Чужаками мы здесь будем поодиночке:

По круче один не взойдет, а двое – взберутся,

Втрое скрученный канат не скоро порвется,

Два львенка вместе – льва сильнее!

Эпос о Гильгамеше

Он казался гораздо старше своих лет и выглядел даже крепче, чем некоторые из учеников Ашшары, но всё же ему было двенадцать. Одной рукой изо всех сил сжимая кинжал, другой он вцепился в крохотную ладошку четырёхлетней девочки, в страхе прижавшейся к нему.

– Убирайтесь! – это прозвучало грозно, слишком грозно для детского голоска.

– Уходи и будешь жить, – холодно отозвался Ашшара, жрец-воитель, жестом приказывая ученикам окружить детей.

Девочка огляделась, испуганно хватаясь за старшего товарища. Священное пламя храма раскрашивало кирпичные стены в мрачные кроваво-красные оттенки, чёрные тени дрожали на резных плитах. Лик богини Тааль, высеченный в колонне над жертвенником, казалось, с отвращением взирал на копошение смертных. Нет, она не собиралась помогать, и они напрасно искали у её ног спасения… Малышка всхлипнула и крепче вцепилась в руку своего единственного защитника.

– Дар-рий… – испуганно прошептала она, призывая мальчишку.

– Уходи и будешь жить! – с вызовом передразнил жреца Дарий, поднимая кинжал.

– Она предназначена моему богу!

– Убирайся, жрец, или твоя кровь напоит быка Тааль! – голос подростка становился всё более похожим на рык.

– Он любит только воду, – усмехнулся жрец.

– Ничего, твоя кровь ему тоже понравится!..

– Убей его, Таир, – приказал Ашшара старшему ученику, высокому и широкоплечему молодцу лет шестнадцати.

Тот рванулся вперёд, занося меч, но Дарий оказался куда проворнее, чем ученик жреца-воителя. Оттолкнув девочку в сторону, он уклонился от замаха и поднырнул под руку нападавшего, развернулся и резким ударом воткнул кинжал в спину ученика. С застывшим в глазах ужасом тот рухнул на алтарь Тааль, оскверняя его кровью.

Ашшара смотрел на происходящее скорее с любопытством, чем удивлением, и уж тем более нельзя было увидеть в его взгляде испуга. Он снисходительно улыбнулся, признавая ловкость Дария. Но всё-таки он был мальчишкой, совсем маленьким, способным справиться с учениками, но не со жрецом-воителем. Ашшара, скинув мешавший движениям зелёный жреческий плащ, подался вперёд, одним ловким рывком преодолел расстояние, отделяющее его от Дария.

Черноволосый мальчишка успел увернуться от еле заметного взмаха ножа, дёрнуться и отлететь в сторону, опершись ладонью на подножие жертвенника. «Ловок», – мысленно признал приятно удивлённый Ашшара, прежде чем обманным движением заставил мальчишку рвануться влево, затем сбил его с ног и прижал коленом к полу.

Заломив руки ему за спину и крепко держа их, жрец-воитель приказал ученикам, кивая на застывшую в ужасе малышку:

– Уведите её.

Ученики тут же подхватили ребенка под руки, утаскивая прочь из храма.

– Атаис! – закричал Дарий, отчаянно пытаясь вырваться из цепкой хватки Ашшары.

Когда Атаис выволокли из тёмного храма, Дарий прекратил сопротивляться, и Ашшара отпустил его, держа нож наготове.

– Что с ней будет? – странно взрослым голосом спросил Дарий, переворачиваясь на спину и поднимаясь.

Ярко-зелёные, небывалые для этих краёв, глаза смотрели на жреца-воителя с дикой яростью загнанного зверёныша. Ашшара улыбнулся мирно и даже тепло, но показная доброжелательность ничуть не впечатлила Дария.

– Не важно. А вот ты будешь воином Эллашира, – торжественно объявил жрец.

Невысокий человек в тёмных одеждах спешно, но бесшумно шагал по улицам Энарана, и очарование южной ночи мало волновало его – наёмник искал свою жертву. На другом берегу реки сверкали огни лагеря идшарцев, явившихся за данью; но тот, кого искал наёмник, не был простым воином и не спал на тонкой циновке под навесом шерстяного шатра. Военачальник Идшара, великий непобедимый байру Асахир гостил во дворце эсина и занял лучшую из комнат. Именно туда держал путь крадущийся в ночи убийца. Обезглавить войска Идшара, лишить их лучшего из лучших, того, с чьим именем они сражались и умирали, того, кого почитали больше, чем правителей всех городов – не только золотоносное, но и почётное задание! Признание его мастерства…

Стражники, стоявшие на входе усадьбы эсина Алуганга, верховного жреца и правителя Энарана, даже не посмотрели в сторону проходившего меж ними наёмника. Заказчики убийства давно договорились с охраной, и убийца без затруднений пробирался сквозь лабиринты дворца, минуя стражу.

Где-то здесь, уже рядом, должна была быть комната цели. Узкий коридор вскоре привёл наёмника к арке в стене, загороженной плотным тканевым полотном; но возле арки стоял молодой воин с мечом наготове. Идшарец – уже настоящая охрана, а не подкупленные стражи дворца. Наёмник прекрасно видел в полумраке и разглядел: в решительном взгляде стража нет ни капли сонливости или усталости. Пройти мимо незамеченным не удастся.

Молодой идшарец посмотрел в сторону, откуда раздался шорох ночного ветра. За долю мгновения наёмник выскочил из своего укрытия и скользнул за спину воину. Тот резко развернулся, но быстрый росчерк ножа прервал его жизнь прежде, чем воин успел закричать. Обтерев кровь о плащ стражника, убийца отодвинул занавеску и шагнул к мирно спящему байру Асахиру.

Лезвие мгновенно перерезало могучую шею, кровь захлестнула ткани и шкуры постели. В узкие оконца скользнул свет вынырнувшей из-за облаков луны; наёмник, отступив от расползавшегося тёмного пятна, беглым взглядом осмотрел комнату и развернулся, стремительно помчавшись прочь. Через несколько мгновений он был уже далеко от убитого воина.

…Юноша в облачении ученика жрецов вбежал в шатёр, отпихнув удивлённых товарищей. Сидевшие на циновках у огня воины прервали свой разговор и обернулись.

– Байру! – припав на одно колено, воскликнул ворвавшийся юноша. – Ваш побратим, асу Кангар, он мёртв!..

Повисла тишина, слишком мрачная и невыносимая, чтобы тянуться дольше пары мгновений. Высокий черноволосый воин с ярко-зелёными глазами опустил полный тоски взор к истоптанной земле и приказал:

– Рассказывай.

Юноша принялся взахлёб пересказывать то, что знал. Он хотел привести асу Кангара в лагерь, как и приказал байру Асахир. Но на пороге комнаты увидел убитого стража и сразу позвал на помощь; ворвавшиеся в спальню воины не нашли никого, кроме мёртвого Кангара – никаких шансов спасти его уже не было. Часть воинов, говорил юноша, отправилась на поиски убийцы, двое обратились за помощью к стражникам эсина, а самого юношу отослали предупредить байру.

Байру Асахир дослушал, не перебивая, затем сверкнул яростным взглядом и издал хриплый возглас, более напоминавший звериный рык:

– Стражу ко мне!..

До полусмерти напуганный юноша выскочил из шатра, словно им выстрелили из лука. Байру теперь молчал, но всякий присутствующий ясно видел: самообладание стоит Асахиру тяжёлых усилий.

В лагере началась суматоха; предложивший отправить подмогу воин, отдав необходимые приказы, вернулся к до сих пор неподвижному Асахиру и спросил:

– Думаешь, это эсин?

– Он слишком радушно нас принял, – раздался усталый, хриплый голос Асахира.

– Нам сейчас не хватит сил отомстить. Да и ещё не доказано, что это его вина. Быть может, кто-то хотел отомстить тебе за что-то. Или Кангару.

– У Кангара не было врагов. Не могло быть.

– Но мы не знаем наверняка! Если бы эсин хотел убить тебя, разве он принимал бы нас? Он бы не позволил чужим воинам подойти к городу, если хотел убить их предводителя!

– Так или иначе, – выдохнул Асахир, – он обещал охранять моих людей. Он заверял меня в их безопасности. Но Кангар мёртв.

– У нас не хватит сил, – осторожно повторил его соратник. – Все войска Энарана здесь, нас же – три сотни.