– Я не откажусь от него.

– Да, вы уже много раз говорили это, но скажите мне, почему вы так любите моего сына?

– Он все, чего я желаю: добрый, вежливый, талантливый и красивый.

– Без последней части вы описываете хорошего друга. Почему бы вам не удовлетвориться этим? Гунтрам относится к вам с глубочайшим уважением. Он несколько раз говорил мне, что без вас у него никогда не хватило бы смелости рисовать. Вы научили его всему, что он знает, и изменили его жизнь, как никто прежде. Даже я не смог так сильно затронуть его жизнь. Отпустите его, и, возможно, он вернется к вам. Линторфф никогда не мог повлиять на него так, как вы. Продолжив вашу войну, прибегая лишь к насилию, вы буквально разобьете ему сердце. Позвольте мне договориться с Линторффом от вашего имени.

– Что я получу? Письмо в месяц? Картину на свой день рождения? – с огромным презрением произнес Константин.

– Право видеть его и быть его другом. В настоящий момент Линторфф планирует упечь моего сына в свой замок, позволить ему играть с детьми и запереть дверь, пока он с чистой совестью уничтожает все, что у вас есть. Гунтрам никогда бы не стал бы заниматься сексом с вами по собственному желанию; вы пришлось бы заставить его, а это не то, чего вы хотите. Мое решение лучше: быть его другом и наперсником.

– Если я соглашусь на это, какие гарантии от тебя получу?

– Я не дам вам никаких гарантий. У меня есть преимущество, сэр. Я только хочу облегчить жизнь моему сыну.

– Я не верю тебе. Ты боишься того, что я могу сделать с тобой.

– Я уже одурачил весь Орден с меньшим количеством ресурсов, чем теперь. Не испытывайте мое терпение, сэр. Те, кого вы здесь видели, лучше людей Павичевича, и у меня есть доступ ко многим вашим делам. Я предлагаю вам честный обмен. Вы оставляете Гунтрама в покое и отказываетесь от любых своих романтических притязаний, а я убеждаю Линторффа и своего сына позволить вам приблизиться к нему. Небольшая конкуренция хороша для того, чтобы ставить немца на место.

– Вы опасный человек, мистер Лакруа.

– У меня есть ваше слово?

– У меня есть ваше? – ответил Константин, ни на минуту не веря в искренность мужчины. «Это лазейка, лучше, чем ничего».

– Да, я замолвлю словечко за вас перед своим сыном, если вы согласитесь прекратить свое преследование.

– Я не буду принуждать Гунтрама, если он согласится возобновить нашу дружбу. Вы удержите Линторффа от нападения на меня.

– Конечно. Я считаю, что вы были хорошими деловыми партнерами, до того как он увидел Гунтрама. К тому же мой сын любит ваших детей. Он всегда рассказывает мне о вашей девочке и младшем.

– Хорошо, я надеюсь услышать о вас через неделю.

– Через месяц. Это займет некоторое время, мистер Репин. И вы должны реорганизовать свой собственный задний двор, сэр. Думаю, что Линторфф играл там в течение последнего месяца, особенно на Украине. Он очень любит эту страну.

– Благодарю вас, мистер Лакруа, – язвительно ответил Константин, но принял к сведению совет Мишеля.

– Позвольте проводить вас к выходу, мистер Репин. Я последние дни в этом офисе. Я переезжаю в Цюрих и беру на себя Фонд Линторффа. Если мой сын согласится, вы сможете нанести ему визит в моем доме, – невозмутимо сказал Мишель, поднявшись из кресла.

Услышав последние слова, Константин фыркнул.

– Я вижу, что вы кое-что получили и от Линторффа.

– Это и вам урок, сэр, – сухо ответил Мишель. – У меня нет симпатий ни к кому из вас.

– Взаимно, – пробормотал Константин, подойдя к двери с адвокатом на буксире.

– Вы услышите обо мне, – сказал Мишель и открыл для него дверь. – Гунтрам оставил дома много своих эскизов. Отправить их в Санкт-Петербург?

– Я был бы очень признателен, – тихо сказал Константин.

*

Наблюдать, как русские садятся в большую машину, стало большим облегчением для Мишеля. Один монстр был задобрен, и теперь ему пришлось загонять в угол другого. «Невероятно, насколько ребячливыми могут быть эти двое! Тем не менее мне необходимо, чтобы он держал Линторффа под контролем. Ни на минуту ему не поверю. Я спасаю его шкуру, хотя поклялся его уничтожить! Невероятно! Время вернуть дурака на его место. Эта его полнокровная фаза очень опасна для всех нас. Теперь я уверен, что он действительно любит моего сына, но он социопат с деньгами. Если его предоставить собственным планам, он будет покупать картины и полотна для Гунтрама, запрет его в детской и развяжет войну с мафией или экономический кризис, чтобы сделать мир более безопасным для Гунтрама местом.

Мир был бы более безопасным местом без них всех».

*

Дневник Гунтрама де Лиля

5 мая 2006 г.

Франкфурт

Завтра я еду обратно в Цюрих с Фридрихом и папой. Не могу поверить, что дети уже прибыли! Конрад позвонил мне несколько минут назад, чтобы рассказать об этом, и я абсолютно счастлив. Я бы поехал сейчас, но мой отец решил придерживаться своего графика. Иногда он может быть очень недогадливым и старомодным. Хуже, чем Конрад! Не могу поверить в то, что собираюсь написать: у меня было больше свободы с ним, чем с отцом. Теперь я припоминаю, как он усаживал меня делать мое домашнее задание. Гунтрам, какой же ты хороший, очень красивый, очень добрый мальчик, но ты не сдвинешь свою задницу со стула, пока не закончишь! Сядь прямо и доешь свои овощи! Я забыл обо всем этом.

Клянусь, что не буду так поступать с Карлом и Клаусом!

Кого я обманываю? Наверняка я буду поступать так же, как и он со мной. Этот суперреволюционер ведет себя, как мой дед, если верить его рассказам! Твой отец был суровым? А ты смотрелся в зеркало этим утром?

Он почти выгнал Конрада из его собственного дома за то, что тот слишком близко ко мне подошел! Я не чертова невинная девица! Я жил с Конрадом и с Константином, не спрашивая его разрешения! Надеюсь, станет проще, когда мы окажемся в Цюрихе.

По крайней мере, кажется, он нашел компромисс для всей этой ситуации. Вчера он говорил с Константином. Я едва не упал в обморок, когда за ужином он рассказал мне, что тот явился в его офис в Брюсселе со своими головорезами.

– Не беспокойся, Гунтрам. Мои телохранители имели дело и с более непростыми людьми, чем его парни. Они котята по сравнению с тем, что видели мои люди в военное время. Мы долго говорили, и, возможно, смогли прийти к решению, но я должен посоветоваться с тобой, прежде чем переговорю с Линторффом.

– Не думаю, что он послушает тебя. Ты очень не нравишься Конраду, – сказал я ему.

– У меня тоже есть о нем свое мнение, Гунтрам. Дело в том, что Репин прекратит навязывать тебе свои требования, если взамен ты согласишься подарить ему свою дружбу и позволить время от времени видеться с тобой. Еще он хотел бы продолжать следить за твоими работами. Он также прекратит все нападки на Линторффа, – очень спокойно озвучил мне папа.

Мои мысли спутались. Дружба с Константином? Не знаю. После истории с Клаудией я не могу относиться к нему так же, как раньше. Он напугал меня в Риме, а все, чего я хотел в России, – сбежать от него. Черт, я настолько отчаялся, что порезал запястья!

– Это не самая хорошая идея, отец.

– Как скажешь, Гунтрам.

– Он очень жесток, и я не думаю, что он сдержит свое слово. Он похитил маленькую девочку, чтобы заставить меня поехать в Вену! Я бы никогда не стал с ним разговаривать!

– Тогда почему ты поехал?

– Убедить его оставить меня в покое! Боялся, что он пойдет против детей! Он одержим мной! Я любил его, но он лгал мне о своей жене и детях! Когда я был в Санкт-Петербурге, рядом со мной всегда был человек!

– Я никогда и не говорил, что он для тебя лучший вариант, – ты сам это сказал. Тебе нужно убедить его оставить тебя в покое, а этого за один раз не достигнуть. Ты всегда хорошо отзывался о нем, скорее как о друге, чем как о любовнике.