Дневник Гунтрама де Лиля

2 декабря 2005 г.

Учусь в полную силу, поскольку с 10 по 12 декабря в Лондоне будут экзамены. Я полечу с Хайндриком и останусь в доме Конрада в Кенсингтоне. Я уже подготовил все свои презентации, Остерманн первым проверил их и сказал, что они хороши. В этот раз три предмета, и если я сдам их, то закончу второй год бакалавриата. Я нервничаю, но чувствую себя уверенно. Я выполнял свои практические задания на примере обстановки Конрада, и даже знаменитый мейсенский сервиз со львами смог быть подробно сфотографирован и послужил моделью для презентации. Фридрих пережил тяжелое для себя время, но согласился позволить мне сделать это. Думаю, это была компенсация за то, что из меня сделали «няньку» для Армина и Мари Амели на весь последний месяц. Эти двое серьезные и горячие штучки. Два дня назад я поймал их в процессе под столом. Да, именно. Она «ублажала его стопой ноги» под огромным дубовым столом в столовой, сохраняя при этом серьезное лицо и притворяясь, что изучает статистику. Если бы я не уронил два карандаша, то никогда не догадался бы, чем они заняты. Покраснев, как помидор, я вышел из комнаты. С ними трудно учиться. К счастью, они приходят только два раза в неделю и по субботам.

Я оставил все драгоценности своего отца в банке Конрада. Не знаю, что с ними делать. Они собирают пыль после их каталогизации и оценки. Золото предпочитаю оставить там, где оно есть. Не хочу снова ездить со всеми этими вещами в багажнике.

Визитная карточка внутри письма оказалась очень странной. Только имя — Мишель Лакруа — и адрес почтового ящика в Брюсселе. Мне удалось прочитать ее в туалете ресторана, куда мы пошли с Гораном, и записать адрес в свой блокнот. Я уничтожил визитку, потому что не хочу иметь ничего, что могло бы привести их к моему дяде или кому бы то ни было, кто находится в союзе с Константином. Я написал письмо и попросил Остерманна отправить его для меня. Он много жаловался, притом что я уже даже наклеил марки! Остерманн будет в ярости, когда увидит, что мой контактный адрес — его студия. Хотел бы я знать еще кого-то, кто знал моего отца, кроме Николя Лефебра. Я ничего не сказал Конраду, и чувствую себя плохо из-за этого, но думаю, что все к лучшему. Если он напишет мне, хорошо — придумаю, что делать дальше. Если он никогда не ответит мне, забуду обо этом.

========== Глава 25 ==========

Дневник Фердинанда фон Кляйста

12 декабря 2006 г.

Сегодня я сделал то, чего никак не ожидал от себя. Я отверг 2,15 миллиарда долларов в здравом уме и твердой памяти. Все когда-нибудь случается впервые, но я бы предпочел попробовать что-то другое. Иван Обломов встретил меня в нашем офисе в 2:00. Без каких-либо преамбул или обмена любезностями – я должен радоваться, что получил «Привет, Фердинанд», – он протянул мне карту памяти и сказал: «Проверь и скажи, все ли вас устраивает».

– Надеюсь, на ней нет вирусов, Иван Иванович, – пошутил я.

– Купи лицензионную копию Norton Antivirus.

Я предпочел сохранять спокойствие, или у нас могли возникнуть проблемы. Все было в порядке, и произведенные переводы средств совпадали с нашими данными. Репин заплатил все до февраля.

– Да, но проценты должны быть пересчитаны. Вы заплатили за целый год, хотя прошло всего десять месяцев. – Я отчаянно искал оправдание, чтобы остановить то, что последует дальше. Мы вообще не думали, что он был серьезен насчет декабря. Черт, да мы не ожидали даже, что Репин сможет успеть к крайнему сроку в феврале!

– Мы так и думали, что вы обвините нас в том, что мы платим заранее, – произнес он с иронией. – Босс сказал, что вы можете оставить все себе. Он хочет, чтобы завтра вы вернули мне Гунтрама. Я лечу в Цюрих днем. Упаковывать не нужно.

– Боюсь, что это невозможно. Гунтрам в Лондоне, сдает экзамены. Должен закончить через неделю или около того, и я обязан спросить мнение герцога по этому вопросу. Доктор не удовлетворен общим состоянием мальчика. Полет в течение стольких часов может дорого ему обойтись, – все, что я смог придумать в тот момент.

– У нас был уговор; деньги выплачены, и мы хотим вернуть парнишку. Репин закроет глаза на то, что ваш босс поиграл с его мальчиком.

– Гунтрам не игрушка, которую можно просто так переставлять с места на место! Он завел друзей в Цюрихе, посещает студию известного и уважаемого учителя, через несколько недель у него выставка в Берлине, и он должен закончить несколько заказов для Ватикана, если я правильно помню. У нас был крайний срок в феврале, и мы намерены его соблюдать, – сказал я, и он действительно расстроился.

– Фон Кляйст, ваш Грифон – сукин сын и идиот, если думает, что ему сойдет это с рук. Репин начнет посылать вам ваших драгоценных ассоциатов и представителей в пластиковых пакетах, если вы не вернете Гунтрама, и как можно скорее.

– Не в моей власти «вернуть» парня! Забирайте деньги обратно, и мы поговорим в феврале, как и договаривались.

– Мы прекрасно осведомлены о том, что вы сделали – назвали его Консортом – все это ваше безумное рыцарское дерьмо. Репин увидел его первым, и он всегда был добр к мальчику. Верните его, прежде чем мы начнем заходить на вашу территорию.

– Как только вы пересечете границу, мои люди повторят то же, что мы сделали с г-жой Репиной, Обломов. Гунтрам теперь один из нас, а мы не собираемся предавать никого из своих. Линторфф согласится пересмотреть условия первоначального договора, поскольку залог по нему не хочет возвращаться в Россию, как он уже дважды объяснял этому кирпичноголовому, которого вы зовете боссом.

– Кляйст, это будет война для всех нас!

– Мы должны найти новый компромисс. Обломов, ты и я разумные деловые люди и не хотим воевать. Наши боссы словно два ребенка, дерущиеся из-за конфеты, и мы должны найти способ, чтобы они перестали препираться. Скажи Репину, что у Гунтрама эта выставка в Берлине и что он вернется после ее завершения. Уверен, что Репин не захочет разрушить шансы парня стать известным. Это модное место; я видел фотографии его работ, и они хороши. Одна уже продана Ватикану. Выставка открывается после праздников. Где-то здесь у меня должен быть один из каталогов.

– Ты говоришь, как продавец подержанных автомобилей, фон Кляйст, – Обломов осмелился обратиться ко мне снисходительным тоном, и я был готов вышвырнуть его из своего кабинета, но ради Конрада и всех нас проигнорировал его отсутствие манер. Чего еще ожидать от русского?

– Парень не хочет возвращаться к твоему работодателю, – вот тебе, Обломов, помни, что ты всего лишь его комнатная собачка, – и, между нами говоря, мальчик никогда не был реальной гарантией, а вот ваши нефтяные скважины в Грузии были. Свидетельства о праве собственности будут немедленно возвращены. Документы подготовят через два дня, и мы можем подписать их здесь или в Санкт-Петербурге, если хотите.

– Если твоя нога ступит в Россию без мальчика, босс застрелит тебя и отправит Линторффу твой труп в ящике.

– Почему мы не можем быть благоразумными в этом деле, Иван Иванович? Давай снова встретимся здесь, скажем, 15-го, и у меня будут готовые бумаги. Могу предложить вернуть половину процентов.

– Нет!

– Твой босс должен быть рад. Гунтрам практически бесполезен для того, что вы хотите от него. Два раза в неделю, или три, если он в невероятно хорошем состоянии. Меньше, чем жена! Репин избавится от него и даже получит компенсацию! Мальчик постоянно отвлекается, когда рисует. Разбрасывает свои карандаши по всему дому, и теперь у него есть ужасная собака и блохастый плюшевый медведь. Большую часть времени он не знает, с кем разговаривает, и не заботится об этом!

– Если он помеха для вас, отдайте его нам. Мы все любим его таким, какой он есть. Все у нас были рады, что он рядом, даже после того, как он заболел.

Я не сомневаюсь в этом. Гунтрам – фантастический укротитель львов. За тот год, что он провел с нами, с Конрадом стало легче иметь дело, и я осмелюсь сказать, что он счастлив с мальчиком. Он прекратил видеть заговоры повсюду и ищет больше доказательств, прежде чем реагировать на вызовы. Он приходит на работу в хорошем настроении, и жизнь Моники стала значительно проще. Она занимается только поиском книг об искусстве, и я видел, как она сбегает на несколько часов, чтобы купить одну из них, хотя могла бы просто заказать ее на Amazon, а Конрад ничего не сказал! Хольгерсен и его люди бездельничают весь день, и им не нужно избавляться от любовников, как раньше. Даже Горан приятный и не такой уж ворчливый, весь день размышляет в своем кабинете: придумывает, как лучше расставить людей, или проверяет, все ли мы верны Конраду. И это стоит нам лишь пятнадцати минут разговора с мальчиком в неделю! Гунтрам ненароком спас шею Альберта после его фиаско в Риме, когда сказал Конраду, что Альберт был очень добр к нему в больнице и действительно беспокоился за него.