Я кивнула, осторожно складывая их на своей кровати. Потом подпрыгнула и обняла Вельвет.

— Спасибо тебе!

— О, не стоит, дорогая, — добродушно рассмеялась она.

* * *

Вельвет Ремеди ожидала возможности встретиться с диджеем Пон3.

Мне нужно было поговорить с Хомэйдж и выяснить, каким образом она хотела разобраться с этим. Если она была готова открыться мне, доверяя такой большой секрет, то было разумным предположить, что она будет так же готова открыться моим друзьям. Часть меня, впрочем, не хотела, чтобы так было. Мне хотелось, чтобы это оставалось нашим секретом — только Хомэйдж и моим. Чем-то особенным, остающимся только между нами. Мне не хотелось, чтобы она доверяла этот дар кому-либо ещё, пусть даже Вельвет Ремеди. Это была эгоистичная мысль, и я понимала, что мне должно быть стыдно за неё. Но я успокоила себя тем, что это был секрет Хомэйдж, и она решала, рассказывать о нём или нет, так что тот факт, что я скрывала его от своих друзей, был проявлением добродетели.

На пути к лифту я прошла мимо постера. Пинки Пай, как он настаивал, всё ещё следит за мной. ВСЕГДА.

На противоположной стене висел постер Флаттершай. На этот раз не позирующей для рекламы Спаркл~Колы, а настоящий постер её собственного Министерства.

"Война? Страх? Смерть?

Мы должны поступать лучше!

МИНИСТЕРСТВО МИРА"

Мы должны поступать лучше. Мы должны быть лучше. Я должна быть лучше.

Я понимала, за что Вельвет Ремеди любила жёлтую пегаску. Если бы только было больше таких, как она, то Эквестрийская Пустошь могла бы никогда не появиться.

Я всё ещё разглядывала постер, когда Хомэйдж вышла из лифта. Её лицо просияло, когда она увидела меня.

— А вот и ремонтница тостеров, которую я ищу.

Мне никогда теперь от этого не избавиться.

— Хомэйдж, — вздохнула я, чувствуя, как затрепетало моё сердце, упиваясь тем фактом, что эта милая серая единорожка с яркой синей гривой действительно испытывает ко мне чувства. Возможно, романтические чувства. Или, по крайней мере, готова принять в расчёт их возможность. Одно это было больше, чем то, что я когда-либо получала от другой кобылицы. Причём от кобылицы, которая мне нравилась. И которая ещё и была милой!

— Да? — спросила она игриво, заставив меня замяться.

— Я... эм... Я к тому, что... Когда и как ты хочешь заняться этим?

— Заняться этим?

Я раздражённо замахала копытом.

— Ну, помнишь... Вельвет Ремеди? Диджей Пон3? Запись её музыки?

— О! — улыбнулась Хомэйдж. — Этим заняться. Ты ведь ей доверяешь? Пони Башни Тенпони знают меня как девочку на побегушках у диджея Пон3, но я действительно не могу допустить, чтобы открылось, что я немного ближе к нему. Она сможет сохранить тайну?

Часть меня не хотела делиться правдой о Хомэйдж, но это было бы совершенно неправильно.

— Навечно.

* * *

— Вы и есть диджей Пон3?

Хомэйдж улыбалась, явно наслаждаясь неверием Вельвет Ремеди.

Вельвет сделала себе великолепный макияж и надела одно из своих новых платьев — сногсшибательный пурпурный наряд, всё, чтобы произвести захватывающее первое впечатление. Теперь она то и дело бросала на меня недовольные взгляды.

— У меня здесь целая звукозаписывающая студия, так что запись будет звучать не хуже вас, — сказала Хомэйдж, проходя между нами. Я непроизвольно засмотрелась на её бёдра, прикрытые шёлковым серебристым платьем, которое искрилось, прижимаясь так плотно к...

Вельвет смотрела на меня. Она поймала меня за этим занятием, и от лёгкой улыбки на её лице моё сердце замерло. Мне повезёт, если остальные наши путешествия не будут сопровождаться песней "Литлпип и Хомэйдж сидят на яблоне".

Хомэйдж провела для Вельвет Ремеди очень укороченную экскурсию, целиком пропустив крышу и Библиотеку, но зато показав маленькую студию напротив С.Э.Р.М.Ч.Н. Вельвет выглядела так, будто оказалась в раю. Как бы она ни протестовала, как бы ни стремилась быть врачом, единственным, кого Вельвет могла убедить в том, что не получает от пения ни с чем не сравнимого удовольствия, была сама Вельвет.

Как только Вельвет Ремеди вошла в студию, Хомэйдж переключила всё внимание на записывающее оборудование, проведя рогом над столом, покрытым переключателями и циферблатами. Ряды цветных огоньков послушно засветились в ответ. Мне оставалось только сидеть в уголке и наблюдать за представлением.

Вельвет Ремеди приблизилась к микрофону.

— Проверка звука? Вы хорошо меня слышите, ДиДжей... как мне вас называть?

— Хомэйдж, когда мы наедине, — ответила серая единорожка.

Я ощутила иррациональный приступ ревности при упоминании слова "наедине". Я хлопнула себя по лбу. Такие чувства были так же недостойны, как и нелепы. "Прекрати быть глупой пони, Литлпип!" — прошептала я себе, не дыша.

— У вас изумительная установка, Хомэйдж, — восхитилась Вельвет. Затем как бы невзначай спросила: — Нет ли у вас здесь поблизости оборудованного верстака?

Хомэйдж подняла глаза от приборного стола.

— Есть. А что?

— О, прекрасно. Литлпип замыслила проект, и ей нужно личное рабочее место, — заявила Вельвет. Теперь я чувствовала себя действительно глупо за тот невольный приступ — даже на подступах к выступлению, которое услышит вся Эквестрия, Вельвет Ремеди думала о том, как помочь мне.

— Я подозреваю, что проект займёт у неё всю ночь, — промурлыкала Вельвет доверительно. — Ничего ведь, если она проведёт ночь с вами?

Солнечные вспышки оргазмов Селестии!

— О, я с удовольствием воспользуюсь шансом... — промурлыкала Хомэйдж в ответ, — ...занять её на ночь.

Я была обречена.

— Начинайте, когда будете готовы.

Рог Вельвет Ремеди начал светиться. Комната звукозаписи наполнилась разноцветным светом и насыщенной волнующей музыкой. Хомэйдж застыла в трепете. Я улыбнулась, зная, как воздействуют на всех выступления Вельвет.

"Музыка — спасение моё..."

* * *

Четыре часа спустя мы с Хомэйдж прогуливались по аллее башни Тенпони. Вельвет Ремеди была просто потрясающей. По её настоянию, Хомэйдж дала Вельвет исполнить каждую песню несколько раз, чтобы убедиться, что песни звучали идеально. К тому времени, как все песни закончились, моя угольно-чёрная спутница была совершенно выжата, и оставила нас, чтобы вздремнуть.

С того момента Хомэйдж говорила о выступлении и новой музыке, не переставая. К счастью, я не испытывала от этого новых приступов ревности. Фактически, я сама была в восхищении. Мы с Хомэйдж провели больше часа, вспоминая моменты выступления, как пара фанаток после концерта.

Первая песня очень долго была хитом в Стойле Два (и если бы мне было суждено выбирать первую песню для её бенефиса, то я несомненно тоже так поступила бы). Вторая песня была тоже популярна в дни, проведённые в Стойле. Третья была её собственным исполнением песни, спетой однажды самой Пинки Пай и первым диджеем Пон3 в Хуфбитс. Кое-что она выбрала специально для диджея Пон3 — песня, которую она начала петь в лагере Разбитого Копыта, и я была взволнована, что наконец услышу её до конца! Даже Хомэйдж проняло. Мне было приятно смотреть, как маленькая серая единорожка визжит от восторга!

Последней песней была та, которую Вельвет Ремеди написала во время наших путешествий. Та, что, как она когда-то утверждала, была обо мне. Я не могла решить, что же больше хочу: растаять или спрятаться.

Мы дошли до края мезонина, смотря на нижний этаж торгового центра Башни Тенпони, заполненный роскошными магазинами (включая один чисто винный, а другой, напротив — сырный, но он сейчас был закрыт). Когда мы приблизились к лестнице, ведущей вниз, я остановилась при увиденном. СтилХувз рысью проскакивал возле большого панорамного окна и смотрел на выставку картин, причем довольно небрежно. Все пони вокруг него останавливались и смотрели на него, некоторые его избегали. Я видела, как какая-то мамаша спрятала за собой своего любопытного жеребенка.