— Тут бы подошло другое слово, — вставил Брок, — но я тебя понял.

Стив вздохнул и перехватил Брока удобнее. От хватки такой силы должны были ныть ушибленные рёбра, но, похоже, ускоренная регенерация делала своё дело.

— Хочу сказать, что я ценю, что вы пытаетесь. Что ты пытаешься. Спасибо.

Брок устало вздохнул и перевернулся. Лицо Стива было в сантиметрах от его собственного, а приоткрытые губы так и манили, но Рамлоу сдержался. Роджерс сам это затеял — пусть он и делает первый шаг. И Стив «шагнул».

Они дважды перевернулись в постели, выясняя, кто сверху, пока, наконец, Брок не подмял Стива под себя. Даже с учётом сыворотки, вряд ли у него бы это вышло, если бы Роджерс был действительно против, но он и не был. Стив раскинулся на простыне и посмотрел так призывно, что всё остальное отошло на второй план — этот бессмысленный побег, Фойз, сыворотка, и даже Барнс.

— Перевернись, — скомандовал Брок охрипшим голосом.

Стив только помотал головой и снова поймал ртом его губы.

— Хочу так.

От его жаркого шёпота у Брока встало так, что уже было плевать, «как». Рамлоу приподнялся, стягивая футболку, потом притянул к себе Стива, оказываясь у него на коленях, и от остальной одежды они избавились уже в четыре руки.

Брок не запомнил, как он растягивал Роджерса, как шептал что-то непристойно-нежное, как целовал всего, пытаясь облегчить боль, которой не было. Как вбивался в развратно стонущего Стива, как стонал сам, как они снова целовались, чтобы издавать меньше звуков и не разбудить наверняка уже не спящего Барнса.

Как они кончали, не одновременно, но с небольшим перерывом, Брок запомнил хуже всего. Единственное, что отпечаталось в памяти и совершенно точно не хотело забываться — вид Стива, бьющегося в оргазме. Он выгнулся на постели, насадившись до конца, сжал член Брока в себе и замер, беззащитно-открытый, совершенно не-капитанский, а затем резко выдохнул, всё ещё вздрагивая, когда Брок попадал последними толчками по простате, и без сил упал на подушки.

Когда Рамлоу хотел отстраниться, чтобы не кончить внутрь, Стив не дал — оплёл ногами за бёдра и притянул ещё ближе к себе, делая до звёзд перед глазами хорошо.

— Пиздец, — смог шепнуть Брок, когда отдышался.

Сил на что-то большее не было, и он только подтянулся к Стиву ближе и лизнул в губы. Роджерс ответил, и они снова сплелись языками, трахаясь уже так, потому что вряд ли хоть один был способен на что-то большее прямо сейчас. Брок чувствовал себя абсолютно выебанным и совершенно счастливым. Некстати пришло в голову, что, если Барнс присоединится, это будет пиздец. Очень приятный и очень пиздец.

Стив уснул, сжав в объятьях и закинув сверху ногу для надёжности, а Броку не спалось. Он закрыл глаза, лежал так какое-то время, затем снова открыл и уставился в окно. Роджерс тихо сопел сзади, успокаивая мерным дыханием, но Рамлоу всё равно что-то тревожило. Устав бороться с бессонницей он аккуратно выпутался из объятий, подсунув Стиву вместо себя свёрнутое одеяло, ухмыльнулся, смотря, как тот, даже не просыпаясь, оплетает своими конечностями новую жертву, и вышел из комнаты, неплотно закрыв за собой дверь.

Свет на кухне не горел, но Брок нутром чувствовал, что там кто-то есть.

Барнс сидел за столом, с идеально прямой спиной и уцелевшей рукой, чинно сложенной на коленку. Он был лицом ко входу, но даже не взглянул на Брока, когда тот появился из гостиной, хотя и явно его услышал. Не мог не услышать. Не то, чтобы Брок решил не нарушать тишину, — ему просто нечего было сказать — поэтому он молча прошёл к холодильнику, не оборачиваясь, чтобы убедиться, что ему не мерещится стеклянный взгляд серых глаз.

— Я вспомнил кое-что.

Металлический голос прозвучал в ночной тишине жутко, и Брок непроизвольно вздрогнул, хоть и был готов. Он обернулся, встречаясь глазами с абсолютно отрешённым взглядом Солдата. Не прав был Барнс, когда говорил, что Солдат нравится Броку больше — сейчас Рамлоу мог с уверенностью сказать, что ни одному здравомыслящему человеку, которому дорога жизнь и внутренние органы, не мог Солдат нравится больше.

— Что вспомнил? — проглотив кусок оставшейся с ужина курицы, спросил Брок.

— Прошлое, — Барнс, наконец, зашевелился, поднял руку, оперся на стол, и перестал быть похож на взведённый курок. — Хотел к Стиву пойти, а он был у тебя. А потом вам стало не до того.

Он посмотрел живее, чем за всё время до этого: ревностно, оценивающе и даже немного насмешливо, но Брок не взялся бы утверждать наверняка.

— Я вспомнил, как умер Баки Барнс, — просто сказал Солдат, и Брок даже не сразу понял, что только что услышал. — Он упал с поезда. Я упал.

Повисло молчание, и даже стук часов, которых у Брока отродясь не было, не нарушал тишины. Барнс перевёл задумчивый, но, вроде, спокойный взгляд с лица Брока на окно, зашторенное, то ли чтобы затемнить комнату, то ли, чтобы снайперам снаружи труднее было разглядеть цели — такие вещи делались уже автоматически, и Брок об этом не жалел. Лучше целая шкура, чем беззаботная, но недолгая жизнь.

— Тогда мы с ним виделись в последний раз, — закончил Барнс. — Потом Баки не стало.

— Ты вспоминаешь, — возразил Брок, хотя понимал, что бесполезно, — и ты всю жизнь свою вспомнишь рано или поздно.

— Баки Барнс — не только воспоминания, ты же понимаешь.

— Но Стив в это верит.

— Верит, да. Он верит в того, кого уже нет, Командир.

Брок вздохнул. Никогда ещё в своей жизни он не жалел так, что бросил курить. И никогда ещё его не разводили на эмоции и серьёзные разговоры столько раз за несколько часов.

— Думал, мы договорились, — нейтральным голосом обронил он, и Барнс выгнул бровь, — я не сбегаю, ты не психуешь, а Роджерс не… расстраивается.

В свою очередь выгнулись губы в едва заметной улыбке. Солдат встал и посмотрел уже по-новому — насмешливо и вызывающе.

— Мы не только об этом договаривались.

Брок поднялся тоже и шагнул ему навстречу, упрямо поступая наперекор желаниям. Может, тело Барнса было и привлекательным, но всё остальное, начиная с фарша в голове и заканчивая отвратительным наглым характером, Броку совсем не нравилось. Хуже всего, что Барнс сам испытывал наверняка похожие чувства, как к Рамлоу, так и к себе.

— Думаешь, сейчас подходящий момент? — спросил Брок тихо, становясь прямо напротив.

— Зачем тянуть кота за яйца? — в тон отозвался Барнс.

— И что ты предлагаешь?

— Ты Командир, — он встал вплотную, оставляя между их лицами не больше десяти сантиметров, и шепнул — командуй.

Брок качнулся вперёд, как будто только этого и ждал. Их губы встретились, сминая и сжимая, пытаясь обозначить, кто здесь главный, но ни один не уступал. Рамлоу думал, что Барнс и Роджерс вместе — два одинаковых суперсолдата. Он ошибался.

Баки был как собрание всего, чего Стиву недоставало, но никак не его копией. У него было куда как меньше терпения, нежности, и Барнс меньше всего заботился о чьём бы то ни было удовольствии, кроме своего.

Брок мстительно прикусил чужую губу, когда Баки царапнул его язык зубами. Приноровились они друг к другу не сразу, сначала пытались перехватывать инициативу, прежде чем начали привыкать. Рамлоу перехватил Барнса удобнее за талию, а другой рукой потянулся к волосам на затылке, а в следующую секунду почувствовал пальцы на своей шее и болезненный рывок назад.

На него снова смотрели застывшие глаза Солдата, а хватка на шее, хоть и не усиливалась, но причиняла неудобства. Барнс моргнул, и всё закончилось даже быстрее, чем началось. Ноги Брока снова коснулись пола, хотя он даже не почувствовал этого. Чтобы отдышаться, много времени не потребовалось.

— И что это было? — поинтересовался он, смотря, как Барнс отходит на безопасное расстояние. Вот только безопасное — для кого? Брок шагнул следом, не давая сбежать, и поймал за запястье. Кожа у него была ледяная.

— Рефлексы, — глухо ответил Барнс.

Он снова смотрел в пол, затравленно, будто ожидая наказания, как смотрел только Солдат, и Брок многое бы сейчас отдал, чтобы не видеть этого взгляда больше никогда и ни от кого.