Чьи-то сильные руки вытащили её за ворот туники, швыряя на камни. Энеата попыталась подняться, но яд уже вступил в полную силу. Обмякнув и растекшись по полу каменной шахты, она успела почувствовать лишь, как кто-то поднял её и взвалил на плечо, как мешок.

В глазах почернело, и девушка погрузилась в мучительный холодный сон.

…Голос постепенно слышался всё громче и громче, и вскоре Эне смогла разобрать произносимые слова:

– Долго с этой разбирались. Парень скрылся. Там, в скалах, легко прятаться…

– Азмар, вам было дано такое простое поручение!.. – рассерженно отозвался другой голос.

– Приведите её в чувство! – вмешался третий – хрипловатый, властный.

Почти сразу на Эне вылили ковш воды, и она, встрепенувшись, попыталась разомкнуть отяжелевшие веки. Кто-то подхватил девушку и поднял с земли, но затем, схватив за плечи, вжал в пол, заставляя встать на колени.

– Очнись! – сразу после этого рыка ей дали пощечину, и она подняла голову, уставившись вперёд непонимающим и измученным взглядом.

Свет ослепил глаза, жаждавшие темноты, и Эне щурилась, но всё же смотрела на стоявших перед ней людей. Девушка боялась, что её снова ударят, если она хоть на миг прикроет веки, и изо всех сил таращилась на смутные силуэты и блики света – разглядеть что-либо она не смогла. Плечо страшно ныло. Но, скосив глаза, девушка увидела сквозь застилавшую взгляд муть, что дротик уже выдернут, а рана перевязана.

– Кто ты? – вопрос раздался откуда-то сзади, и девушка не видела говорившего.

– Эне… – хрипло начала Эне, кашлянула и постаралась продолжить чётче: – Асу Эне…ата… из Ар… Арка…

Получилось слишком тихо и невнятно, но пересохшее горло не давало говорить нормально.

– Дайте ей воды, – снова прозвучал тот холодный и властный голос, что приказал прежде привести её в чувство. Энеата вздрогнула.

К губам почти сразу прижали глиняную чашку с прохладной водой и заставили выпить. Проглотив жидкость, Энеата произнесла:

– Спасибо.

Это высказывание почему-то вызвало смех у большинства присутствующих. Только властный голос, сохраняя равнодушие, повелел:

– Повтори, кто ты.

– Асу Энеата. Дочь асу Хурсана из Арка.

– Асу Хурсан мне знаком, – произнёс кто-то ещё. – Когда-то давно он спас моего первенца, хотя прочие лекари советовали готовить похороны. Это уважаемый человек, да хранят его добрые боги! Но я не слышал, чтобы он был женат. Ты, стало быть, дочь рабыни?

– Я не знаю, господин. Я его воспитанница. Но он велел мне называться его дочерью.

Свет наконец перестал слепить так жестоко, и Энеата огляделась. Она была в просторном воинском шатре; позади неё стояли двое молодых воинов с короткими мечами наготове, следившие за каждым её движением, спереди находились ещё трое людей значительно старше, но, судя по облачению, тоже воинов; последним Эне отметила человека, сидевшего чуть поодаль, шагах в пяти, на постели из шкур. Он сидел боком к Энеате, устало опираясь спиной на несколько составленных один на другой мешков.

В сторону девушки он даже не поворачивался, и Эне видела лишь край его лица, исчерченный шрамами. Чутьё безошибочно подсказало юной целительнице, что именно этому человеку принадлежал тот пугающий голос, от которого по телу пробегала дрожь, а кожа покрывалась мурашками.

– Асу, значит? – хмыкнул один из немолодых воинов, подходя ближе и опускаясь на корточки перед Эне. – А вот наши ребята склонны считать тебя ведьмой.

– У меня есть дар, – признала Энеата. – Но я стараюсь его сдерживать.

– Сдерживать? – рука воина приблизилась к лицу Энеаты, странный перстень-коготь с заострённым концом коснулся щеки и больно впился в кожу. – Четверо моих людей до сих пор еле дышат.

Энеата постаралась отодвинуться, но воин нажал сильнее, и девушка ойкнула и почувствовала, что по щеке стекает капля крови.

– Это скоро пройдёт. Никто не пострадает, честное слово! Быстро пройдёт, – испуганно уверила Эне.

– Зачем ты нападала?

– Нападала? – Энеата попыталась отодвинуться, но тяжёлая рука стоявшего позади стража опустилась ей на плечо и заставила стоять и не шевелиться. – Я защищалась! Это вы напали на нас!

– Кто был с тобой?

– Мой друг. Сосед.

– Сосед? Он тоже из Арка?

– Да.

Хлёсткий удар оставила не только жаркий след боли, но и тонкую кровоточащую полоску от наконечника перстня. Энеата поджала губы, а рассерженный воин потребовал, сопровождая слова ещё одной пощёчиной:

– Не лги!

– Тэму! – грозно прикрикнул сидевший поодаль воин.

– Простите, байру, – Энеата заметила, что в голосе хлестнувшего её воина звучала и вина, и какой-то почти благоговейный страх перед этим господином с властным голосом.

– Для тебя есть надежда, асу, – спокойно и медленно говорил тот, кого назвали байру. – Честно отвечай на вопросы, и тогда ты уйдёшь отсюда живой. Тебе ясно?

– Ясно, – кратко ответила Эне.

Энеата не решалась поднять взгляда, а байру некоторое время молчал, пока не задал совершенно неожиданный вопрос:

– Асу, значит… И ты уже прошла испытание?

– В начале года, господин.

– И что, люди доверяют такой тощей асу?

Девушка обиженно засопела, не отвечая.

– Целительница, значит.

Энеату оскорбило недоверие в голосе воина. Она попыталась гордо вскинуть голову, но та предательски закружилась, всё поплыло перед глазами, и девушка лишь сильнее склонилась к земле. Упасть ей не дала рука стоявшего сзади воина, крепко держащая за плечо.

– Подойди, – приказал военачальник.

Стоявший позади воин отпустил её. Девушка попыталась подняться, но тело отозвалось на это движение резкой болью и головокружением, и Эне тут же рухнула обратно.

– Помоги ей, Тэму, – мрачно велел байру.

Сильные руки обхватили талию Эне. Воин не поднял Эне, не помог встать – грубо, как поклажу, подтащил к ногам военачальника.

Энеата упрямо сверлила взглядом стоптанную землю перед собой, боясь поднять поникшую голову. Краем опущенного в пол взгляда видела украшенные дорогими бусинами кожаные сандалии.

– Ты знаешь, кто я? – спросил суровый незнакомец.

– Байру, – растерянно произнесла Энеата.

– Я Асахир, сын Эллашира. Военачальник Идшара.

Энеате стало ещё страшнее. Слава Асахира заставляла трепетать при звуке этого имени… Как будто ей не хватало голоса.

– С тобой был Нунна, сын энаранского верховного судьи Арнунны.

Байру говорил мягко, но холодно, и звучание его голоса вызывало у Энеаты жуткое желание броситься наутёк.

– Но Нунна не мог никому навредить, господин байру, – Энеата переборола страх и заговорила, мотнув головой. – Он ни с кем не враждовал и никому не мешал.

– Его отец убил моего побратима.

Эне сглотнула.

– Я… я не причастна ни к чему такому, клянусь, господин байру! – прошептала она.

– Тебя я и не обвиняю. Но мне нужен твой спутник.

– Он тоже! Он бы не позволил случиться убийству. Он… добрый!

Против воли блеснула и скатилась по щеке слеза. Асахир наклонился и протянул руку, касаясь лица девушки и осторожно стирая каплю. Легонько щелкнув кончиками пальцев по подбородку Эне, он заставил её поднять голову и посмотреть вперёд.

Перед ней сидел могучий воин с иссиня-чёрными волосами, зачесанными назад и смазанными маслом, как и у всех идшарских воинов, но остриженными короче, чем подобало человеку его положения; облачение его также несколько отличалось от привычных жителям большинства дарфийских городов. Кроме чёрной льняной туники с нашитыми кожаными пластинами, обильно испачканной кровью в области правого плеча, на нём были и широкие кожаные штаны – такое облачение носили лишь жрецы-воители из Идшара. Два меча и множество коротких ножей расположились на широких кожаных поясах, перехватывающие грудь и пояс воина; через плечо был перекинут расшитый серебряными нитями лиственно-зелёный плащ, а на лбу красовалась узкая кожаная полоса со вставками из резного сердолика.