– Придержи язычок, – вполголоса приструнила леди Бервик Пандору зловещим тоном. – Ты выжила из ума?

Пандора развернулась и посмотрела на неё.

– Я не сделала ничего плохого, – настаивала она. – Ну или, по крайней мере, ничего настолько ужасного, чтобы из-за этого выходить замуж.

– Старшим решать, что делать дальше, – рявкнула леди Бервик.

– Но это моё будущее, – Пандора вновь посмотрела на Габриэля. Теперь она говорила настойчивее: – Пожалуйста, уходите. Пожалуйста.

Пандора отчаянно пыталась держать ситуацию под контролем. Она либо не понимала, либо не принимала того факта, что это будет сродни попытке остановить локомотив на полном ходу.

Габриэль ломал голову над тем, как ответить. Будучи воспитанным любящей матерью и выросший с двумя сёстрами, он понимал женщин практически лучше любого мужчины. Однако, эта девушка была за гранью его познаний.

– Я уйду, – сказал он. – Но мы не сможем долго игнорировать сложившиеся обстоятельства, – он протянул свою визитную карточку Трени. – Милорд, вам и вашей семье есть много, что обсудить. Можете рассчитывать на мою честь, предложение леди Пандоре остаётся неизменным.

Не успел Трени отреагировать, как Пандора выхватила карточку из пальцев Габриэля.

– Вы понимаете, что я не выйду за вас замуж? Лучше я вместо ядра выстрелю из пушки в солнце, – и разорвала карточку на мелкие кусочки.

– Пандора! – озлобленно воскликнула леди Бервик, пока клочки бумаги летели на пол.

Пандора и Габриэль проигнорировали её. Когда их взгляды встретились и задержались друг на друге, казалось, что остальные в комнате перестали существовать.

– Слушайте, вы, – сказала Пандора деловым тоном, – брак не рассматривается.

Слушайте, вы? Слушайте, вы? Габриэль в равной степени был возмущён и удивлён. Она что, действительно, разговаривала с ним словно с мальчиком на побегушках?

– Я никогда не хотела выходить замуж, – продолжила Пандора. – Все, кто меня знают, скажут вам это. Когда я была маленькой, мне никогда не нравились истории о том, как принцессы ждут, когда их спасут. Я никогда не загадывала на падающую звезду и не гадала на ромашках "любит, не любит". На свадьбе брата незамужним девушкам раздали по куску свадебного торта и сказали, что если мы положим его под подушки, нам приснятся будущие мужья. Вместо этого свой кусок я съела. Весь до последней крошки. У меня есть планы на жизнь, которые не включают замужество.

– Что за планы? – спросил Габриэль. Как девушка её положения и с такой внешностью не рассматривала возможность брака?

– Вас это не касается, – бойко ответила она.

– Я понял, – заверил её Габриэль. – Меня интересует только один вопрос: какого чёрта вы тогда вообще делали на балу, если замуж вы не хотите?

– Потому что мне казалось, это будет чуточку менее скучным, чем остаться дома.

– Любой, кто так решительно настроен против брака, как вы, не должен выходить в свет.

– Не каждая девушка, посещающая балы, хочет оказаться Золушкой.

– Если это сезон охоты на куропаток, – язвительно заметил Габриэль, – и вы находитесь в компании куропаток, в месте их обитания, немного опасно просить охотника притвориться, что сама вы не куропатка.

– Значит вот, как мужчины это воспринимают? Неудивительно, что я ненавижу балы, – презрительно ответила Пандора. – Прошу прощения, что вторглась на вашу территорию для охоты.

– Я не охотился за женой, – рявкнул он. – Я не больше вас заинтересован в браке.

– Тогда, что вы делали на балу?

– Собирался посмотреть на фейерверк!

После недолгого напряжённого молчания Пандора быстро опустила голову. Он заметил, что её плечи подрагивают, и на один тревожный момент решил, что она плачет. Но затем услышал тихое фырканье и хихиканье и понял, что она... смеётся.

– Ну, – пробормотала она, – с этим вам повезло.

Не успев отдать себе отчёт в том, что делает, Габриэль прикоснулся пальцами к её подбородку и приподнял лицо вверх. Она пыталась сдержать веселье, но оно всё равно рвалось наружу. Комичные, пронырливые смешки прерывались похожим на мышиный писком, а в это время в синих глазах Пандоры плясали искры, словно робкие, восходящие звёзды. От её усмешки у Габриэля закружилась голова.

Чёрт.

Раздражение улетучилось, а его место заняла вспышка жара и восторга. Сердце начало колотиться с силой желания остаться с ней наедине. Оказаться внутри всей этой энергии. Внутри него разгорался костёр, и он хотел её, хотел со всей безрассудной, эгоистичной страстью, которую обычно у него получалось сдерживать. Но это не имело смысла. Он был цивилизованным человеком, опытным и обладал утончённым вкусом, а она... боже, а кто она?

Чертовски жаль, что ему так сильно хотелось это выяснить.

Пандора перестала веселиться. Чтобы она не увидела в его глазах, из-за этого лицо её покрылось лёгким румянцем. Кожа под его пальцами сделалась горячей.

Габриэль неохотно убрал руку.

– Я не ваш враг, – с трудом проговорил он.

– И не мой жених.

– Пока нет.

– И не будете.

Габриэлю захотелось на неё наброситься. Захотелось схватить в объятия и безрассудно зацеловать. Вместо этого, он спокойно проговорил:

– Скажите мне это опять через несколько дней и, возможно, я вам поверю. А пока... – он потянулся в пиджак за новой гравированной карточкой... – я отдам её Трени.

Он целенаправленно бросил на неё насмешливый взгляд, который всегда приводил его сестёр и братьев в бешенство... и протянул карточку перед её носом.

Как он и думал, Пандора не смогла удержаться перед вызовом.

Она потянулась за карточкой. До того, как Пандора успела до неё дотронуться, будто по волшебству, Габриэль заставил её исчезнуть. Мальчишкой, он научился ловкости рук у карточных шулеров, когда посещал клуб Дженнера.

Выражение лица Пандоры изменилось, глаза расширились.

– Как вы это сделали?

Также проворно карточка вновь появилась в его руках.

– Научитесь просить вежливо, – сказал он, – и, возможно, я как-нибудь покажу.

Её брови опустились.

– Неважно. Мне неинтересно.

Но он знал, что это ложь. В глазах Пандоры светилась правда.

Ей было интересно, несмотря на то, что она с этим боролась.

И, боже помоги... ему тоже. 

Две ночи спустя после бала у Чаворта Габриэль практиковался в игре в бильярд, в личных комнатах над клубом Дженнера. Роскошные покои, которые когда-то занимали его родители в первые дни их брака, теперь предназначались для комфортного размещения семьи Шаллон. Рафаэль, один из его младших братьев, обычно жил в клубе, но в данный момент находился в заграничной поездке, в Америку. Он уехал для того, чтобы найти поставщика и закупить большое количество строганной сосновой древесины от имени, принадлежащей Шаллонам, железнодорожной строительной компании. Американская сосна, ценившаяся за прочность и гибкость, использовалась в качестве шпал для железных дорог и в настоящее время пользовалась большим спросом, поскольку местная британская древесина находилась в дефиците.

В отсутствие беспечного Рафаэля клуб не походил сам на себя, но лучше проводить время в одиночестве здесь, чем в упорядоченной тишине его дома на Квин-Гейт. Габриэль смаковал уютную мужскую атмосферу, в воздухе витали отголоски ароматов дорогого алкоголя, дыма от курительных трубок, промасленной марокканской кожаной обивки и въедливого запаха от зелёного сукна. Аромат всегда напоминал ему о тех случаях в юности, когда отец брал его с собой в клуб.

В течение многих лет герцог заходил в клуб Дженнера практически каждую неделю, встречался с управляющими и просматривал бухгалтерские книги. Его жена Эви унаследовала заведение от отца, Айво Дженнера, бывшего профессионального боксёра. Клуб был неиссякаемым финансовым источником, его огромные прибыли позволили герцогу поправить дела в поместьях и имениях, существующих на доходы от сельского хозяйства, и сколотить огромную империю на инвестициях. Игорный бизнес, конечно, был противозаконен, но половина парламентариев являлись членами клуба Дженнера, что сделало его практически неуязвимым для судебного преследования.