Когда шел в Ильм, имел четкую цель, мало смотрел по сторонам на знакомые с детства пейзажи. Все больше думал о жратве, но воровать боялся. Попасться на мелочи было бы глупо. Кто же захочет брать на службу такого воина, пусть и потомственного. Это теперь понимаю, что без рекомендаций и связей никто бы не побеспокоился помочь оборванцу без оружия. Правильней было бы остаться в доме меченосца Ланчуг. Пусть и в самом низу, без поместья, но никто бы не сомневался в статусе, и был шанс чуть повзрослев попасть на войну. А там, обычное дело, погибнуть в первом бою или обратить на себя внимание. Обычно, конечно, ни то, ни другое. Так бы ходил всю жизнь в пехотинцах, однако боги любят храбрых и посылают им удачу. Но я крепко обиделся на пренебрежительное отношение к семье и гордо ушел. Без денег, еды и практически в никуда. Получить по башке — еще не самый худший из возможных вариантов. Хуже для самочувствия было бы остаться нищим сэммин навечно.

Ну а теперь с любопытством озирался. Земля наша велика и обильна… Хоп — это из другой древности. Я пришел с северо-запада, где не очень хорошая почва и паршивые урожаи. Зато есть достаточно невозделанных земель, позволяющих крестьянам, если войны и гнет делали их жизнь невыносимой, забрасывать старые деревни и переселяться на новые территории. Чересчур прижимать их было опасно, чтобы не потерять работников. Здесь совсем иное вокруг. Иногда ощущение, что возделан каждый клочок земли, и проезжаем мимо сплошных полей — и непонятно, что считать деревней. В центре дома ремесленников и лавки, небольшой храм, посвященный местному божеству-покровителю и всем остальным сразу, а вокруг глинобитные хижины с соломенной кровлей. Все между собой в сложном родстве на грани инцеста, прямо на улицах куры, дворняги и малолетняя ребятня без штанов. Точнее, с разрезом на заднице, чтобы удобно было сразу справлять необходимое. Ну и запашки соответствующие.

Ближе к вечеру появились джунгли. Никогда бы не подумал, что они могут находиться так близко от огромного города. Похоже, лет сто назад здесь были сплошные леса, уничтоженные под поля. Немногие уцелевшие клочки (относительно прошлого, а так — приличных размеров) тщательно охранялись хозяевами от покушений на вырубку. Лес — это не одна древесина для строительства, продажи и топлива. Главная роль — в месте для скота. Там пасли животных, постоянно держа целые стада. Они жили практически в полудиком состоянии, зато далеко от чиновников и на подножном корму. Особенно это касаюсь свиней.

— За лесом, — сказал, показывая рукой, проводник.

Изящество нашей лихой эскапады в том, что мы люди посторонние и найти будет очень сложно. Поэтому Ленц Огненный со своими людьми участвовать не будет: вдруг кто признает. Мы даже не заехали в гости подкрепиться после дороги. Ну а чтобы не заблукать ненароком в чужие владения, он все же выделил крепкого раба.

В Ойкумене рабство очень разное. Часто продавали своих детей бедняки в нередкие неурожайные годы или из-за долгов. Попавший в плен может выкупиться или отработать определенное количество лет. Некоторые могут быть доверенными людьми своих хозяев и жить очень недурно. И даже в деревне не возбранялось иметь собственную торговлю, дом или имущество. Юридически все это принадлежало хозяину, но на практике крайне редко могли забрать. Даже свободные плевались бы от такой мелочности и жадности. Дети рабов оставались рабами, но рожая от свободного, если он признает ребенка, можно было получить ранг отца. Фактически мать настоящей Гили была рабыней, но это не имеет значения, поскольку я подтвердил ее положение сводной сестры как старший в роду.

Данный экземпляр раба явно умел обращаться с копьем, дубиной и пращой. Ничего удивительного, поскольку занимал почетную должность пастуха у Ленца. Да-да, это занятие достаточно важное и ответственное. Естественно, не те, кто пасет стадо возле деревни. Там справлялись подростки. Большинство людей прикованы к дому и редко видят нечто за околицей. Пастухи иногда проходят немалые расстояния и живут на природе, где случается всякое. Человек, не побоявшийся вырвать овцу из волчьей пасти, обуздавший взбесившегося быка, сумевший найти травы и лекарства, спасшие от болезни целое стадо, начинал чувствовать себе цену. Слабый просто не годился для суровой жизни, требующей длительных переходов, быстрого бега, знания джунглей и умения отогнать хищника.

— Тогда вперед! — провозгласил Лаар Джат.

— Если бы кто-то захотел напасть на поместье внезапно, с какой стороны к нему лучше подобраться? — спросил я резко.

— Через лес, — с недоумением ответил Шлиц.

Похоже, не дошло.

— Это очевидно, а значит, как раз там будут наблюдатели или ловушки.

— И что предлагаешь? — на сей раз спросил Яким.

— Прямо по дороге едем вдвоем. Я и мой оруженосец. Не надо, чтобы сразу двое в богатых одеждах. Никто не удивится и не испугается. Если есть до усадьбы караульный — убираем. Потом даю сигнал, и атакуем вместе.

— Он прав, — задумчиво произнес Лаар. В очередной раз я убедился: не зря он старшим не только числится, но и остальные признают власть. Сумел признать ошибку, а не встал на дыбы из принципа. — Но пойдет кто-то из нас. Ты, — он слегка улыбнулся, как бы смягчая, — на скаку в убегающего не попадешь.

Я демонстративно развел руками. Возражать было бы неуместно. Это правда, да и не стремлюсь к славе. Как минимум такой. Сама идея пощипать чужой клан, да еще себе на пользу, всем понравилась. А мне необходимы добрые отношения с этой компанией. Они должны будут прикрывать мой Табор, а не действовать сами по себе. Да и не стремлюсь мчаться первым, размахивая саблей. Не хотелось бы облажаться в первый раз у всех на глазах. Я все же в таких мероприятиях прежде не участвовал. Роль второго плана полностью устраивает.

Они с шуточками тянут жребий с длинными и короткими палочками. Потом двое трогаются по дороге. Дашан Беме и его «жилец». Мы все прибыли с оруженосцами. Меньше двух ни у кого. Шесть воинов и пятнадцать сопровождающих при оружии. Мортена и людей из отряда, по зрелом размышлении, брать не стал. Он больше важен на месте для поддержания дисциплины в мое отсутствие, а арбалетчики лично мне клятвы не давали, что создает сомнительные юридические последствия. Проще говоря, заложат на допросе или по глупости, и дальше возмущаться остается собственному недомыслию.

Нормальная такая банда для налета на отдельно стоящую усадьбу при восьми взрослых мужчинах. Причем два слуги неизвестно насколько захотят подставлять голову за чужое добро. Остается надеяться, что наша компания языков не распустит по возвращении. Совсем без крови не обойтись, а это уже непредсказуемые последствия. Мы и так действуем не по мной предложенной схеме. Угнать стадо для высокородных соратников излишне мелочно и не добавляет остроты. Им хочется вломиться прямо в усадьбу. Хозяин принадлежит к не просто чужому клану, а к враждебному. Угораздило же поселиться в таком месте. Правда, вилла под покровительством, но в вассальных отношениях на самом низком уровне, и никто особо не почешется сразу. Потом и вовсе концов не найти, если самим не болтать повсюду про «подвиги».

— Кажется, машет, — не особо уверенно сказал Шлиц минут через пять. В наступившей темноте далеко не видать, но факелом светить было перебор. Не все же слепые.

— Есть! — подтвердил Лаар. — Поехали.

Без особой торопливости двинулись по дороге. С лихими криками скачут в атаку в сражениях, а мы обычные грабители, и заранее шум поднимать не стоит. Наблюдатель за лесом действительно имелся, понимаю, обнаружив лежащее тело. Мог бы и поднять шум, двинься напрямую. Хоть в этом я оказался прав. Судя по позе, неживой. Без света не разобрать, куда приложили, и даже кровь не видна. Ну вот зачем эти крайности? Могли дать по башке и связать. Нет, все-таки я до сих пор не вжился по-настоящему. Могу сгоряча врезать, но вот эдак хладнокровно и без веской причины убивать? Конечно, здешние не ангелы, на соседа сами не прочь налет устроить, и два покойника за ними с прошлого раза числятся. Но кто первым начал и прав, нам известно? Нет. Так чего добавлять к прежним мертвым?