– Встань передо мной, предатель Злобонрав! – распорядилась Леденюха, указывая на трясущегося в страхе волка, и ее гладкое молодое лицо побелело от ярости: румянец поблек, а губы посинели в приступе неистовой злобы.

Малышастик и Крохотуля шли, держась за руки. Крохотуля рыдала во весь голос. За плечами у детей висели огромные корзины, полные отборных крепких грибов. Дети шагали уже полдня, но никак не могли выйти из Мрачного Леса. Темный сосновый бор не только не редел, но и, наоборот, сгущался все сильнее, словно деревья подступали ближе друг к другу, отчего с каждым шагом становилось все темнее и страшнее. Ветки цеплялись за их одежду, будто пытаясь схватить. Иной раз под ногами с оглушительным треском ломался сухой сучок, и тогда оба вздрагивали и начинали испуганно озираться по сторонам. Им казалось, что кто-то следует за ними по пятам, прячась за толстыми стволами, и сверлит недобрым взглядом их спины.

Пытаясь подбодрить скорее себя, чем сестру, Малышастик громко сказал:

– Папа говорит, что в Мрачном Лесу нечего бояться! Злодей Мохомор давно сгинул, это было еще триста шестьдесят пять лет назад! С тех пор никто в этом лесу больше не пропадал.

Крохотуля возразила, всхлипывая:

– Да-а?! А во-о-лки-и? Во-олки тут во-о-одятся?!

Малышастик испуганно оглянулся и ответил, храбрясь:

– Думаю, вряд ли. Не слышал о волках.

– Конечно, во-одятся! – горестно провыла сестра.

– А чего тогда спрашиваешь? – рассердился Малышастик.

– А чего ты вре-е-ошь? – огрызнулась Крохотуля. – Это из-за тебя мы заблуди-и-ились!

– Ничего не из-за меня! – сердито ответил мальчик, теряя терпение.

– Нет, из-за тебя! Я говори-ила, говори-ила, а ты не слу-ушал! – Крохотуля прибавила громкости.

– На твой рев скоро все волки сбегутся! – воскликнул Малышастик, и девочка сразу испуганно замолчала, прижав ладошку ко рту, отчего брат тут же почувствовал угрызения совести. Сестра была моложе его на три года, и с тех пор, как она появилась в их семье, Малышастик считал своим долгом оберегать ее от всех опасностей. Правда, обычно ей никаких опасностей не угрожало – до сегодняшнего дня. Глупо, конечно, было с его стороны так углубиться в лес. Ведь предупреждала же его мама, чтобы не заходил далеко! Это все из-за грибов. Они так увлеклись, что шли, не оглядываясь назад. А когда корзины наполнились, оказалось, что выход из леса неизвестно где. Просто жуть, что за лес в Краснолетии! То ли дело у них на родине, в Осении! Таких густых и больших лесов нет, одни перелески да редкие светлые рощицы, все больше не хвойные, а лиственные. Ни за что не заблудишься. Зато там такие грибы не растут! Есть, конечно, но не такие. Вот поэтому Малышастик и увлекся.

Вместе с родителями и сестрой он приехал в Краснолетию, потому что его отец, гном из племени водогоров по имени Крохотун, привез королю Солнцещеку важное письмо от королевы Листопадии. Недавно мальчик подслушал его разговор с матерью, из которого понял, что в Осении случилось что-то ужасное: какая-то ведьма воскресла в подземелье и взяла в плен многих водогоров. Теперь королева Листопадия хочет призвать на помощь Солнцещека с его армией, чтобы вместе попытаться победить ее. Но Малышастик не был уверен, правильно ли он все понял.

Пока отец отсутствовал, ожидая встречи с королем во дворце, они вместе с мамой Лилипуйей отправились в лес, чтобы насобирать грибов. И вот теперь Малышастик и Крохотуля заблудились, а мама их, наверное, бродит где-то в этом же огромном лесу, разыскивая своих детей, и, возможно, уже охрипла, выкрикивая их имена! Ну как же его так угораздило?!

– Я уста-ала-а, – ныла Крохотуля. – Не могу-у больше-е!

– Ну ладно, давай присядем где-нибудь, отдохнем, – предложил Малышастик и огляделся. Ему приглянулась небольшая полянка, окруженная соснами и кедрами. Там дети и расположились. Сняли тяжелые корзины, уселись на мягкую хвою и вытянули уставшие ноги.

– Скоро стемне-е-ет! – тихонько проскулила сестра и потерла грязными кулаками опухшие от слез глаза.

– Надо было сразу сесть и сидеть на одном месте, – пробормотал Малышастик, холодея от мысли, что им придется ночевать в лесу. – Мама тогда давно бы уже нас нашла.

– Хочу к ма-аме-е! – ревела Крохотуля.

– Я тоже хочу! – огрызнулся мальчик. – Давай ждать. Скоро она сама нас найдет, вот увидишь! А для этого сиди тихо. Вдруг она зовет нас издалека, а из-за твоих рыданий мы ее не услышим?

Крохотуля перестала всхлипывать и прислушалась. Вокруг них царила гнетущая тишина.

Некоторое время дети сидели молча, надеясь и в самом деле услышать голос матери, зовущий их. Но время шло, сумрак сгущался. Приближалась ночь. И вот Крохотуля снова начала всхлипывать. Каждый всхлип был громче предыдущего. Но вместо того, чтобы успокоить ее, Малышастик, к своему стыду, начал вторить ей, зашмыгав носом. Девочка, услышав, что брат тоже вот-вот начнет лить слезы, заревела в голос. Вскоре тот действительно заплакал вместе с ней, и они, прижавшись друг к другу, хором ревели в темноте, пока не уснули от усталости.

Когда Малышастик проснулся, ночной мрак уже слегка разбавили лучи утреннего солнца, робко проникавшие сквозь плотный хвойный полог. И хотя нельзя было сказать, что стало светло, но все же это была уже не ночь. Ему стало стыдно за свое малодушие, за то, что не сумел справиться с обуявшим его страхом и, разревевшись, еще больше напугал бедную маленькую сестренку. Крохотуля безмятежно спала, положив голову ему на плечо. Малышастик не хотел шевелиться, чтобы не разбудить ее, отчасти еще и потому, что она могла снова начать реветь. И откуда у девчонок столько слез?! Вдруг мальчик вздрогнул от того, что по его ноге, в том месте, где у щиколотки задрался край брючины, пробежала букашка. Он дернул ногой, стряхивая ее с себя, и проследил за ней взглядом. Каково же было его удивление, когда он увидел, что коричневый хвойный ковер рядом с ними покрылся яркими желто-зелеными пятнышками мха! Самое интересное заключалось в том, что мох рос только возле них, окружая, точно ожерелье. Такого же яркого больше нигде не было видно. Повсюду в изобилии рос мох другого, темного сине-зеленого цвета. Это выглядело странно.

Черная букашка, свалившаяся с ноги Малышастика, бодро ползала по одному из желто-зеленых островков, выделяясь на его фоне. «Что за мох вырос тут всего за одну ночь?» – удивленно подумал Малышастик. Сестра заворочалась, открыла глаза и испуганно вытаращилась.

– Где мы?! Что случилось?! – Она, бедная, еще не успела вспомнить, что они заблудились в лесу.

– Мама скоро придет, – пытаясь подбодрить её, ответил мальчик, но она все-таки заревела.

– А-а-а! Хочу домой! К маме и папе! Мы тут с голоду умре-е-ем, в этом лесу-у-у…

– Не умрем, у нас две корзины с грибами, – пробурчал Малышастик, зная, что она его совсем не слушает. Крохотуля плакала всё громче.

– Смотри, какая смешная букашка! – Он попытался отвлечь сестру и, отыскав взглядом насекомое, ползающее по мху странного цвета, удивленно ойкнул. – Ничего себе! – Ему показалось, что оно увеличилось в размерах, по меньшей мере, втрое.

Крохотуля протерла глаза и уставилась на букашку.

– Больша-ая! – протянула она удивленно. – Я таких больших никогда еще не видела!

Малышастик не сводил глаз с насекомого. Он готов был поклясться чем угодно, что оно росло с каждой минутой! Но этого же просто не может быть! Разве могут насекомые так быстро расти?! Так расти могут только водогоры под дождем! Однако как же этот странный желто-зеленый мох нравится букашке! Она только по нему и ползает. Стоп! Да она же его ест! Мальчику показалось, что бугорок мха с одного бока уменьшился и стал похож на надкусанное яблоко. Он нагнулся и присмотрелся повнимательнее. То, что он разглядел, повергло его в шок: перед ним была никакая не букашка, не таракашка, не гусеница, не жучок! Это был маленький человечек – настоящий, с руками, ногами и седой бородой! Тот сверкнул на Малышастика злыми глазами и сунул в рот слишком большой для него кусок мха. Щеки человечка раздулись и заходили ходуном от старательного пережевывания, а когда мох был проглочен, крошечный старичок подрос еще немного.