Шоу протяжно вздохнул.

— Если бы только это не было так важно.

— Значит, Клодия важна? — кивнул Гейб.

— Конечно, важна, — Шоу снова посмотрел в темноту. — Гейб, единственная девочка, о которой я заботился…ну, я все испортил. Безвозвратно.

— Все мы испортили.

— Нет. Я имею в виду, она из-за меня умерла.

— Ты говоришь о своей сестре, — замер Гейб.

Однажды ночью, вскоре после смерти брата-близнеца, Гейб напился с Шоу и узнал о Кристе.

— В ее смерти виноват ваш пьяный отец, а не ты.

— Я сбежал из дома, вступил в армию, — внезапно пиво потеряло свой вкус, и Шоу поставил бутылку у корней дерева. — Я обещал вернуться и забрать ее, — но вместо этого присоединился к САС и, черт его дери, радовался. — Я наслаждался жизнью вдали от отца, его кулаков и злобы. Твою мать, я был хоть в чем-то хорош. Каждый раз, беря в руки винтовку и глядя через прицел, я чувствовал, будто приношу пользу, добиваюсь успеха. А когда, наконец, решил вернуться к Кристе… — даже годы спустя воспоминания ранили, словно кинжалы.

— Это не твоя вина.

— Он забил ее до смерти, Гейб. Ей было пятнадцать, — а брат не вернулся, чтобы защитить ее.

— И все равно ты не виноват. Я знаю, каково это — сомневаться в себе. В своих решениях, поступках. Возможно, если бы я был быстрее и умнее, Зик бы выжил.

— Иисус, Гейб, ты ничего не мог сделать.

— Теперь я это понял. И ты тоже должен понять. Уверен, твоя сестра не хотела бы, чтобы из-за ее смерти ты отстранялся от тех, кто тебе дорог.

На секунду воцарилась тишина, и Гейб похлопал Шоу по спине.

— Завтра мы можем погибнуть. Лично я собираюсь бороться за жизнь и за свою женщину. Ты должен сделать то же самое.

— А если я все испорчу? — пробормотал Шоу. Истинное сомнение, снедавшее его.

— Ты будешь ей изменять?

— Нет!

— Тогда прими решение и будь мужиком, Байрд, — Гейб растворился в тенях.

Шоу некоторое время простоял на месте. Он хотел Клодию. Она хотела его. Два стойких солдата позволили страху держать их порознь.

Черт, Гейб Джексон раздавал советы об отношениях. Очевидно, апокалипсис и впрямь наступил.

Шоу глубоко вздохнул.

Пришло время заполучить свою женщину.

Клодия окунулась в реку. Вода была ледяной, зато бодрила. Близилось теплое лето, но горные реки всегда были холодными.

Несмотря на мурашки, Клодия насладилась отрезвляющим холодом и тем, как волны смывали грязь сражения.

Она бы не стала — просто не могла — думать о Шоу. Ни о его губах, ни о вкусе, ни о близости, ни о смехе или вспышке желания в глазах. Клодия нырнула. Если бы Шоу пробрался в ее мысли, она бы не сдержалась и подумала о нем у походного костра, улыбавшегося порхавшим вокруг него милым молодым женщинам.

Клодия отодвинула мокрые волосы со лба. Она редко их распускала. Они были слишком длинными и густыми. Теперь же пряди рассыпались по плечам, и Клодия расчесала их пальцами. Не вина Шоу, что он нравился женщинам. Симпатичный, веселый, обаятельный. И адски хороший солдат. С ним люди чувствовали себя в безопасности.

Клодия еще раз окунулась в воду. Издалека до нее доносились разговоры и смех. Ей в голову снова закрались мрачные мысли. С кем Шоу смеялся прямо сейчас? С кем развлекался ранее, пока она мучительно тренировалась? Расстроено фыркнув, Клодия нырнула.

Одно ощущение вытеснило все мысли — пустота, которую она чувствовала, когда считала Шоу погибшим в огне.

В плену у Охотника Клодия сожалела, что не поцеловала Шоу, не прикоснулась к нему, не заполучила его. Боже. Она посмотрела на полную луну в небе. Клодия знала, что была трусихой. Но если бы Шоу уничтожил ее, как однажды Брэд, она бы никогда не оправилась.

Услышав шум, Клодия развернулась, не прекращая двигаться и оставаясь на плаву. На берегу реки она увидела тень человека, стягивавшего футболку через голову. Даже в темноте Клодия узнала высокий гибкий силуэт. Лишь когда он потянулся к поясу штанов, она очнулась.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Клодия поплыла к берегу.

— То, что должен был сделать давным-давно.

От суровости в его голосе Клодия остановилась. Шоу всегда был смешливым и веселым, а не мрачным и напряженным. Он шагнул в воду, и Клодия замерла. Черт возьми, порой Шоу выбивал ее из колеи. Если бы другой мужчина взбесил ее, она бы без колебаний дала отпор. А этот…он без малейших усилий мог завязать ее узлом.

— И как, мать твою, это понимать? — потребовала Клодия.

— Я покажу женщине, которую хочу на грани безумия, что она мне нужна. И заставлю ее признаться, что она тоже меня хочет, — Шоу вошел в реку. — Черт, вода холоднее яиц белого медведя.

— Если не можешь вытерпеть, у костра найдется куча любительниц солдат, готовых с радостью тебя согреть.

— Да, — согласился он. — Милые легкие женщины, умеющие получать удовольствие, — его слова задевали.

— Вот и иди к ним.

— Нет.

— Я думала, ты неплохо развлекся с той, кто бы ни составлял тебе компанию сегодня днем, — тьфу, он наверняка услышал в ее голосе кислоту.

Шоу бросился вперед так быстро, что Клодия ахнула. Ей удалось извернуться и нанести удар ногой, прежде чем сильные руки схватили ее и притянули к голому телу. Горячее дыхание овевало ее ухо.

— Все, что я сегодня делал — это думал о тебе.

— Неважно.

— Я сидел на дереве и наблюдал, как ты тренируешься.

Клодия закрыла глаза. Шоу за ней присматривал. Почему он не мог быть обычным беззаботным парнем, каким притворялся для всего остального мира? И почему она могла видеть его истинную суть?

Шоу провел губами по ее шее.

— Через несколько дней после нашей первой встречи я уже знал, что ты заберешься мне под кожу. Я подсознательно делал все возможное, чтобы избежать этого, — он сжал бедра Клодии и свободной рукой провел по ее животу.

Ей не сразу удалось заговорить. Близость голого мужского тела адски отвлекала.

— Это ничего не меняет. Ты — все еще ты. Ты устанешь, захочешь разнообразия. Я не спокойная и не легкая. Я не прихорашиваюсь. Я…

Шоу развернул ее. Света как раз хватало, чтобы Клодия рассмотрела его лицо и глаза.

— Я не твой гребаный бывший.

Клодия словно окаменела.

— Эмерсон не должна была…

— Гейб рассказал. В общих чертах. Только то, что ты вышла замуж за мерзавца, и он изменил тебе.

— Он был доктором. Молодой, красивый, обаятельный сердцеед.

— Клодия, я не он. Несправедливо судить меня, основываясь на том, что какой-то урод…

— Шоу, он почти сломил меня, — Клодия старалась говорить сухо. — Я позволила ему превратить меня в какую-то домохозяйку, готовившую обеды и устраивавшую званые ужины. Заботившуюся об одежде и макияже, — она резко рассмеялась. — Некоторые женщины рождены для этого. Я никогда не была одной из них. Но ради него попыталась измениться.

Шоу обхватил ладонями ее лицо.

— Клодия, ты нравишься мне такой, какая есть. Хулиганка с острыми гранями.

Боже, его искренность ослабляла ее решимость.

— На данный момент, — хрипло прошептала Клодия. — Брэду они тоже нравились…поначалу.

— Не произноси нахрен его имя.

Но она уже не могла остановиться.

— Однажды я пришла домой пораньше и застала его с восемнадцатилетней студенткой-медсестрой. Они трахались по-собачьи на нашей кухне.

— Вот отстой, — пугающе рыкнул Шоу.

— Она была не первой, — Клодия чувствовала обжигающую боль, скрываемую долгие годы.

— Он в прошлом. Я прошу тебя дать мне шанс…черт, между нами что-то есть, что-то важное.

— Из-за него пострадала не только я. Я была на восьмой неделе беременности, — она слышала, как Шоу шумно выдохнул. — Я потеряла ребенка.

Клодия и сама не верила, что во всем призналась. Она выплескивала боль. Проклятый Шоу и его объятия. Подавшись к нему, Клодия спрятала лицо у него на груди.