у зелий горлышко. И мне было неуютно от того, что кто-то ещё полагается на мои (и так скудные) умения.

Но мы всё оставались на ногах и шли в правильном направлении. В правильном ведь, да? И чем больше я об этом думала, тем менее разумными казались причины нашего блуждания здесь. Под конец я обернулась и осмотрела пройденный путь.

— Ладно. Я очень сильно ступила. Мы разворачиваемся, со всех ног бежим к выходу, баррикадируемся там и ждём, пока не пройдет проклятая гроза. Тогда выходим и закрываем за собой дверь.

— Эм.... вообще-то... я за то, чтоб дойти до больницы.

Я удивлённо повернулась, посмотрела на Каламити... и моё удивление сменилось оторопью. Затем ужасом.

— Кхм... полагаю.... — он покачнулся, белизна его кожи просвечивала сквозь ржавую шерсть, — ...там есть что-нить против... знаешь... яда?

Пегас упал с глухим звуком.

— Каламити!

* * *

Химера.

Из личных заметок Доктора Брирберри, главного врача Стойла Двадцать Четыре.

“Я назвал этот новый вид ‘Химерой’, ввиду очевидных причин. Это создание — следствие дикого магического взрыва от исключительно одарённой кобылки, Кванты. Вспышкой неконтролируемой магической энергии Кванте удалось ‘сплавить’ воедино несколько оказавшихся вблизи неё существ в полноценную и совершенно новую форму жизни.

Первоначально созданная химера несколько дней линяла, прежде чем проявить свою истинную суть; в это время другая ученица, Керрот Тейл, подверглась нападению существа. Она была срочно отправлена в клинику, но погибла в течение пары часов от неизвестного волшебного токсина, впрыснутого в ребёнка существом.

После линьки химера напала на технического работника по имени Грейхорн. Как и в случае с Керрот Тейл, мы лечили Грейхорна заклинаниями против яда и зельями, но напрасно. Грейхорн продержался втрое дольше Керрот Тейл и умер в страшных муках. Только после смерти Грейхорна мы смогли определить ключевые компоненты химерической физиологии.

Как вы видите на рисунках, что я приложил к документу, кошачьи и змеиные элементы сплава довольно очевидны. (см. изображения C-1 и C-2). Чего мы изначально не понимали и о чём не подозревали, так это некоторые повадки насекомого; возможно, в момент заклинания насекомое на очень глубинном уровне внедрилось в существо. Видите, клыки химеры совсем не похожи на клыки змеи, скорее, на яйцеклад насекомых.

Вид ведёт себя чрезвычайно агрессивно; нападает на любого подходящего пони-хозяина, куда может отложить яйца. Через день, когда яйца вызревают, личинка химеры прогрызает путь наружу, в конечном счёте убивая хозяина, если он ещё жив. В случае Грейхорна пять новых химер вырвались из его тела через час после смерти. (см. изображение C-3). Можете представить лицо моего помощника. (А можете не представлять, см. изображение C-4).

К счастью, случай с Грейхорном и предоставленные нам личинки химеры позволили разработать и заколдовать антидот. К несчастью, некоторые из требуемых трав в ужасном дефиците, и, скорее всего, зелья на всех не хватит. Смотритель хранит одну бутылку в своём кабинете, вместе с рецептом. Между тем я держу остальные в больнице, в магическом холодильнике, ожидая решения Смотрителя, как распределить зелье.”

Храни нас Селестия!

Когда я дочитала, ужас сковал меня. Я медленно встала из-за терминала Доктора Брирберри и осмотрела больницу. Десятки скелетов сгрудились возле открытой двери магического холодильника. Остальные лежали, сцепившись друг с другом.

Новый вид, чрезвычайно враждебный, обездвиживает жертву одним укусом, мучает её до смерти изнутри... и порождает при этом пять своих копий?

Я мгновенно поняла, что мешало химере наводнить Пустошь Эквестрии — река и неумение химер плавать. Благодарите пустошь, когда она делает вам большие одолжения!

Если мы выживем, я обязательно поговорю с Подъёмником насчёт его понимания “маленькой проблемки”. Преуменьшение не в почёте в Эквестрийской Пустоши.

Я взглянула на Каламити. Он лежал на койке и выглядел ещё более слабым. О Богини. Я не могла сказать ему! Пусть уж думает, что отравлен; так лучше.

Чисто наудачу, я распахнула дверь холодильника, уже зная, что ничего там не найду.

Ладно. Последний вариант. Я подошла к окну больницы и посмотрела на окутанный темнотой Атриум. Единственный свет исходил от пары всё ещё рабочих ламп клиники и от мигающего, дрожащего огонька в круглом окне кабинета Смотрительницы (нет, Смотрителя) выше. Если одна доза... “противоядия”... и осталась, то наверняка она там, в сейфе. Единственный путь к сейфу пролегал через Атриум.

Атриум кишел химерами.

Нервно сглотнув, я повернулась к Каламити. И выложила ему план.

После долгого взгляда Каламити наконец ответил:

— Да ты ненормальная.

Я сконцентрировалась; рог засветился, открывая сумки.

— Всё будет хорошо.

— Да ни хрена не будет хорошо! Это чистой воды самоубийство! Ты всех нас убьёшь!

Я сурово посмотрела на пегаса.

— Дай угадаю. Ты полагаешь, что должен пойти туда сам, зная, что ты уже и так... отравлен. И ничего, что ты встать не можешь без посторонней помощи? И даже с ней — вряд ли.

Рыжий пегас отчаянно предложил:

— Тогда выбирайся отсюда. Хоть кто-то из нас уйдёт живым из этого безумного Стойла.

— Я друзей не бросаю, — и перезарядила Малый Макинтош.

Каламити закашлялся и посмотрел на меня с искренним удивлением.

— Друг? Но... я ведь тебя подстрелил.

Я закатила глаза и кивнула:

— Да, подстрелил. И я собираюсь шпынять тебя этим всю оставшуюся жизнь. Я совершенно не хочу проливать свою кровь зазря, если ты сегодня умрёшь.

— Не будь наивной дурой, Лил’пип. Ты ни за что не сможешь...