— Этого я и боялась, — сказала Эми, опустив на землю свой мешок. — Должно быть, это Лагуна-де-лос-Микос, большая лагуна, которую я припоминаю из виденных мной морских карт.
— Если мы попытаемся ее переплыть, нас вынесет в открытое море, — кивнул Гидеон. — И мы не сможем обойти ее — слишком широкая.
Эми молчала.
— Почему бы не принять предложение Глинна о новой лодке? Эта лагуна была бы хорошей точкой для нового рандеву.
Эми покачала головой.
— Мы почти на месте, — она порылась в своем мешке и извлекла оттуда бинокль. Подойдя к краю, она оглядела берега лагуны, которые длинным полумесяцем уходили от них в туманную даль. Жуки и мухи роились над водой, и один из них попытался залезть Гидеону в ухо, невыносимо громко жужжа. Мужчина, поморщившись, вытащил его пальцем. Пока они с Эми стояли без движения, облако вредоносных насекомых еще сильнее сгустилось, превратившись в настоящую хищную тучу. Они пытались залететь в рот, в глаза и уши, и взмахи руками совсем не помогали их отогнать.
Эми опустила бинокль.
— Думаю, нам стоит идти вдоль берега, — заключила она. — Там, где лагуна расширяется, совсем неглубоко. Мы сможем ее перейти или переплыть.
— Чтобы мы ни намеревались сделать, давай двигаться. А то нас сожрут заживо. Меня уже почти съели.
Они зашагали вдоль илистых берегов лагуны, пробираясь через труднопроходимые дебри мангровых зарослей и деревьев. Вода была около трех футов глубиной, а на дне находилась плотная илистая гадость, с каждым шагом становящаяся все более настойчивой в своем стремлении утянуть их вниз. Это был медленный и изнурительный переход, и усложнялся он еще тем, что болотные обитатели никуда не девались, сопровождая каждый их шаг.
Когда лагуна расширилась, течение действительно уменьшилось. Эми и Гидеон теперь вышагивали по застоялой вонючей теплой воде. Жара, влажность и насекомые окутывали их, как паровое одеяло.
— Мы могли бы попробовать переплыть, — сказал Гидеон, глядя на дальний берег лагуны, который теперь отстоял от них примерно на милю. Эми прищурилась, вытащила бинокль и стала исследовать берег впереди них. Внезапно она замерла, затаив дыхание.
— В чем дело?
Девушка молча вручила ему бинокль.
— Примерно на расстоянии в полмили. Взгляни на ту белеющую штуку.
Гидеон взял бинокль и присмотрелся.
— Похоже, это лодка…
Значительно ускорив шаг, они пробрались по краю мангровых зарослей, пока лодка не оказалась в их непосредственном поле зрения. Это было потрепанное деревянное каноэ, наполовину заполненное водой, которое увязло в клубке мангровых корней. По меньшей мере, десять слоев яркой краски то тут, то там отслаивались с его боков, придавая ему психоделический вид.
— Давай заберемся в него и посмотрим, можно ли на нем плыть, — предложил Гидеон.
Добравшись до находки, они принялись, складывая руки лодочкой, вычерпывать воду. Примерно через десять минуту каноэ оказалось на плаву, и лишь тонкая струйка воды просачивалась сквозь трещины в его дне. Эми и Гидеон поместили свои мешки в лодку, отыскали в мангровых зарослях пару коряг, которые могли бы послужить веслами, забрались в лодку и принялись грести. Когда каноэ отплыло от берега, Гидеон с облегчением ощутил слабый ветерок, который мало-помалу разогнал облако насекомых.
— Боже, я уж думал, что с ума сойду, — сказал он, отмахиваясь от остатков жужжащего роя. — А ведь, если подумать, вместо этой дырявой лодки мы могли бы плыть на шикарной яхте и расслабляться в каюте. Для этого достаточно было бы просто позвонить Глинну.
Эми нахмурилась.
— Молчи и греби, — буркнула она.
— Как прикажете, капитан Блай[49], — отозвался он.
Далекий берег медленно приближался, представляя собой такое же запутанное скопление мангровых болот, как и другой. При приближении Гидеон осмотрел его в бинокль и обнаружил в зарослях небольшой канал, который переходил в песчаный пляж.
Менее чем через полчаса они пристали к берегу, вытащили лодку на грязный песок у дальнего края болота. Пока Эми забирала из нее непромокаемые мешки, Гидеон краем глаза уловил какое-то движение.
— Эм… Эми? У нас гости.
Девушка резко выпрямилась и повернулась. Шесть человек, взявшиеся словно из ниоткуда, стояли полукругом в двадцати футах от них, держа в руках копья.
— Ой-ой… — протянул Гидеон.
Примерно с минуту они молча изучали друг друга.
— Позволь мне разобраться, — сказал, наконец, Гидеон. Он шагнул вперед с легкой улыбкой и поздоровался. — Друзья… э… мы… amigos, — он приподнял руки, демонстрируя, что безоружен. — Somos amigos.
Человек — по-видимому, лидер — собрал большой комок мокроты и сплюнул на землю. Вновь воцарилась гнетущая тишина. Гидеон воспользовался моментом и изучил пришельцев. Все они были одеты одинаково: грязные шорты, футболки, рваные шлепанцы. Многие из них носили странные ожерелья из каких-то кусков мусора — колпачков от бутылок, пластиковой бижутерии, оловянных ложек и сломанных деталей электронных приборов. На шее главаря на кожаном ремешке болтался старый iPhone со сквозной дырой в корпусе. На стеклянном дисплее телефона было нацарапано изображение, похожее на морщинистое лицо обезьяны.
— Somos amigos, — снова попытался Гидеон.
Человек со сломанным iPhone’ом вышел вперед и сердито произнес что-то на незнакомом языке, указав своим копьем на каноэ. Некоторое время он так и стоял, продолжая размахивать оружием, поочередно указывая то на них, то на лодку, то на место, где они ее нашли.
— Похоже, АйФон обвиняет нас в краже, — шепнула Эми. — Скажи им, что мы сожалеем.
Гидеон напряг память. Его скудный испанский ограничивался теми знаниями, что он получил во время проживания в Нью-Мексико. Он повернулся к Эми.
— Я думал, ты у нас лингвист.
— Да. Моя специализация — классические языки. Жалко, что они не говорят по-гречески.
Последовала новая серия сердитых жестов. Пока, в конце концов, АйФон не сказал:
— Ven. Ven, — и указал на то, что было похоже на протоптанную тропу среди мангровых зарослей.
— Ven… похоже, это испанский. Он говорит, чтобы мы пошли с ним, — пояснил Гидеон.
Чтобы подчеркнуть серьезность своего намерения, АйФон потряс копьем и указал его острием на Гидеона.
— Ven!
Пришлось повиноваться.
Напарники последовали за АйФоном по песчаной тропе, что пролегала среди мангровых зарослей и, которая, в конце концов, привела их в густые джунгли. Здесь было зверски жарко и влажно, и снова появились облака насекомых — мириады жуков, мух и москитов спикировали с листвы, чтобы напасть на свежую добычу. Даже лидер отряда аборигенов что-то недовольно проворчал себе под нос и стал отмахиваться от назойливых кровопийц, ускорив шаг. Гидеону это зрелище отчего-то доставило легкое удовлетворение.
Примерно через пять миль Гидеон услышал слабый звук прибоя. Растительность поредела, начали появляться пальмы, и кожи легко коснулся слабый соленый ветерок. Через мгновение они вышли к крошечному поселению, состоявшему из нескольких лачуг, сплетенных из веток и гофрированного железа. Безо всякой организованности и без намека хоть на какое-то архитектурное решение эти домишки были рассеяны среди травянистой растительности, перемежавшейся с вкраплениями дарующих тень пальм. Толстая стена джунглей отгораживала поселение от океана.
В центре поселка находилась открытая площадка с костром, где группа старых женщин что-то перемешивала в огромной, помятой эмалированной кастрюле, установленной на углях. С обеих сторон деревушки стояли столбы, чем-то напоминавшие тотемные колонны индейцев, с вырезанными на них ухмыляющимися мордами обезьян — и не одна из них не была похожа на ту, что АйФон нацарапал на дисплее своего сломанного аппарата. На другом конце деревушки стояло нечто, выглядевшее, как своего рода святилище: миниатюрный домик, выстроенный из мелких веток, с травяной крышей. Внутри Гидеон разглядел старые человеческие черепа, побуревшие от времени, тщательно сложенные вместе с другими костями.
