– Только не руладен (мясные рулеты по-немецки. – Прим. пер.)! – захныкал Фердинанд.
– Есть и другие блюда, и карта вин из Франкена (винодельческий регион Рейна. – Прим. пер.).
– Слышал когда-нибудь о том, чтобы пробовать новое? Есть целый новый мир по ту сторону, Конрад.
– Нет, зачем? Если нашел что-то хорошее, держись этого.
*
Дневник Гунтрама де Лиля
16 декабря
Никогда бы не подумал, что Армин и Мари Амели могут доставить так много проблем за столь короткое время. Я знаю, что они влюблены друг в друга, и рад за них, но сегодня это было уже слишком, на мой взгляд. Поскольку у них все еще впереди экзамены, до 19-го оба приходили сюда каждый день.
Утром я был готов отправиться в студию, чтобы целый день мирно рисовать, но нет, у Фридриха – в союзе с Хайндриком – были другие планы. Они поймали меня в старом зале для охраны, где бездельничают телохранители, а иногда и Фридрих, когда он не в своем кабинете. Швед выглядел очень спокойно и невозмутимо.
– Нет, Гунтрам, слишком холодно, чтобы находиться снаружи, к тому же идет снег. Оставайся сегодня дома и отдыхай. Вчера ты слишком много бегал, – сказал мне Управляющий Домом. Разве это моя вина, что Конрад, вернувшийся из долгой поездки, хотел провести со мной немного времени, и мы не спали до трех или четырех часов ночи? Ладно, еще мы отметили мои оценки и, по его словам, «ты очень забавный после двух бокалов шампанского».
– Я собираюсь в студию! Вернусь в 5, – сказал я, но как только у Фридриха появляется идея, он вцепляется в нее и становится очень упрямым.
– Мисс фон Кляйст прибудет в 11 к обеду и останется заниматься с молодым Армином. Было бы очень мило с твоей стороны сопровождать ее.
Хайндрик фыркнул, не отрывая взгляда от экрана ноутбука, проверяя какие-то цифры.
– Разве Армин не может о ней позаботиться? Я на каникулах! Я больше не хочу видеть вокруг себя книги!
– Было бы лучше, если бы ты присутствовал, Гунтрам.
Да, конечно. Я должен присматривать за малышом Армином, потому что он набросится на нее, и не думаю, что она сбежит. Ради всего святого! Им по двадцать два года, а мне двадцать три с октября. Что я должен делать? Вылить кувшин ледяной воды на Армина, если он сядет рядом с ней? Впрочем, если подумать, это идея, потому что на столе всегда есть кувшин или вода. Ненавижу эту работу надсмотрщика!
– Не хочу присматривать за ребенком! – пожаловался я.
– Добро пожаловать в мою жизнь, Гунтрам, – ухмыльнулся Хайндрик Мудрый, не поднимая глаз от своей работы. Мне захотелось показать ему средний палец, но в комнате находился Фридрих.
– Ты такой смешной, Хольгерсен, – парировал я, действительно разозлившись на него.
– Это не смешно. Это трагедия всей моей жизни. Постарайся быть послушным в этот раз. Останься здесь, в тепле и покое. Я отвезу тебя за порцией шоколадно-вишневого торта в то место, где тебе так нравится. Мне нужно закончить эти отчеты, или у меня будут проблемы с Делером.
– Отлично. Две порции, и мир, Хайндрик.
– Хорошо, две. Теперь возьми свою собаку и выпусти там. Она лучший надзиратель, чем ты.
Еще бы: в тот момент, когда у одного из них рождается забавная идея, Мопси лает. Наверное, нам скоро придется искать ей жениха. Побежденный, я пошел в свою мастерскую, чтобы взять акварель, карандаши и черные чернила для работы с иллюстрациями, чтобы не совсем попусту потратить время.
– Не грусти. Я испеку тот яблочный пирог к чаю, который ты так любишь, – произнес Жан-Жак, когда я проходил мимо него, и я улыбнулся.
Как и было заявлено, Мари Амели прибыла в 11 часов утра, надутая, как обычно. Не знаю, в чем ее проблема со мной? Раньше она игнорировала меня, и это было здорово, но с тех пор как я с Конрадом, она любит вести себя скверно со мной, и я вынужден нацепить свое лучшее лицо, поскольку она леди… и это очень щедрое определение. Ее мать тоже не любит меня. Согласен, Конрад должен был заполучить кого-то намного лучше, чем я, но мы счастливы вместе, и я никогда не вмешивался в их дела. Я не собираюсь сбегать с его деньгами и оставлять ее без гроша.
Оба ребенка вели себя сносно, и я получил лишь одну колкость: «О, это история Золушки! Мы с мамой посещали Зимний дворец в Санкт-Петербурге, думаю, он стал бы потрясающей декорацией для нее. Ты чувствуешь себя связанным с этим, не так ли, Гунтрам?» Я только делано улыбнулся, потому что вылить ей на голову все чернила – напрасная трата материалов, к тому же я мог бы испортить ковер.
– Ты абсолютно права, Мари Амели. Твое лицо идеально подошло бы для Золушки. Она проделала фантастическую работу с принцем, – ответил я, и она сделала милость и ненадолго успокоилась… до обеда. Прекрасный принц Армин был слишком занят, пуская на нее слюни, чтобы услышать наш обмен любезностями.
Обед прошел мирно, поскольку голубки были заняты друг другом, воркуя по-немецки, и по какой-то причине дворецкий Дитер явно испытывал неудобство при их разговоре. Как только стол опустел, мы вернулись заниматься, и я позабыл обо всем, пока работал. Мопси гавкнула один-два раза, но я шикнул на ее, потому что хотел тишины, чтобы сосредоточиться на том, что делаю. Я с чистой совестью воскликну: «Это не мое!», если что-то случится.
Незадолго до чая, в 4:00, я ожидал получить свой пирог; они решили отправиться на прогулку в старый охотничий домик в четырех километрах отсюда. Это небольшой дом с несколькими диванами и стульями, очень уютный, потому что расположен у ручья, и мы с Конрадом любим ходить туда летом, чтобы почитать под старыми деревьями. Газон вокруг него почти уничтожен, поскольку там обитает крот, который наделал дыр повсюду. Возможно, животное пытается выкопать свои собственные Помпеи. Если верить Конраду, «эта битва проиграна».
Естественно, я был против их безумной идеи, потому что четыре километра под падающим снегом для меня слишком много. Она назвала меня неженкой, а Армин, идиот (эй, это хорошее имя для будущего Hochmeister. Если у испанцев был Карл Зачарованный (Карл II Околдованный (Зачарованный, Одержимый) (1661–1700) – король Испании с 1665 года, последний представитель дома Габсбургов на испанском престоле, из-за дурной наследственности отличался чрезвычайной болезненностью. – Прим. пер.), у нас мог бы быть Армин Тупоголовый), только посмеялся над ее «шуткой».
– Ну же, Гунтрам, не будь дедулей, или герцог уже превратил тебя в одного из них?
– Нет, дорогая. Дядя Конрад забавнее Гунтрама, – прокомментировал Армин. – Это всего лишь прогулка!
Ну да! Под снегом, в 2 °C, с болезнью сердца. Абсолютно запрещено находиться на холоде, так как тело поднимает кровяное давление, чтобы бороться с холодом. Когда я приехал сюда, Конрад или Алексей вытаскивали меня только на небольшие прогулки и только если было солнечно. В Санкт-Петербурге я почти не выходил.
– Нет, спасибо, Армин. Мне не позволено так долго находиться на холоде.
– Глупости, Гунтрам. Возьми хорошее пальто и идем с нами! – приказала она мне, как настоящий Линторфф.
– Почему бы вам не пойти одним? Было бы лучше.
– Гунтрам, не тупи. Присоединяйся. Фридрих ни за что не пустит нас одних, – сказала Мари Амели. Отлично, я нужен вам, чтобы спрятать свой сор. – Ну пожалуйста! – добавила она, состроив очень выразительные и трогательные щенячьи глазки.
– Хорошо, – я сдался, потому что не хотел, чтобы Ромео начал жаловаться и обвинять меня в том, что я «отказываюсь сотрудничать», или обзывать меня «любимчиком» Конрада (эй, мудак, это мой парень!) или «неженкой» (интересно, посмел бы ты повторить это слово дяде Конраду или Константину).
Я пошел за пальто, а, когда вернулся в библиотеку, они оба были готовы. Я решил оставить Мопси, и она сразу же побежала жаловаться Фридриху, который поймал нас в фойе.
– Гунтрам, снаружи слишком холодно для тебя.
– Это всего на час, Фридрих. Снег уже не идет. Мы пойдем до охотничьего домика и обратно.
