– Зания, прошу тебя, выслушай меня. Я понимаю, что ты чувствуешь себя в опасности, поэтому сейчас вложу этот нож тебе в руку, а Копано тебя выпустит. Я хочу, чтобы у тебя было средство защиты. Но сама я безоружна. Даю честное слово. Мы лишь хотим поговорить. Мы такие же, как ты. Мы отвергаем власть повелителей.

На самом деле при мне имелось оружие – рукоятка. Но ее можно было использовать только против демонов.

Зания тяжело дышала через нос. Я медленно сделала шаг к ней и вложила нож в ее руку. Вдруг у меня мелькнула страшная мысль, и я крепко стиснула кулак Зании.

– Не вздумай тронуть Копано, когда он тебя отпустит, не то у нас с тобой будет серьезная проблема. Он хороший.

– Хороших не бывает, – огрызнулась Зания.

– Бывает. Увидишь, если дашь ему шанс.

– Скажи этому твоему хорошему, пусть развернет меня спиной к улице и так выпустит.

– Ладно, только не убегай. – Я еще несколько секунд постояла рядом с ней – показывая, что отчаялась, – а потом убрала руку и кивнула Копу, который повернул Занию и отпустил ее, быстро сделав шаг назад. Теперь он стоял рядом со мной. Зания развернулась к нам лицом и, чуть присев, метала в нас беглые взгляды, будто ждала, когда проявятся наши истинные злые намерения. Платок теперь болтался, как капюшон, но она сорвала его с шеи, бросила на землю и теперь была похожа на принцессу-воительницу. Коп прочистил горло.

– Возможно, мешает мое присутствие.

Хорошая мысль. У Зании наверняка непростые отношения с мужским полом. Я кивнула, все еще не сводя с нее глаз, но она продолжала следить за Копом. Стоило ему сделать осторожный шаг вперед, как она выставила нож.

– Зания, – произнес он бархатным голосом, – мне надо пройти мимо тебя. Я буду держаться у стены.

Оба чуть отступили в сторону, оставив между собой промежуток в несколько футов, и продолжили пристально друг за другом наблюдать. Взгляд Зании неотступно следовал за Копом, пока он шел мимо нее и наконец скрылся из вида. Тогда Зания, продолжая стоять спиной к стене, повернула голову ко мне.

– Я не глупая. Я знаю, он остался близко.

– Да, верно. Он мой друг, он хочет, чтобы я была в безопасности. Но не будет вмешиваться, если ты меня не тронешь.

При этих словах я дотронулась до шеи там, где к коже прикасалось лезвие ножа. Это место еще было влажным, но ранка быстро затягивалась. Адреналин не давал мне почувствовать боль. Я посмотрела вниз, на пятнышки крови на блузке. Они могут привлечь нежелательное внимание, когда я пойду обратно в отель.

– Наверное, – сказала я, попробовав улыбнуться, – мне понадобится переодеться. Нам обязательно говорить здесь или ты хочешь пойти куда-то еще?

Она, наконец, задышала спокойнее, хотя все еще смотрела на меня с опаской.

– Можешь зайти в дом. Он – нет.

– Прекрасно, – сказала я. – Благодарю.

Она махнула мне рукой, в которой держала нож, показывая, что я должна идти впереди. Когда я завернула за угол, Копа нигде не было видно.

– Заходи.

Дверь была не заперта, я толкнула ее и открыла. Оказавшись внутри, Зания быстро захлопнула и заперла за нами дверь, потом выглянула в боковое окошко и жестом пригласила меня в гостиную. Меня поразило богатство цветов и форм в узорах пестрого персидского ковра, золотых парчовых занавесей и резной мебели ручной работы. Я погладила толстую подушку в бордово-желтых завитках, села на нее и провела пальцами по мозаичной столешнице рядом со мной. Переведя взгляд, я обнаружила, что Зания стоит у противоположной стены, пристально за мной наблюдая и по-прежнему сжимая в руке нож. И тут мне бросилась в глаза темная полоса под ее и без того черным значком, которая, казалось, выдавливала из нее остатки жизни, – раньше я этого не заметила. Да, сведения об алкоголизме были верны.

– Почему ты не садишься? – спросила я.

Вместо ответа Зания грациозным движением открыла деревянный шкафчик – внутри обнаружился бар, – налила себе стопку чего-то темно-янтарного и выпила, не выпуская из рук ножа, блеснувшего в опасной близости от ее глаза. Затем она налила еще одну стопку и вопросительно взглянула на меня.

– Хочешь?

Она еще спрашивает! В таком напряженном состоянии мне ничего не стоило сорваться. Я переждала два удара сердца.

– Н-н-нет, спасибо.

– Нет?

Всего одну! Как быть? Я понимала, что пить нельзя, но безумно этого хотела. Почувствовав мои колебания, Зания чуть пригубила вторую стопку.

– Хорошо, – прошептала я. – Может быть…

Вдруг Зания выпрямилась, и ее взгляд устремился куда-то вдаль.

– Он свистел. Зачем? Это сигнал? Кому?

– Кто? Коп? – У меня опустились плечи. Похоже, из всех испов лишь я одна не пользовалась усиленным слухом постоянно. – Это он мне. Чтобы я не пила.

Тугой узел внутри меня чуть ослаб. Коп не стал бы свистеть без причины. Если он считает, что мне не стоит пить, лучше послушаться. Две девушки со слабостью к спиртному и бутылка – не самое безопасное сочетание. А у меня важное дело, и время ограничено.

По изумленному лицу Зании было ясно, что она представляла себе нечто совсем иное.

– Он приказывает не пить? И ты подчиняешься? Почему?

– Нет, не так, – я тяжело сглотнула. – Ничего не приказывает, просто оберегает. Он знает… мы оба знаем, что со мной бывает, если я теряю осторожность.

Зания шумно выдохнула, налила еще стопку и уселась напротив меня, положив нож к себе на колени. Мы смотрели друг на друга через всю комнату.

– Я тебя помню, – сказала она. – И ангелов. Я тогда думала, что это меня собираются убить.

– А мне, – призналась я, – казалось, что форум собрали из-за меня.

Интересно, все ли исполинки той ночью боялись за себя и почувствовали облегчение, когда вызвали Герлинду?

– Тебе нельзя было тогда выскакивать.

Да, мне об этом говорили. Я тихонько вздохнула.

– Давай о другом. Можно задать тебе личный вопрос о твоем грехе и о том, как он проявляется? То есть… ты чувствуешь ненависть к людям вообще?

Она так приподняла одну бровь, что я беспокойно заерзала на своей подушке.

– Я, – глаза у нее распахнулись, – презираю мужчин. – Откровенно рассказывая о своем грехе, она перекатывала на ладони нож, и я то и дело вздрагивала, вспоминая Каидана, у которого была такая же привычка. – Мужчины – глупые тщеславные эгоисты. Все до единого. Мне нравится, когда они дерутся, когда калечат друг друга. Пусть бы они все друг друга перебили.

Зания вытерла рот и посмотрела на меня. Еще раз тяжело сглотнув, я прочистила горло.

– Ты знакома с моим отцом, Белиалом?

– С ним самим – нет, а с его грехом – да. – Она подняла стопку и сделала маленький глоточек. – Ты легко отказалась от выпивки, когда я предложила. Как тебе удалось?

– Вовсе не легко. – В самом деле, к тому моменту, как Коп просвистел, я уже почти успела уговорить себя, что не выпить одну-единственную стопку будет невежливо. Одну-единственную – это и был тот крючок, на который я раз за разом попадалась, потому что так и не научилась вовремя останавливаться. – А с наркотиками еще тяжелее. Но дело в том, что отец не заставляет меня работать по-настоящему, по большей части я только делаю вид. Поэтому мне проще. Не приходится бороться с зависимостью.

Ее рука замерла на полдороге, а лицо приняло изумленное и недоверчивое выражение.

– Мое положение совсем не такое, как у других исполинов, Зания. И я надеюсь, что при нашей жизни все испы получат право не работать на повелителей.

– Невозможно. – Она произнесла это хриплым шепотом.

Я улыбнулась – все возможно.

Мы проговорили три часа, но Зания так и не согласилась помогать. Даже когда я показала ей рукоятку, это не прибавило ни веры, ни доверия. Чем еще было бы можно ее убедить за оставшиеся два дня? Я пригласила ее пойти вместе перекусить, но она не хотела появляться на людях в моем обществе и категорически отказывалась и от встречи, и от разговора с Копом.

В какой-то момент из динамиков на ближнем минарете раздался призыв на молитву. Мелодичный арабский напев звенел над всем городом. Я знала, что мусульмане молятся в определенные часы, и слышала утренний призыв перед уходом из отеля. Зании, казалось, было всё равно. Из любопытства я спросила: