Конрад удивился тому, что в его дверь стучат так поздно. Это могло означать лишь неприятности, и он отложил книгу, которую пытался читать уже несколько часов, не в состоянии заснуть, слишком взволнованный и до краев переполненный счастьем оттого, что вернулся его котенок. Он подошел к двери и был потрясен, увидев стоящего там молодого человека.

– Привет, прости, что беспокою тебя, но я не могу заснуть в своей постели. Не знаю, что с ней не так. Могу я остаться здесь? – выпалил на полной скорости Гунтрам, и Конрад потерял дар речи.

– Я уйду, если побеспокоил тебя, – добавил мальчик, стыдясь того, что потревожил Конрада, который молча таращился на него.

– Нет-нет. Я тоже не могу заснуть. Входи. Уже очень поздно. Не знаю, можем ли мы подготовить для тебя еще одну спальню. Прошу прощения за неудобства, Гунтрам, – оправился от шока Конрад и быстро подумал, что позвать одного из слуг было бы очень глупо и непродуктивно с его стороны.

– Нет, это я прошу прощения за беспокойство.

– Не стоит. Я уже ложился в постель. Мы можем разделить ее, если ты не против, – предложил мужчина. – Клянусь держать себя в руках, – поспешно добавил он.

«Содомит!» – выкрикнул внутренний голос Гунтрама, но мальчику удалось сохранить серьезное лицо.

– Спасибо, Конрад. Извини, что беспокою.

– Забирайся в постель, а я переоденусь в пижаму, – он освободил дверной проем, позволив мальчику войти внутрь и пройти прямо в спальню. Он последовал за ним и взял свою пижаму из-под подушки справа, в то время как Гунтрам автоматически пошел к левой стороне, с уверенностью, продиктованной их прежней близостью. Конраду пришлось приложить максимум усилий, чтобы не смотреть на мальчика, который снял халат, оставив его, как всегда, на одном из стульев, вернулся к кровати и скользнул под одеяло.

Конрад отправился в ванную переодеться. «Я должен позволить ему сделать первый шаг». Он надел свою пижаму и скомкал одежду, не заботясь о пиджаке, выругался из-за того, что сжал тюбик зубной пасты так, что едва не выдавил все его содержимое в раковину. «Успокойся, или все испортишь!»

Сделав глубокий вдох, он открыл дверь и застыл, увидев снова в своей постели Гунтрама, который, как всегда, лежал на правом боку, свернувшись калачиком, почти заснув. «Он все, что у меня есть; если бы он просто дал мне еще один шанс». Конрад выключил свет, подошел к своей стороне кровати и откинул покрывало, все еще опасаясь, что это может спугнуть его котенка. Но ничего не произошло, и он скользнул под одеяло, убедившись, что Гунтрам хорошо укрыт. Он устроился в постели и отвернулся, пытаясь не думать о близости Гунтрама.

Он долго не засыпал, вспоминая, как это было прежде, и все их общие моменты радости. «С детьми будут новые, даже если мы останемся только друзьями».

Гунтрам повернулся во сне и положил руку на талию Конрада, ища тепла и защиты, чем удивил своего любовника. Конрад повернулся и сгреб молодого человека в свои объятия – именно так они спали в прошлом. «Возможно, завтра он на меня накричит, но эту возможность я не упущу», – вздохнул он, закрыл глаза, наслаждаясь маленьким телом, свернувшимся в его руках, и погрузился в глубокий сон до самого утра.

*

Фридрих с удивлением обнаружил, что потерял одного юного французского мальчика. Гунтрам явно не спал в своей комнате, и что там так рано делает Антонов?

– Вы не видели Гунтрама, г-н Антонов?

– Я бы поискал его наверху, мистер Эльзассер, – пробормотал Алексей, радуясь, что оказался достаточно быстр, чтобы вытащить деревянные кубики и засунуть их в карманы за секунду до того, как дворецкий вошел в комнату с чаем и утренними таблетками Гунтрама. – Сейчас я выведу собаку. Пойдем, девочка, пойдем, – он присел и похлопал себя по бедрам, чтобы позвать собаку, выпрыгнувшую из корзины. «Придется пойти на еще одну самоубийственную миссию и вернуть их в детскую. Я становлюсь слишком стар для этой работы».

Все еще изумленный, Фридрих лишь пробормотал «ясно», прежде чем покинуть комнату, чтобы велеть Дитеру перенести все обратно в комнату герцога, когда они проснутся. «В таких условиях невозможно управлять домом!»

*

Более расслабленный, чем когда-либо за последние месяцы, Гунтрам проснулся в объятиях Конрада, не сообразив в первую секунду, где находится. Он взглянул на лицо мужчины и улыбнулся, вспомнив, как любил по утрам смотреть на него, выглядевшего, словно маленький ребенок. «Это было не так уж плохо, Гунтрам. Мы могли бы дать друг другу еще один шанс».

Гунтрам ласково погладил Конрада по лицу, чтобы разбудить, и улыбнулся ему, когда Конрад открыл глаза, все еще полусонный.

– Доброе утро, мне нужно исчезнуть, прежде чем зайдет Фридрих.

– Он не придет: он зол на меня с Вены. Теперь я вынужден получать свой кофе внизу, – заскулил Конрад, и улыбка Гунтрама стал шире. – Это не смешно. Он сказал, чтобы я ходил за ним сам!

– Я оденусь и смогу помочь тебе добраться до столовой. Это далеко, но мы справимся, – поддразнил его молодой человек и засмеялся, когда мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь ласками, которые получал от Гунтрама. – Ты был прав насчет кое-чего другого.

– Чего?

– Моя собака очень громко храпит. С ней невозможно спать. Я буду вынужден переехать.

– Я скажу Фридриху найти для нее другое место.

– Нет, она счастлива там, а я здесь, – прошептал Гунтрам и покраснел.

– Тогда мы переведем тебя сюда и оставим собаку там, Maus, – тихо сказал Конрад и наклонился, чтобы поцеловать своего котенка, переполнившись счастьем оттого, что тот ответил на его поцелуй без сдержанности и с истинной любовью.

Конец