— Шея или спина? — спросил Рамлоу, наконец, понимая, в чём дело.

— Оба.

Брок шагнул ещё ближе и скользнул пальцами выше по руке, с локтя на плечо, и замер на сгибе шеи. Барнс задышал чаще и явно не получал удовольствие, а просто терпел.

— Ты в безопасности, — шепнул Брок в приоткрытые губы, а затем мягко поцеловал. — Я не причиню вреда.

Он целовал снова и снова, совсем не как до этого, не пытаясь управлять, а только помогая, поддерживая, и Барнс сдавался, с каждым движением губ, с каждым новым прикосновением, оттаивал, доверял, пускал всё ближе, как дикий зверь, опасный, но безобидный, если знать, как погладить.

Брок скользнул пальцами выше, нащупывая нижнюю линию роста волос, и замер, давая привыкнуть. В конце концов, он понимал. Нельзя побывать на войне и не принести оттуда демонов. Он и сам ненавидел, когда подходили со спины, Джек, вон, вечно наклонял голову вбок, закрывая горло, по которому однажды полоснули ножом. Мэй, когда ещё не была в СТРАЙКе, получила огнестрел в спину, и теперь везде становилась у стены или в углу. Учитывая, что делали с Солдатом в Гидре, вряд ли всё ограничится обычным ПТСР.

Барнс вдруг дёрнулся в руках, но не назад, а вперёд — ближе к Броку, целуя сам, напористо и жадно, позволяя зарыться пальцами в волосы, гладить по голове и шее, чем Рамлоу и воспользовался.

В его глазах по крупицам зарождались доверие и благодарность, и Брок даже залюбовался, как вдруг Баки отстранился и одним плавным движением опустился на колени. Брок даже удивиться не успел, а Барнс уже зацепил пальцами резинку штанов и собрался их стянуть. Рамлоу в последний момент перехватил его руки и рывком поднял на ноги.

— Ты что творишь, детка?

— Хочу тебе отсосать, — Баки посмотрел, как на идиота, и снова потянулся к завязкам штанов.

— Хочешь? — перехватив его руки, спросил Брок снова.

— Ты против?

Рамлоу усмехнулся и положил его руку себе на пах, чтобы Баки собственноручно почувствовал величину его желания.

— Очень даже «за», детка. Только хочу быть уверен, что ты делаешь это не из-за той хуйни, что у тебя сейчас вместо мозга.

— Не знал, что ты такой принципиальный, — сказал Барнс сухо и отстранился, и Брок понял, что попал в точку. — Я хочу трахаться, окей? У меня секса не было десятки лет, и я… — он замолчал и отошёл обратно к столу, — просто не знаю, как это.

— А мне показалось, знаешь, и даже очень хорошо.

Брок попытался усмехнуться, но улыбка вышла кривой.

— Ты же понял, о чём я.

Рамлоу кивнул. Как тут не понять! Солдат сколько? — лет семьдесят? — был оружием Гидры, и даже не осознавал себя, как человека. То, что он начал вспоминать свою прошлую жизнь, хоть и урывками, — уже чудо, а сейчас, среди двух, желающих трахаться, и трахаться с ним, мужиков просто терялся. Нельзя было всего лишь показать человеку картинки из его прошлого и надеяться, что чувства разморозятся вместе с воспоминаниями.

— Ты помнишь, как делал это раньше? — вдруг спросил Брок, зная, только приблизительно, с чего начать разговор. — Мужик, баба — кто угодно?

— Были девушки. Несколько, — отозвался Барнс, подумав. — Помню одного мужчину, но мы не трахались, — он нахмурился, видимо, с трудом заставляя себя вспомнить. — Он отсосал и ушёл, не знаю, кто это был. Лицо незнакомое. Больше мужчин не помню.

— Похоже, ты так Роджерсу верность хранил, — невесело усмехнулся Брок. — Ладно, берём девушек. Помнишь, что ты чувствовал?

— Удовлетворение, — не задумываясь, ответил тот.

— Ага. А в плане эмоций?

— А в плане эмоций — пустота. Командир, к чему ты это?

Баки устало вздохнул, и Брок, наконец, заметил, как его выматывает этот разговор. Нужно было говорить о личном, о том, что Солдат даже помнить не должен, и это должно было как минимум сбивать его с толку.

— Я к тому, что люди ебутся, потому что хотят. Ну, в большинстве случаев, — уточнил он, подумав. — Ты раньше так и делал со всеми своими Эмбер, Кэти или Сарой. Ты вспомнишь. А пока делай только то, что хочешь, а не что «должен», уяснил?

— Уяснил, — глухо повторил Барнс.

Он опустил голову, разглядывая голые ступни, и всем видом выражал глубокую задумчивость.

Брок подошёл ближе и встал рядом, не пытаясь давить или вторгнуться в личное пространство, а просто обозначая присутствие, давая понять, что он рядом и будет не против каких-либо действий. И Барнс действовал. Он повернулся, плавно настолько, как никогда не сделал бы Солдат, посмотрел прямо в глаза, не то спрашивая разрешения, не то предупреждая, а затем потянулся и поцеловал.

Это было по-новому, совсем не как в прошлый раз, так что Броку могло показаться, что он целует двух разных людей, и в этот раз это был Баки Барнс. Он облизывал, посасывал, вспоминая, как это было раньше, и запоминая, что есть сейчас, и так явно наслаждался процессом, что Брок и сам поплыл.

Они сплетались языками, теперь даже без намёка на соперничество, а просто получая удовольствие, и Рамлоу отчётливо понял, как Роджерс мог влюбиться когда-то в этого парня и почему любил до сих пор. Одного было не понять: как можно было рядом с ним держать себя в руках и не набрасываться всякий раз на эти губы с поцелуями.

— Я отсосу тебе в другой раз, — шепнул вдруг Барнс, и Брок едва сдержал смех.

— Жду с нетерпением, — всё же смог ответить он, прежде чем снова утянуть Баки в поцелуй.

Они были явно не готовы к чему-то большему друг с другом, и дело даже не в недавнем знакомстве. Ещё какое-то время, пока Барнс будет приходить в себя, Брок будет ассоциироваться в большинстве своём только с Гидрой, и чтобы вытеснить этот образ другими, новыми воспоминаниями, понадобится время.

Или нет.

Барнс вдруг перетянул Брока на себя, так, что сам упирался спиной в столешницу, и прижался ближе, впаивая их друг в друга, подстраиваясь, притираясь. Рамлоу отстранился, заглядывая в глаза, но не увидел там ни намёка на неуверенность. Зрачок расширился, затапливая потемневшую серую радужку, покрасневшие губы, потерявшие уже свои очертания, приоткрылись, и весь вид Баки говорил только о желании.

Не в правилах Брока было отказывать человеку, когда он гнулся в его руках и так откровенно подставлялся, но нужно было помнить, что это по-прежнему Солдат, со всем его багажом заёбов и нелёгкого прошлого, поэтому Рамлоу осторожно спросил:

— Как смотришь на то, что я тебе отдрочу?

Барнс улыбнулся совсем по-человечески и тихо шепнул в приоткрытые губы Брока:

— Положительно, Командир.

И Рамлоу пропал. Такие сильные чувства накатили одновременно, наверное, в третий раз в жизни. Второй был с Роджерсом, а первый вспоминать было до сих пор больно.

Он будто со стороны наблюдал за своими руками, торопливо спускающимися по торсу Барнса вниз, видел, как они расстёгивают-развязывают-стаскивают, но чувствовал только губы Баки на своей шее, их тепло и влажность, ощущал, как быстро бьются их сердца совсем рядом, будто отделённые только тонкой кожей, и из последних сил держал себя в руках, чтобы не наброситься, не смести лавиной желания и неожиданно проснувшихся чувств.

Член Барнса был… идеальным. Брок мог бы сравнить его со своим собственным или с членом Стива, но совершенно не хотелось. Так что он просто притянул голову Баки ближе и поцеловал — горячо, жадно, без слов умоляя довериться.

И Барнс доверял. Он тянулся за прикосновениями, толкался в ласкающую руку, несолидно всхлипывал, пытаясь заглушить стоны, когда Брок особенно удачно прокручивал головку в ладони, и льнул ближе, чтобы получить ещё больше.

— Можно?.. Хочу… тебе тоже.

Его голос был как весь Барнс сейчас — открытый и полный удовольствия. Брок кивнул и помог спустить с себя штаны. Член, больше не скрытый бельём, тяжело качнулся и дёрнулся, обжёгшись о прохладный воздух. Баки помедлил, будто разглядывая, а затем со стоном обхватил ствол единственной рукой, сжимая нежнее, чем нужно, боясь причинить боль.

Они приноравливались друг к другу, подстраивались, находя самое приятное положение. Брок обхватил одной рукой Барнса за талию, поддерживая, и впихнул ему колено между ног, побуждая расставить их шире, и Баки только от этого задышал чаще и откинул голову назад, открывая доступ к шее, чего никогда себе не позволял.