– Ммм, – девушка промычала, развернулась, и поглядела осовелыми глазами.

– Чёрт, – сказал я.

– Извините, это не она, – Сказал Серёга бабе.

Тётка рассмеялась зычным смехом, показав жёлтые остатки зубов. Видимо, она была искренне рада тому, что опасность быть зарезанной миновала. Мы тронулись к выходу.

– Да вы чё! – кричала нам в спину женщина. – Оставайтесь! У нас пиво есть.

– Фу… – Серёга сплюнул, когда мы вышли. – После таких картин можно ориентацию сменить. Сколько времени?

– Почти десять.

– Приеду домой, сразу вещи – в стирку, сам – в душ.

– Садись, отвезу.

– Куда?

– В душ.

– На стройку сегодня не поедешь?

– Поеду.

– Дурак, что ли? Пока доберёшься, глухая ночь.

– Не, Серый, надо съездить. Мало ли что.

– Ну, тогда и я с тобой.

– Не надо. И так не спите все из-за меня.

– Хватит ломаться. Поехали.

И мы поехали. Некоторое время молчали. Серёга смотрел по сторонам и искал  нужную улицу, где надо было свернуть.

– У всех нормальных людей навигаторы, – ворчал он. – Была же возможность купить грамотную машину. Катался бы теперь как царь.

– У тебя и такой-то нет. Ездит, и ладно.

Мы въехали на неосвещённую улицу частного сектора.

– Хоть скажи, что ты на ушах-то стоишь из-за неё? Она тебе вообще кто? Подал бы в розыск, и нашли бы быстрее.

– Не надо её в розыск. Там, знаешь, есть проблемы… долго объяснять. А так… ну, все-таки родня. Так просто не бросишь. Кому она нужна?

– Принц ты. На коне, – выдал Серёга.

– Это ещё почему?

– Ну, как! Спас. Одел-обул. Накормил. Подлечил. Сейчас вот, может, ещё раз спасёшь. Она должна в тебя влюбиться. По всем законам жанра и по специфике пубертатного возраста.

– Иди ты, Серый! Она маленькая.

– Маленькая, да вот удаленькая. Вон там сворачивай направо. Скоро приедем.

Машину нещадно затрясло по грунтовке.

– Серёга, блин! Говорил же, поедем по трассе как люди. Сейчас застрянем тут, к лешему. У меня и так подвеска в хлам.

– Да нормально. Зато короче в два раза. Вот, на карту смотри.

Он сунул мне телефон прямо в лицо. Я на секунду отвлёкся от дороги, и в этот момент тряхнуло так, что мы подпрыгнули, и не пристёгнутый пофигист Серёга от всей души клюнул меня лбом в плечо.

И тут я увидел Свету. На долю секунды, но совершенно отчётливо, так, как будто только о ней и думал. Она сидела в Серёгиной комнате на краю кровати, улыбалась, глядела снизу вверх, и была в одном белье.

Машину занесло на обочину. Я только что видел девушку своего друга.

– Куда прёшь-то? Ровное же место! Глаза разуй, едешь как крот! – заорал Серёга.

– А ты не лезь со своими картами. Едем и едем.

Серёга замолчал, наверное, надулся.

– Слушай, Серый, хочешь, скажу, о чем ты сейчас думал?

– Тут телепатом быть не надо. Как башку не проломить!

– Неа. О Светке. Так или нет?

Серёга, потирая лоб, уставился на меня.

– Ну, предположим…

– А сказать, о чём ещё? – я постарался улыбнуться как можно более плотоядно, но тут же рассмеялся, глядя на вытянутое лицо друга.

«И у неё бельё бирюзового цвета» – захотелось мне добить его, но я сжалился. Серёга хлопал глазами.

– Да расслабься! О чём тебе ещё думать, особь с тестостероном?

Снова поехали молча. Серёга думал о своём, я – о своём. Не каждый день такое увидишь. Это совпадение или что?

– Останови, – сказал Серёга.

Я остановился, подумав, что его укачало. С ним такое частенько бывало, с детства был животом скорбный. Серёга вылез из машины, походил кругом, зашёл спереди, сзади, сел обратно, выкинул какие-то грязные лопухи и вытер руки салфеткой.

– Это что ещё за ритуал? – спросил я.

– Номера тебе грязью замазал. На всякий случай.

– Серый, ты совсем ку-ку. Мы же не киллеры.

– Да пусть уж так. Спокойнее как-то.

Через минуту мы остановились у бетонного забора. Табличка гласила, что тут строится торговый комплекс. За воротами тут же забрехали собаки, а потом и сами показались – овчарка с чёрной шерстью и огромная рыжая дворняга. Повезло, оба кобели. Я пошарил в кармане, вынул маленький пакетик, открыл, забросил в кусты через дорогу, а руки быстро протёр дезинфицирующей салфеткой. Один из псов взвыл, другой заскулил. Потом оба вылезли в подворотню и бросились мимо нас. Ворота были не заперты, и мы спокойно вошли на территорию чужого царства.

– Круто! – восхитился Серёга. – Что это было?

– Женский собачий гормон. Элементарно, Ватсон.

Из вагончика, зевая и ворча, к нам уже шёл крепкий толстопузый мужик в камуфляжке.

– Что, ребятки, заблудились? А собаки где? – он осмотрелся и свистнул. Псы затявкали где-то за территорией, но не явились. Охранник почесал шею и матюгнулся.

– Мы, собственно, по делу. Проверка кадров, – сказал я.

– Чё?

– Ищем одного человека, девушку. Вам ведь неприятности не нужны? Несовершеннолетняя, документов нет, сбежала из дому. – я посмотрел ему в глаза.

– А, нет-нет. У нас порядок. Недавно проверка была.

– Значит, плохо проверили.

– Идите-ка, ребята, домой, а завтра с начальством поговорите. Я тут только охраняю.

Глазки-то забегали. Наверняка, вечером вернулись все заранее изгнанные элементы.

– Понятно, – сказал Серёга. – Паспорт с собой? А трудовая книжка? Надо протокол составить. Если человека обнаружат, сами понимаете – ответственность.

Мужик начал мяться.

– Так. Давайте вот что. Я проведу в бытовки, а вы сами всё поглядите. Я тут недавно, всех не знаю.

Мы пошагали к строительным вагончикам, прыгая через рытвины марсианского пейзажа. В первом все спали. Матрасы лежали прямо на полу, на них храпели мужчины. Во втором была та же картина. На всякий случай я пошарил лучом фонаря по углам. В третьем вагончике было опрятно и пахло нормальной едой, а не «Роллтоном». Это был домик женщин. Мы прошли одно убогое жилище за другим, и, наконец, изучили всех спящих или собирающихся спать обитателей.

– Ну вот, всё, – сказал охранник.

– А вон там чего свет горит? – спросил я.

– Ночная смена. Отделочники.

– Пошли.

– Нельзя на объект.

– Кому другому скажи. Нам везде можно, – отрезал Серёга. Даже я проникся уважением.

Серёга пошёл рядом с мужиком, я приотстал, разорвал другой пакетик и незаметно брызнул охраннику на ноги. Что-то он мне сразу не понравился.

На первом этаже слышались голоса и пахло едой. Несколько женщин трудились, скрепляя со стеной непонятные длинные панели, двое мужчин месили раствор, ещё один чего-то колдовал с уровнем. Остальные, человек пять, сидели возле плитки с кастрюлькой и ели из пластиковых тарелок.

Я замер. Ада стояла спиной ко мне и мазала мастерком стену. Она, видно, почувствовала мой взгляд, повернулась и тоже застыла.

– Пошли, – сказал я ей.

Она молчала. Люди смотрели на нас с интересом. Едоки перестали жевать.

– Собирай вещи и поехали.

– Нет. Я останусь, – тихо сказала Ада.

– Нет, не останешься.

Я шагнул, сгрёб её, и хотел уже потащить к выходу, но она извилась ужом и ловко вывернулась.

– Не смей, понял! Я работаю тут.

– Какая на хрен, работа! Нашла тоже мне… А ну-ка собралась по-быстрому и пошла!

– Не смей. Мне. Указывать.

Меня взбесило. Я за четыре дня облазил все злачные места, напряг друзей, забросил учёбу и работу, а эта  мелочь сейчас изволит строить из себя чёрт-те кого и сверкать глазками.

– Эй, уважаемый! – обратился с сильным акцентом один из рабочих. – Видышь, дэвушка не хочэт. Хочэт здесь.

– Ну-ну, – сказал я. Схватил Аду за руку и потащил.

Она извернулась и укусила меня за запястье. Не то чтоб больно, но неожиданно. И прямо в мой выстраданный шрам. Я рефлекторно оттолкнул её. Она шлёпнулась задом в цементную пыль. Все развеселились. Я снова сгрёб её, на этот раз крепче, и пошёл было вон.

– Сзади! – крикнул Серёга.