Гунтрам, как зомби, прошел по коридорам и спустился на лифте. Он не знал, что делать дальше, но ему нужно было оставить это место и все случившееся позади. Милан остановил его в середине вестибюля и спросил, что произошло, но Гунтрам сказал лишь: «Они сражаются наверху со всеми русскими. Это слишком для меня». Милан просто оттолкнул его и бросился к люксу.
Посреди роскошного места, окруженный гигантскими папоротниками, мраморами, коврами и люстрами, Гунтрам никогда в своей жизни не чувствовал себя таким одиноким и потерянным. Его единственное желание состояло в том, чтобы покинуть это место и сбежать от этого безумия, а его мечты и жизнь были сокрушены в одно мгновение.
Он подошел к двери, и швейцар открыл ее для него, склонив голову, удивленный тем, что гость заметил его и коротко и печально ему улыбнулся. Мужчина смотрел, как молодой человек спустился по лестнице на улицу и встал посреди нее, оглядываясь, дезориентированный и потерянный, когда перед ним на уровне пассажирских мест грубо припарковался серый «Опель Корса» и мужчина внутри открыл окно и крикнул: «Гунтрам, запрыгивай!»
Спина мальчика напряглась, но он подошел к машине и сел на заднее сиденье, когда сама собой открылась дверь.
========== Глава 28.2 ==========
*
Милан распахнул дверь и увидел, что мужчины дерутся, как сумасшедшие. «Последнее, что нам нужно, это скандал и австрийская полиция, задающая вопросы! Дерьмо!» «Я буду жалеть об этом всю свою жизнь!» – подумал он, прежде чем вытащить оружие и прикрутить глушитель, чтобы остановить герцога, душащего Репина, и Горана и Хайндрика, избивающих нескольких русских. Он выстрелил в одну из маленьких настольных ламп, разбив фарфор на сотни осколков, брызнувших на дерущихся.
Все остановились и посмотрели на него с жаждой убийства в глазах. Он опустил пистолет и ухмыльнулся.
– Господа, никто из нас не хочет видеть полицию и тем более прессу! Это плохо для бизнеса!
– Михайлович прав, – сказал Горан и отпустил одного из русских, прилагая огромные усилия, чтобы контролировать себя. «Я почти прикончил его». – Пожалуйста, мой герцог, у нас еще будет шанс, – он вынул нож из кармана, но поднялся и отошел в один из углов. Хайндрик и Оскар не очень хотели отпускать свою добычу, но русские ослабили на них хватку и отошли, так как одного острого взгляда Горана было достаточно, чтобы убедить их.
Последним, кто отпустил противника, был Конрад, напоследок сильно ударивший Константина, прежде чем отойти в сторону.
– Отлично, – нервно пробормотал Милан, хотя оба лидера все еще обменивались убийственными взглядами.
– Господа, здесь не место. Мы можем завершить где-нибудь еще, не привлекая внимания.
– Ты кусок дерьма, Репин. Я найду время, чтобы прикончить тебя, – выругался Конрад.
– Ты извращенец, который испортил моего ангела. Ты убил его.
– Не я, а ты, сплетник! Клеветник! Ты даже не следуешь самому элементарному правилу!
– Инцестный ублюдок! Я собираюсь вернуть его туда, где он должен находиться. Теперь он тебя ненавидит.
– Да, он меня ненавидит. Это в сто раз лучше, чем быть друзьями. Ко мне Гунтрам хоть что-то чувствует, а к тебе вообще ничего! Он никогда не полюбит грязную крысу, которая не может заткнуть свой рот!
– Тебе никогда его не получить! Он мой, а ты украл его!
– Я никого не крал! Он не твой, а мой! – взревел Конрад, готовый возобновить драку, но Горан сдержал его, прежде чем тот снова набросился на Константина.
– СТОП! Где Гунтрам? – рыкнул Горан.
– Он внизу, в вестибюле, – сказал Милан, осознавая свою ошибку. – Дерьмо! Я оставил его одного!
– Он, должно быть, с Масаевым по дороге в аэропорт, – позлорадствовал Константин, к ужасу Конрада.
*
– Что вы здесь делаете? – спросил Гунтрам, все еще не веря, что из всех людей мира за рулем оказался не кто иной, как его адвокат и наставник Лучано Мартинес Эстрада, а рядом с ним сидел Николя Лефебр.
– Живу за счет твоих родственников. Они оплатили две недели отдыха в Париже для меня и моей жены. Карла шлет приветствия и новый свитер. Он в багажнике, – ответил Чано, широко улыбаясь, глядя в зеркало заднего вида. – Ты не очень хорошо выглядишь, Гути.
– Тебе нужно принять таблетки, Гунтрам? – по-настоящему озабоченно спросил Николя. – Жером убьет меня, если с тобой что-нибудь случится.
– Что вы, черт возьми, здесь делаете? – крикнул мальчик, не обращая внимания на адвоката.
– Кажется, спасаю твою задницу, – пожал плечами Чано, снова сосредоточившись на вождении, потому что он без предупреждения перестроился, а другой автомобиль засигналил, вопреки всем правилам дорожного движения. – Как ты мог быть настолько глупым, чтобы встречаться с двумя мафиози? Разве я тебя не хорошо учил? Следовало бы отшлепать тебя по заднице за то, что ты не сказал мне, что едешь в Лондон с бандитом! О чем, черт возьми, ты думал?
– Как вы узнали, что я здесь?
– Нам сказал кое-кто, Гунтрам. Ты его очень хорошо знаешь. Нам нужен был Репин, чтобы вытащить тебя из Ордена, – тихо сказал Николя и предложил Гунтраму бутылку воды, но тот отрицательно покачал головой. – Чано отвезет нас на вокзал, и ты отправишься в Мюнхен с этим человеком. Это единственный способ избавиться от Репина и Линторффа одновременно.
– Я никуда не пойду с незнакомцем! – крикнул Гунтрам и проглотил еще одну таблетку, не запивая.
– Он тебе не чужой. Мы на месте. Следуй за мной молча и не вызывая подозрений. У меня с собой твои новые документы, – сказал Николя, когда Чано припарковался на втором уровне гаража Центрального железнодорожного вокзала. Адвокат вышел из машины и обошел ее, открывая дверь для шокированного мальчика, в то время как Чано сделал то же самое и открыл багажник, чтобы достать бумажный пакет из «Ла Мартина-Буэнос-Айрес».
– Клара связала его для тебя, Гунтрам. Будь хорошим мальчиком и больше не попадай в переделки. Я люблю тебя, как сына, – произнес крупный мужчина и обнял вялого мальчика, стоявшего рядом с серой машиной. – Пока, Нико, почти как в старые времена.
– Верни машину в Линц и уезжай оттуда поездом, – сказал по-французски Николя, и Гунтрам вознамерился было сообщить, что Чано не знает ни слова, но его адвокат ответил на чистом французском языке, что у него гораздо больше опыта, чем у Николя, в операциях подобного рода.
– Вспомни, кто научил тебя всем трюкам.
– Вспомни, кто спас твою задницу от обвинений в терроризме и похищении людей, – улыбнулся Николя. – Спасибо тебе за помощь.
– Не за что, был рад помочь. Передавай привет Жерому, – торопливо сказал Чано и снова сел в машину, чтобы отогнать ее.
Гунтрам глазел на Николя, не в силах осмыслить ни последние слова, ни то, что только что раскрылось.
– Пойдем, малыш, я отведу тебя к твоему отцу, – сказал Николас, осторожно потянув за собой бледного молодого человека. – Вы двое поедете поездом, а я улечу обратно в Париж.
*
Мишель Лакруа ни разу так не волновался за всю свою жизнь. Он не знал, каков будет результат встречи или как отреагирует Гунтрам. «Я не могу оставить его с Линторффом после того, как тот убил Роже и этих двух журналистов. Он слишком невменяем, чтобы позволять ему действовать как заблагорассудится. Он мог убить Гунтрама».
Он продолжил мерить шагами безлюдный третий уровень автостоянки, и его нос сморщился от пронзительных запахов автомобильного топлива, масла и мокрого бетона, раздражавших его чувства в этот холодный день. «Пожалуйста, Господи, Николя и Лучиано должны забрать его первыми».
Дверь лифта открылась, и сердце Мишеля почти остановилось, когда он увидел своего ребенка, которого почти тащил Николя, одетого лишь в жакет и галстук, несмотря на холодную погоду. Он автоматически снял с себя пальто, чтобы отдать его ему, пока продвигался к мужчинам.
