Диана остановилась под пышным деревом и сорвала спелый красный плод. Мне вдруг вспомнились слова Акту-са, что альтернативная реальность должна быть продумана вплоть до мельчайших деталей и содержать вариации или дубликаты всех объектов восприятия, возникавших в массовом поле идей как в прошлом, так и в будущем.

И тут я заметил обвившего дерево змия.

Я выбил плод из руки Дианы, не дав донести до губ. Скорее всего, хомо сапиенс II окажется таким же ковачом[12]орудий, как и хомо сапиенс I, но пускай хотя бы начнет жизнь с чистой совестью!

В очереди Уоррен кожей ощущал на себе чей-то взгляд, но поворачиваться не спешил. Только выложив перед электронным кассиром покупки и продуктовую карточку, опасливо глянул по сторонам. Никто вокруг не обращал на него внимания. Внезапно он встретился глазами с управляющим робомаркета, наблюдавшего за происходящим сквозь крохотное окошко в узком, словно гондола, кабинете.

Страх как рукой сняло. Менеджер обязан следить за клиентами. Электронного кассира одурачить нелегко, а ограбить еще трудней, однако прецеденты были и наверняка будут. Уоррену почудилось, что следят за ним. На самом деле смотрят за всеми.

На парковке тревоги развеялись окончательно. Просторная площадь в два акра была сплошь уставлена «шутками», «прибаутками», «штучками», «дрючками», «охами» и «ахами». Словом, одна мелочь. Даже за городом, где они с Дианой недавно обосновались, не водили ничего крупнее карет.

Взять хотя бы его «штучку» — приземистая, с гладким корпусом и отдельными сиденьями. Пошлая роскошь, но не пошлее, чем передвигаться на своих двоих. Прошагав триста метров, Уоррен бросил покупки на сиденье, сам устроился рядом и, примкнув к веренице других карет, порулил к выезду. Пять минут спустя он уже мчал по автостраде к апартмотелю, где ждала Диана.

После ночной смены по телу разливалась приятная усталость. В жизни не думал, что с таким удовольствием будет работать в ночь, но когда подвернулась вакансия инженера-наладчика в боулинг «Бомар», он не раздумывая согласился. Горький опыт подсказывал: чем меньше вокруг народу, тем меньше шанс, что тебя опознают. Уоррен давно забыл свой натуральный цвет волос, простился с усами, которыми так гордился. Стараниями федеральных каналов его физиономию не знали только какие-нибудь отшельники — по ящику то и дело крутили интервью из вестибюля больницы, когда ушлые репортеры загнали их с Дианой в угол. Из-за этого супругов уже дважды разоблачали, и удавалось спастись только благодаря расторопности полиции.

С другой стороны, Уоррен не жалел, что пришлось бежать из Девятого Мегалополиса — жизнь в Пограничье пришлась им с Дианой по душе. И почему он раньше не додумался переехать за город! Какой простор — на сотню метров ни единого здания. Изредка даже возникает ощущение свободы, недоступное в мегалополисе. Как там у Вордсворта?

Здорово подмечено. Как будто строчки писались совсем недавно, а не три столетия назад.

Час и двадцать километров спустя, припарковав «штучку» на автодереве, Уоррен уселся за накрытый стол. Пока завтракал, Диана разбирала покупки. Брюнетка, а в прошлом ослепительная блондинка, она уже сменила три имени: Эвелин, Глория, Ивонна. Уоррен не отставал, успев побывать Уэйном, Эвереттом и Теодором.

— Познакомилась сегодня с соседкой. — Диана высыпала пятьдесят граммов песку — недельную норму — в сахарницу. — Она чуть позже заглянет — будем учиться готовить свинятину как по телевизору.

Страх ледяными пальцами стиснул горло.

— По-моему, не лучшая идея…

— Нельзя вечно жить отшельниками, — парировала Диана. — Особенно за городом. У людей сразу возникнут подозрения. Тем более, Мейбел такая веселая, общительная, дружелюбная.

— В прошлый раз толпу науськала отчаявшаяся домохозяйка.

Диана осеклась, побледнела.

— Даже слышать не хочу!

— Понимаю, милая. — (Спустя столько времени с языка так и норовило сорваться «Ивонна»). — Только учти, страсти еще не улеглись. Сейчас Мейбел не признала в тебе Еву. Но а вдруг заметит сходство, начнет вспоминать, где и когда тебя видела… да ты и сама знаешь. А когда вспомнит, нам снова придется бежать.

— Да, но ее муж — сыщик. Ради него Мейбел будет молчать.

Однако Уоррена по-прежнему мучали сомнения.

— От этих домохозяек всего можно ожидать. Она ведь из отчаявшихся? Детей-то в округе нет.

— Они с Биллом пытались, но получили отказ.

При любом упоминании о детях на глаза Дианы наворачивались слезы. Слезы и страх с оттенком вины. Уоррен страдал не меньше, но никогда не выказывал своих чувств, а тему детей затрагивал только в самом крайнем случае.

Как, например, сейчас.

— Добреньких нужно опасаться в первую очередь.

— Знаю, — вздохнула Диана. — Но дни и ночи здесь тянутся бесконечно, а она такая приветливая, Уэйн… то есть, Уоррен. И потом не забывай, ее муж — детектив. Думаю, с ними можно завести знакомство.

Уоррен сдался. Может, она и права, а он просто становится затворником — порыв естественный, но далеко не самый лучший.

— Ладно, подруга так подруга. Какие еще новости?

Он проспал весь день и проснулся только в пять, когда прохладное августовское утро сменилось душным полднем. Рокот карет на трассе заглушало ленивое стрекотание саранчи. Во дворе апартмотеля висело знойное марево.

Завернувшись в халат, Уоррен прошествовал на кухню, где застал жену вместе с Мейбел. Диана не обманула: от соседки буквально веяло праздником. Маленькая, задорная, с буйной россыпью темных кудряшек, она легко сошла бы за девчонку, если бы не тяжелая грудь и налитые бедра.

— Ну прямо как мой Билл! — воскликнула Мейбел, едва Диана представила их друг другу. — Тот за восемь часов сна обрастает как медведь.

Уоррен потер щетину на щеках, подбородке и ухмыльнулся.

— Уговорили. Пойду приведу себя в божеский вид.

— Ни в коем случае! — засмеялась соседка. — Обожаю небритых. По-моему, это символ зрелости. Диана, признавайся, твой созрел?

Вопрос был задан шутливым, наигранно-простодушным тоном, однако возымел обратный эффект. Диана вспыхнула, потом побледнела, губы у нее затряслись. Но каким-то чудом женщина сумела взять себя в руки.

— Еще как созрел! Живи мы в давние времена, расплодились бы почище мартышек.

— Все-таки надо побриться. — Пунцовый от смущения Уоррен поспешил в ванную.

Через двадцать минут он вернулся чисто выбритый, в слаксах и рубашке. За столом Диана и Мейбел горячо обсуждали преимущества свинятины и недоговядины. Их болтовня создавала приятную атмосферу уюта, будничности и товарищества, которой так недоставало маленькой квартирке. Может, новая подруга и впрямь пойдет Диане на пользу — и ему заодно. Оставаясь только наедине друг с другом, они обречены помнить. Хотя, бог свидетель, настало время забыть. Полгода бесконечных угрызений совести с лихвой искупают злодеяние… да какое там злодеяние! Так, ошибку, совершенную даже не ими!

Однако пять часов спустя, по пути на работу, лавируя в бурном потоке карет, Уоррен снова уверился, что дружба с кем-либо — предприятие по меньшей мере опасное. Во-первых, всегда есть риск сболтнуть лишнего, во-вторых — угроза ненароком выдать себя. Расслабляться нельзя ни на секунду.

Впрочем, Диана — стреляный воробей.

«Прибаутка» и впрямь села ему на хвост или водитель попросту зазевался? Минуты три назад, на обгоне, Уоррен уловил вспышку узнавания в его взгляде. Может, померещилось? Словно в подтверждение этой мысли, «прибаутка» перестроилась в другой ряд и вскоре скрылась за поворотом.